что они фрукты, а не овощи.
– Помидоры – это фрукты? – потрясенно выдохнул Нала.
– Нала? – Ачарья Вьяс медленно повернулся вокруг своей оси.
– Да, ачарья. – Нала, не ожидавший такого внимания, взволнованно вскинул голову.
– Как нардеваки узнают друг друга, когда они неотличимы на вид от смертных?
– Хм… – Нала почесал подбородок, пытаясь вспомнить. Все, что лезло в голову, это то, что нардеваки – наполовину дэвы, наполовину люди. – По запаху? – рискнул предположить он.
Варцин подавил смешок.
– В самом деле, – согласился Вьяс, поглаживая свою трость, как любовницу. – Если бы нардеваки пахли так, как ты, Нала, я уверен, что весь мир узнал бы их. Жаль, что они соблюдали гигиену.
Нала смущенно опустил глаза, а Упави подавил смешок. Он мог бы выкрикнуть что-то в ответ, но знающие люди говорили, что Вьяс связан с царской семьей Хастины, а среди учеников ходило неписаное правило, гласившее, что нельзя связываться с учителями, бывшими членами Комитета по назначению Меру.
– Варцин? – резко спросил Вьяс, вкинув бровь.
– Их кровь, ачарья. Для нетренированного взгляда это не заметно, но с помощью специальной оптики можно увидеть, что она светится зеленым. Другой нардевак или дэв это сразу увидит.
– Возможно, не все из вас безнадежны.
Нала хмуро глянул на Варцина.
– Что? Я должен был ответить неправильно? – пытаясь защититься, возмущенно зашипел Варцин.
– Нет, но ты и не должен был отвечать правильно.
IV
Библиотека Меру была самым большим собранием текстов во всем мире. Ее полки занимали тысячи свитков, пергаментов, книг, дневниковых записей на все мыслимые и немыслимые темы. Там были даже такие редкие книги, как «Саптариши: эпоха надзорного наминизма», «Почему важно рабство: взгляд калинганского пирата» и даже подписанный автором экземпляр «Наги: раненые духи в земле обетованной». Но и эта библиотека, как и любая другая в любом другом учебном заведении, была пуста. Единственным источником света в огромном сводчатом зале служил алхимический фонарь, покачивавшийся над головами двух любопытных юношей, занятых легким ночным чтением.
Один листал страницы «Царей и цариц, которым я бы вырвал глотку» знаменитого путешественника Нар Ад Муни, – и книга эта, несмотря на ее неоднозначность, была довольно неплохим справочником, повествующим об истории происхождения царских родов Союза. Второй исследовал сокрытые тайны мира в Истории Мандал в двадцати пяти открытиях, не обращая внимания на то, был ли мир на то согласен. Символы, вычерченные на страницах книги, были сложными, язык, на котором все было написано, представлял собой драконовую версию санскрита, трудную для понимания. Но это было столь увлекательно, что можно было не обращать внимания на то, что от пыли со страниц чесались и слезились глаза.
– О Мандальенах – заклинателях Мандал – никто не слышал со времен осады Тиранов. Зачем ты роешься? – спросил Варцин.
– Это увлекательно, – ответил Нала, энергично протирая глаза и откидывая прядь темных волос, упавшую на лоб. – Мне в истории нравится только это. Просто подумай! Создание магических знаков из воздуха с помощью Элементалей. Это же такая мощь! Мандальены, должно быть, были Богами.
– Вряд ли, – сказал Варцин. – До Осады Тиранов существовали тысячи мандальенов, которые могли использовать ту или иную стихию: Землю, Огонь, Воду, Ветер, Жизнь, Свет и Тьму. Но Мандальен, который мог бы объединить двух или более Элементалей, действительно был бы кем-то особенным.
– Но для этого эффекта можно использовать астру?
– Не совсем. Астры легче использовать, потому что они не используют энергию души. А еще они не требуют знания структур символов Чакр. Соедини кира с любым из Элементалей и получишь астру.
– Что такое кир?
– Никто не знает наверняка… Но я слышал, что это останки старого Бога.
– В смысле?
– Я знаю только слухи. Говорят, что истинный Бог мертв, а его тело раскололось на множество частей, называемых кирами. Из них делали астры для борьбы с дэвами. Это очень сложно. Их может по своему желанию вызвать Астрадхари, Носитель Астры, – нужно лишь знать, как. Но это лишь слухи. Астры изучают самые старшие шишьи – а мы к ним не относимся. Правда может быть совершенно иной. – Варцин перебросил Нале яблоко, и тот легко поймал его ножом.
– Что такое Астрадхари? – не успокаивался Нала.
– Ну… Ты ведь знаешь звания в армиях Арьяврата? Те, которые одобрены Меру, а не те, которые царства придумывают сами. Над рыцарем есть паладин. Это класс героев. Лишь лучшие из лучших героев могут носить такое звание, а еще они могут пользоваться колесницами. Но в былые времена существовал класс выше паладинов – совершенства, или Астрадхари, – носители Астры. Войны разрешались битвами совершенств, и они по своей воле могли рушить целые царства.
– Звучит ужасно. Туда им и дорога. Но что значит «использовать энергию своей души»? – спросил Нала, с новой страстью переворачивая страницы книги. В лесу знания передавались из уст в уста. Валка смотрели на записи с презрением, считая письменность чем-то грязным, чем-то таким, что можно исказить, и тогда ложь станет постоянной. К счастью для Налы, он научился чтению перед самым поступлением в Меру, заодно выяснив, что он очень быстро учится.
– Энергия души, или атманы, или эйоны – это сила крови, которая течет у нас в жилах. И, прежде чем ты начнешь злиться, скажу сразу, что я не имею в виду кровь, определяемую кастой. Дай подумаю, могу ли я объяснить получше… – Варцин опустился на соседний табурет. – Если подумать – не могу.
– Ты поразительно бесполезен, Варцин. – Нала вернулся к книге. Он все чаще сравнивал чакры с Богом – а значит, они были исчезнувшими, непрактичными и недоступными для понимания, – но в то же время захватывающими.
– Все, что я знаю, это то, что можно увеличить энергию души с помощью четко определенных действий, которые оказывают давление на твою душу, в хорошем или плохом смысле. В основном, конечно, в плохом. Покаяние, напряженная медитация, жертвоприношения, воздержание от удовольствий, трудности – все это развивает душевную энергию человека, – пояснил Варцин.
– А, так вот откуда взялась фраза «Боль – это удовольствие». – Нала, получивший новую мудрость, кивнул. Варцин покраснел. – Что не так? – озадаченно уставился на него Нала.
– Эта фраза… здесь неприменима. – Варцин отвел глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, цветы, пчелы… отец должен был с тобой об этом поговорить.
– Мать сказала, что моего отца съел крокодил.
– Вы, лесные жители, рассказываете своим детям столько странного!
– Изучаем мандалы? – Шафрановые одежды ачарьи Вьяса, вошедшего в залу,
