сработать самым неожиданным образом.
В горле встал ком.
– Значит, она мертва?
Взгляд Жрицы не дрогнул.
– Да, Одуванчик. Она умерла. Но у тебя будет время понять, все что случилось… и может случиться… как только смоется кровь и осядет пыль. Идем, у нас есть еще дела.
Положив ладонь мне на спину, Жрица подтолкнула меня вперед.
Выжатая до предела, я поковыляла рядом, и все мое внимание сосредоточилось на том, чтобы не упасть под гнетом истощения магии, новых сожалений и все сильнее давящих взглядов окружающих.
Как Неблагие, так и Благие по большей части пришли в себя. Они держали оружие на изготовку, хотя понимали, что происходит нечто большее, чем просто стычка. Я поднажала. Если как можно скорее не рассказать дяде Джозефу и Адэр, что Рубезаль заточен в Андерхилл, битва вспыхнет с новой силой.
Они все еще стояли на арене, окруженные стражниками, которые служили моему отцу. Увидев меня, они сомкнули ряды – ну конечно, после всех-то слухов, которые старательно распускала моя любимая мачеха в мое отсутствие.
Под их защитой королева-консорт рыдала взахлеб как испуганный ребенок. К чести Джозефа, происходящее его скорее озадачило, но никак не испугало. Или, может, он и правда туповат.
Я прочистила было горло, но Жрица направила меня в другую сторону. Мимо них. В центр арены, где развернулась со скоростью, не присущей ее почтенному возрасту, и посмотрела на оставшихся фейри.
– Тихо! – Ее голос разнесся над берегами и зачарованными деревьями глубоким раскатистым громом.
Представляться не было нужды. Все знали могущество Жрицы.
По-прежнему скрывая лицо капюшоном, она приковала к себе всеобщее внимание и заговорила снова:
– Остановите битву. Вас самым очевидным образом одурачили, фейри дворов. Среди вас скрываются те, кто одет как вы, но пришел сюда чинить беззаконие, заставить дворы рвать друг другу глотки.
Когда Лан, Цинт и Неблагие гвардейцы вытащили из толпы сбитого с толку, забрызганного кровью фейри, на лицах невинных забрезжило осознание.
– Уберите оружие! – приказала Жрица.
И все подчинились. Меньше чем за минуту фейри перестали щетиниться друг против друга. Этого же времени хватило, чтобы Адэр утерла лицо и набралась храбрости покинуть круг охраны.
– Схватить ее! – заверещала она, тыча в меня пальцем.
– Молчать! – рявкнула Жрица.
Ладно, киньте в меня камень, но я теперь официально в команде поддержки Жрицы. Адэр вся побелела, и я даже не потрудилась скрыть усмешку.
– Достопочтенная Жрица, – сменила Благая тактику, сделав крошечный реверанс, – мы благодарим вас за помощь в борьбе против…
Адэр осеклась и снова побледнела, явно осознав, что понятия не имеет, что произошло. Правда, она быстро пришла в себя и просияла чарующей улыбкой, благодаря которой наверняка и влезла в штаны к моему отцу – ну, и к дяде Джозефу, не сомневаюсь, тоже.
– Это не я победила злодея Рубезаля, самопровозглашенного Защитника изгоев, – проговорила Жрица, и ее голос по-прежнему разносился над всеми. – Вашу благодарность лучше направить Каллик из Королевского Дома. Она не только победила семерых гигантов, но и значительно ослабила нашего врага, чтобы королева Елисавана сумела завершить начатое.
Я изо всех сил пыталась остановить брови, но они неумолимо ползли вверх.
Значительно ослабила, хрен там плавал.
– Королева мертва, – объявила Жрица с пугающей прямотой.
Неблагие разразились ужасным криком, и он становился все громче, пока они переваривали новости. Во многом Неблагие были мрачнее и жестче Благих, но они точно так же ощущали боль.
И сейчас она была более чем очевидна.
– И вот в этот день, – продолжила Жрица, после того как Неблагие успокоились или, в случае некоторых, ударились в слезы, – провидение потребовало у меня совершить нечто исключительное. В это солнцестояние вы станете свидетелями, как обнажится скрытая истина и восстановится справедливость, которую попрали былые правители. Этой ночью наконец пройдет распределение еще одна фейри.
Ой. Твою ж мать.
Я невольно покосилась на Жрицу.
– Что ты делаешь? – прошипела я, и сердце бешено заколотилось в груди.
– То, что следовало сделать, когда тебе исполнилось шестнадцать, – мрачно ответила она.
Я развернулась полубоком, спиной к ропоту толпы.
– Они узнают правду.
– Да, Одуванчик. Узнают.
Ни фига себе! Меня убьют, если все откроется, а я зашла слишком далеко, чтобы просто так умереть. Может, мне и не суждено мирно жить на Унимаке, но у меня все еще есть будущее с Фаоланом. Будущее, о котором я мечтала.
Я сделала единственный шаг в сторону Лана. Он уже отступил от Неблагих стражей – и Благих, которые присоединились к ним, чтобы помочь найти изгоев, – и наблюдал за происходящим. В его темных глазах сквозила настороженность, какой я у него никогда прежде не видела. Настороженность, которая появилась, когда я призналась ему в подозрениях, что Елисавана – моя мать.
– Если ты не дашь этому случиться, они все погибнут, – голос Жрицы сначала проник в уши и лишь потом в разум.
Я оглянулась, и у меня оборвалось сердце.
– Другого пути нет?
– Другой путь есть, и я уже упомянула его последствия.
Все узнают, кто я такая. Для всех я была сиротой, дворняжкой, испытанной в Элиту, преступницей, принцессой и убийцей по очереди. Они убеждены в моей виновности. И теперь Жрица хотела, чтобы я вывалила на них еще одну истину.
Ту, с которой я и сама-то еще толком не успела смириться.
Ту, что укрепит мою вину в сердцах многих. Потому что фейри бывают или Благими, или Неблагими. Одновременно – никогда.
А значит, я противоестественна. Кощунственна. Мне было легко закрывать на это глаза в Андерхилл, где странности встречаются на каждом шагу.
Оглядев толпу, я заметила Цинт, которая среди всего хаоса чудом откопала свой котел. И каким-то образом ее вид придал мне сил.
Ведь, несмотря ни на что, со мной всегда будет моя подруга-повариха.
И Фаолан, мой защитник. Поискав Лана глазами, я нахмурилась. Его и след простыл.
Но он где-то рядом. Он всегда рядом, видимый или невидимый.
И я повернулась к Жрице.
– Только не подведи.
Адэр уставилась на меня широко распахнутыми глазами.
– Как ты разговариваешь со Жрицей, шавка? Как ты смеешь…
– А тело моего отца вообще как, успело остыть, когда ты прыгнула в постель к его брату? – перебила я ее.
Жрица хохотнула, затем отмахнулась от Адэр.
– На твоем месте, королева-консорт, я бы прикрыла рот до конца распределения.
Адэр запнулась и снова злобно на меня уставилась. С потрясающей скоростью восстановив самообладание, она присела перед Жрицей в реверансе и немного отступила.
– На колени, Каллик из Королевского Дома, – приказала древняя фейри, и ее голос, загремев, вновь разнесся над толпой.
Вздохнув, я подчинилась и склонила голову.
