ядра, из пола торчал массивный шестигранный выступ, а к его бокам лепились…
– Ворчун, Волчица, вижу нечто, похожее на реплистаты, – в одном из каналов прорезался голос Магды. – Скидываю картинку, но тут, кажется, охрана проснулась. А-а-а, Schwuchteln [129], забегали наконец!
В динамиках зашипело, завыло характерными очередями «Скатов». Потом кто-то словно разорвал мокрую тряпку: установленный на экзоскелете «Гимнот» вступил в дело. Вбегающие в зал фигурки повалились почти на входе.
Тем не менее слегка смазанный трид они получили. Да, структура действительно напоминала собранные в гроздь «искусственные матки». Но кому и зачем понадобились младенцы? Речь ведь шла о «взрослых», полноценных андроидах!
Микко тем временем практически не замолкал, исполняя ведущую партию. Вторая и третья группы уже отправились к обеим вершинам склеенных общей гранью «тетраэдров». Там, как и предсказывал сержант, обнаружились жилые помещения и комнаты охраны; и те, и те удалось блокировать довольно быстро. Более того, третья группа нашла один из пультов контроля безопасности, и сейчас Ахмед Новак удаленно взламывал чужую внутреннюю сеть. Группы «четыре» и «пять» увлеченно рыскали по остальным палубам в поисках кабинета директора станции, но даже Назар пока не мог им ничего подсказать.
В этот момент в зале с реплистатами нечто привлекло внимание Саймона. Какое-то движение, которое он воспринял краем глаза, и вздыбившиеся на шее волоски дали понять, что тело почуяло опасность раньше мозга. Лоцман увеличил масштаб – и грязно выругался.
То, что он изначально принял за массивный комплекс по обработке исходного сырья для синтеза, распрямлялось, выдвигало конечности, активировало башенки сенсоров и разворачивало корпус в сторону налетчиков. Несколько криков слились в один:
– «Голиаф»!!!
Потом бронированный гигант словно встряхнулся – и открыл огонь.
Вместо того чтобы заорать вместе со всеми, Саймон почти отстраненно вспомнил, как шел по командной палубе того самого злосчастного «Нарвала». Похоже, мысль о тяжелых бронемашинах в узких корабельных коридорах оказалась пророческой. Он завертел головой и с досадой осознал, что весь боекомплект остался в спортзале, у группы резерва. За мгновение до шага чьи-то жесткие пальцы поймали его за локоть.
– Саймон, не смей! – Ла Лоба действительно оказалась сильнее, чем выглядела. – Даже не думай! Hijo de puta [130], чем ты вообще там сможешь помочь?!
Она осеклась под пронзительным ярко-синим «фишеровским» взглядом и выпустила руку. Лоцман мрачно кивнул, криво улыбнулся – и наконец шагнул.
Да, решение оказалось глупым: он понял это сразу же, как уперся взглядом в спину «Голиафа». Все, что удалось прихватить по дороге, заключалось в паре силовых гранат и знакомом «Скате». Против такой туши, еще и прикрытой силовым полем…
– Ворчун! Ты идиот!
Голос Магды пробил завывания крупного калибра. Впрочем, не настолько крупного, как виделось поначалу. Похоже, оснащена бронемашина была по аналогии с тюремным вариантом из Нового Эдинбурга: шокеры, глушилки, кинетические эмиттеры. Оно и логично: вряд ли те, кто поставил эдакого стража на дежурство, планировали пробитые переборки и разнесенную в клочья инфраструктуру.
Первая группа залегла за самыми массивными агрегатами и пыталась огрызаться. К сожалению, не вся. Возле одной из стен Саймон заметил тело Диего – лоцмана, приданного команде. Тот скрючился в характерной позе: шокерный заряд вызывал спазм всей мускулатуры. Оставалось только надеяться, что мозг коллеги не сгорел от перенапряжения.
– Уходи из сектора, cretin [131]! Зацепим же!
