клочья овечьей шерсти и длинные волосы, похожие на тронутую патиной медную проволоку. На подмороженных листьях — пятна крови. Местами на деревьях как выжжено каплями чего-то едкого.
Вот здесь на краю обрыва топтался кто-то большой и тяжелый. Не удержался. Не он ли лежит бесформенной грудой на уступе где-то в верхней трети обрыва?
Попугай слетел на уступ, смел крылом немного снега с бесформенной кучи. Похоже на ноги. С другой стороны голова.
— Какие особые приметы у покойного? — спросил он.
— Морда жабья, — ответил Кассий.
— Есть. Еще?
— Медная борода.
— Есть, — Доминго щелкнул клювом, — Она как проволока перекусывается и медная на вкус. Еще?
— Рачьи клешни вместо рук, две ноги, ступни ластами. Брюхо бочкой, а что в штанах, не знаю.
— Полагаю, это он. Брюхо разорвано, как будто гранату проглотил.
— Корону видишь?
— Нет. Наверное, слетела, когда он рухнул сюда. Ищите внизу под снегом.
— Собаку поднимешь? — крикнул Петер.
Доминго слетел в долину и попытался схватить собаку. Собака огрызнулась и отскочила.
— Когти у тебя огого, — сказала Рафаэлла.
Иоганн достал длинную веревку. Они с Петером обвязали собаку, к другому концу веревки привязали палку. Доминго удобно взялся за палку когтями, взлетел и перенес удивленную собаку к трупу. Собака понюхала. Доминго аккуратно спустил ее обратно.
Оказывается, эти собаки умели искать по запаху под снегом. В Альпах иногда заносит людей прямо с головой, что без собаки не найдешь. Побегав туда-сюда, снежная ищейка копнула снег.
Камни, камни и камни. Ласка подвел Элефанта, тот осторожно дыхнул. Снег растаял, и среди камней сверкнула золотая корона. Обруч с зубцами.
Фредерик аккуратно поднял корону стальными клещами.
— В расчете? — спросил он Кассия.
— В расчете! — довольно ответил тот и протянул руку, но Фредерик отдернул клещи.
— Тихо! Наденешь здесь — еще претенденты набегут, не расхлебаем.
— Давай с клещами тогда, — согласился Кассий.
— Я смотрю, вы на моей земле ищете сокровища, — раздался голос сзади.
Все обернулись. На большом камне стоял гном. Старый гном с длинной белой бородой. В багровой мантии, подбитой соболями. В короне. Откуда он вылез, непонятно. Колдовство, не иначе.
— Ваше Величество? — Фредерик торопливо всучил Кассию в руки рукоятки клещей и церемонно обратился к гному.
Гном благосклонно кивнул.
— Изволили посетить нас с дипломатическим визитом? Один, без герольдов? Может быть, инкогнито?
— Каким еще визитом, человечишко! Я у себя дома!
— Ваш дом, при всем уважении, глубоко под нами. На поверхности владения Его Императорского Величества Карла Пятого.
— Карла? Пятого? Кто это?
— Император Священной Римской Империи.
— У вас разве не Максимилиан был?
— Его Величество Максимилиан Первый отдал Богу душу двадцать один год назад.
— Вот время летит… Но мы отвлеклись.
— Мы не отвлеклись. Какова цель Вашего визита?
— Ах ты наглый человечек! Отдай корону!
— Корона это не ко мне! — Фредерик отошел в сторону и махнул руками, мол, разойтись всем.
Люди вслед за своим предводителем отошли и оставили перед грозным взглядом из-под седых бровей Кассия, державшего клещами корону, и крыса-колдуна.
— Только свистни! — сказал гном, сурово взглянув на колдуна.
Колдун демонстративно поднял лапы.
Ласка отступил поближе к Рафаэлле, чтобы защитить ее, если вдруг что. С другой стороны к ней же отступил Гаэтано и ревниво посмотрел на соперника маленькими злыми глазками.
— Ваша Светлость, кто это?
Ласка специально присел и шепотом спросил не у Рафаэллы, а у Гаэтано. Еще не хватало ссориться с по-итальянски горячим и ревнивым хряком перед лицом непонятной опасности. Главное, и повода-то вроде нет.
— Альберих Третий, король гномов, — ответил Гаэтано.
— Он не представился.
— Он хитрит со статусом визита. Дипломатический визит накладывает обязательства на обе стороны. И он тянет время. Думаю, нас уже окружают.
Альберих тем временем ругался с Кассием, перейдя на неизвестный язык. Рафи тоже присела, чтобы пошептаться.
— Гаэтано, про что они говорят?
— Гном претендует на корону. Кассий готов уступить, но в обмен на что-то. Альберих говорит, что корона его по праву.
— Какой это язык? — спросил Ласка.
— Вавилонский, как он был до падения башни.
— Но Бог же смешал языки.
— Людям. Все остальные как говорили на нем, так и говорят до сих пор. Только людям не дано понять. А говорящий по-вавилонски понимает все языки людей.
— Что сейчас? — спросила Рафи.
— Не сторговались. Кассий наденет корону сам.
— И что будет?
— Спорим, Альберих не даст ему надеть корону? Не знаю, что сделает, но не даст.
Кассий взялся за корону левой рукой, отбросил клещи, взялся правой.
— Да сдохнет тот, кто наденет корону не по праву! — пафосно возгласил Альберих, — Если он, конечно, не бессмертный, ха-ха. Чтоб его на тысячу кусков разорвало, потом собрало и снова разорвало!
— Умеешь ты настроение испортить, — недовольно сказал Кассий, который уже поднял корону на уровень лица.
— А ты, рыцарь… — начал Альберих, повернувшись к Фредерику.
— Стой, — прервал его Фредерик, — Я на корону не претендую. Я просто отдаю старый долг Кассию.
— Отдаешь или отдал? — Альберих хитро прищурился.
— Думаю, что отдал, — Фредерик посмотрел на Кассия, державшего корону.
— Отдал, отдал, — недовольно проворчал Кассий.
— И можешь идти? — спросил Альберих.
— И могу идти, но никуда не тороплюсь. Поддерживаю компанию. По-дружески.
— Так вы уже друзья?
— Ладно. Поддерживаю компанию из дипломатических соображений.
— Вы, людишки, слишком хитрые, чтобы ловить вас на слове, — сказал Альберих, топнул ногой и провалился сквозь камень.
— Ненавижу этого мерзкого старика, — сказал Кассий и чуть не заплакал.
В нижней части долины появился силуэт всадника. Даже и не один.
— Кто там? — спросил Фредерик.
Доминго слетал и вернулся.
— Две женщины с черными волосами и женщина с зелеными волосами, — ответил он, — На лицо первые две француженки или немки, третья, кажется, славянка, но не уверен. Кони, упряжь и плащи штирийские, как в окрестностях Вены.
— Стрелки в линию! — скомандовал Фредерик.
Потом подошел к своей лошади, вытащил из седельного чехла уже пострелявшую сегодня мортирку на аркебузном прикладе и сошник. Воткнул сошник в землю, опер на него мортирку.
Стрелки выстроились так, чтобы командир не перекрывал линию стрельбы.
— Ядвига? Давно