К удивлению, огонь вело явно больше стволов, чем предполагалось. Краем глаза Саймон засек фигуру в белом халате, увлеченно поливающую «Голиафа» с фланга. Похоже, пилоту машины был дан приказ «бить всех, там разберемся», что вызвало у гражданского персонала станции понятное возмущение и склонность заключать неожиданные союзы.
Но против силового поля броневика, увы, даже массированный огонь был бессилен. Одна из сенсорных башенок крутанулась: возникшего с тыла лоцмана засекли. Наплечная турель последовала за башенкой, эжектор характерно засветился…
– Ворчун!!!
Следующий шаг Саймон сделал скорее по наитию, чем обдуманно. Краткое ощущение падения, удар о жесткое – и лоцман вцепился в транспортировочные скобы. «Голиаф» задергался, крутанул «торсом», пытаясь скинуть коварную «блоху», но та оказалась цепкой. «Я под силовым полем, – щелкнула отстраненная мысль, сменившись почти панической: – А дальше-то что?»
Броневик снова дернулся, в ребра что-то болезненно уперлось. «Гранаты», – вспомнил Саймон. В тот же момент в личном канале опять заорали:
– Сбей ему наводку, Ворчун! Этот pendejo [132] ослепнет без сенсоров!
Одной рукой продолжая виснуть на левой скобе, Саймон исхитрился и высвободил вторую, оплетя ногами правый выступ. Первая граната ушла на все еще вертящуюся башенку, следующая – на эмиттер силового поля. «Липучки» схватились, таймер угрожающе покраснел…
Гулкие хлопки слились в один. Слушал их лоцман уже из-за угла контейнера с оборудованием, удачно поставленного поперек зала. Потом стих треск разрядов, зашипела гидравлика, защелкали замки. Незнакомый голос прокричал:
– Сдаюсь! Сдаюсь! Не надо…
Одинокий выстрел прервал прочувствованную речь. Оглянувшись на звук, Саймон увидел белый халат, встающий из-за спектроскопа. Ученый мстительно щурился.
Поднялся и лоцман, тут же заработав знакомый подзатыльник.
– Развелось героев, baszom az anyat [133]! – Магда свирепо раздувала ноздри, но вместо второй затрещины Саймон заработал крепкий поцелуй. – Ладно, победителей не судят. Господа пленные, в целях развития эффективного сотрудничества: кто-нибудь мне объяснит, что тут у вас за mierda [134]?
Пара все еще стоящих на ногах техников, лаборантка и уже подмеченный Саймоном старший ученый тут же побросали оружие. «Халат», утратив всю воинственность, с долей недоумения развел руками.
– Но если в-вы… Мы, собственно… В-вот! – Он широко махнул в сторону реплистатов.
– Размер! – сунулся Саймон, почти дублируя вопрос, заданный Ла Лобой по связи. – Вы ведь занимаетесь проектом искусственных лоцманов. Почему дети?
Ученый даже не побледнел – его лицо приняло нездоровый, пятнисто-серый оттенок.
– Я-а-а ведь вас знаю… Господин Фишер, м-м-мы только выполняли приказы… П-пожалуйста…
– Никто вас не тронет, пока вы отвечаете на мои вопросы, – пришлось нахмуриться и повысить голос. – Фогель-раз, обеспечьте безопасность пленных и раненых. Соберитесь компактнее: возможно, потребуется переход обратно на корабль.
Сглотнув, «халат» слегка пришел в себя. Правда, с заиканием это не очень помогло:
– Б-благодарю, господин Фишер, б-благодарю вас… Д-дети, да. Видите ли, руководство решило, что со взрослой, заранее сформированной психикой много п-проблем…
– Сколько ж вы собирались ждать «готового продукта»? – вклинилась Магда. – Пятнадцать, двадцать лет? Не вижу нигде ни яслей, ни школы.
– Они и не собирались, – из командного канала, включенного на общую трансляцию, раздался негромкий голос Назара. – Программа ускоренного роста, верно? Тело взрослого, психика ребенка, воспитание абсолютного послушания. Вы учли прошлые ошибки.
– Это не м-мы… – Ученый снова задрожал и осел на ближайший стул, чудом
