Ведьмина Ласка (СИ) - Мию Логинова

30 сентября

… никогда не вела дневник, и не знаю, как правильно его начать. Наверное, стоит сказать, что меня зовут Василиса Богдановна Белецкая, мне 20 лет и до сегодня я жила с отцом и мачехой в Могилёв — Кощееве. Мама умерла давно, оставив после себя лишь странную куклу-мотанку, которую я в детстве боялась до икоты! А как иначе, безликая кукла ведь?! Это совсем недавно я узнала, что кукла не что иное, как оберег и без лица она не просто так, а чтобы быть недоступной для вселения злых, недобрых сил, а значит, именно такая куколка безвредна для ребенка. Раньше папа говорил, что она обязательно принесет мне радость и любовь.

Уж не знаю, когда привалит это счастье. Пока что от нее одни проблемы. Как только отец уехал в командировку, мачеха, в разгар очередного скандала на почте этой самой куклы выгнала из дома, а когда переходила дорогу, кукла вообще выпала из рюкзака и я, дура такая, чуть под машину не угодила, поднимая ее. В итоге вот она я — сижу, жду у веткилиники, пока проверяют хорька, которого спасла из-под колес той самой тачки. Откуда он выскочил — сама не пойму… на осмотр животного, вдобавок, все сбережения потратила: осмотр, лекарства, переноска.

Переноска… куда же его нести, раз самой податься теперь некуда? Пока отец не вернется, а будет это только через месяц, в квартиру к ТОЙ женщине не вернусь! И подруг у меня нет, совсем одна я тепе…

— Белецкая? — кричит медсестра, где кроме меня и нет никого. В самом-то деле, зачем так громогласно, как будто под дверью у нее очередь на сто метров?

— Я-я, — послушно вскакиваю со скамейки, на ходу сохраняя начатую заметку в телефоне. Это вам не в потертой тетрадке дневники выписывать. — Ну? Как хорёк?

— Ласка это, — поправляет женщина. — Хотя, как и хорек, подвид куньих.

— Избавьте меня от этих подробностей, — бормочу под нос. — Что с ней?

— Это самец. — дотошно поправляет медсестра в очередной раз. — Рентген не показал ничего критичного, небольшая рана, мы ее зашили, поставить уколы и будет как новенький! Похоже, домашний. Ласок приручают с рождения к рукам, потом они плохо одомашниваются. Этот хороший мальчик.

— Спасибо, похоже, мне с ним повезло.

— Даже не сомневаюсь. Еще спасибо вселенной скажете. — Она передает мне переноску с хорьком, заговорщицки подмигивая, а я никак не могу понять, толи лыжи не едут, толи я дура.

Мы прощаемся и я неспешно плетусь в сторону остановки. И что теперь? Вернее, куда? Как на зло, в небе грохочет, и на лоб падают первые крупные капли. Еще по-летнему теплые, хотя уже сопровождаемые осенним прерывистым ветром и низкими, сизыми облаками.

Прячусь под навесом местного торгово — развлекательного центра. Хорошо, что у нас в городе никто никого не гоняет. Может, выйдет и переночевать так, полусидя?

С рассекающей небо молнией и громыхнувшим громом, хорёк в переноске неожиданно “оживает” истошным писком оглашая весь пятачок. На меня с подозрением начинают оглядываться люди.

— Ш-ш-ш! — шиплю в щёлку. — Чего развопился?

— Кто там у тебя? — звонкий голос звенит у самого уха.

— А? — оборачиваюсь и тут же шарахаюсь в сторону. — М-мама!

В новом всполохе грозы, подсвечиваемая электрическим светом разряда, на меня смотрит розововолосая… готка. Я, честно говоря, не очень разбираюсь в субкультурах, но её цветная копна, густо подведённые чёрным глаза, и отчётливо проступающие под сетчатыми рукавами кофты тату нагоняют внутреннюю панику. Она похожа на какую-то то ли ведьму, то ли исчадие ада, в самом деле.

— Не, до этого статуса мне ещё далеко, — улыбка преображает лицо незнакомки, делая его совсем юным. — Дашь посмотреть? — кивает в сторону визжащей коробки.

— Там хорёк, эм-м, вернее, ласка. Самец.

— О как, — она присаживается на корточки, и совершенно не опасаясь, дикий он или вообще больной, открывает створку, засовывая руку по локоть.

— Вдруг укусит! — не успеваю предупредить, как она вытаскивает моментально притихшего зверька, прижимает к себе, что-то нашёптывая ему в макушку.

— Хороший мальчик, — воркует нежно, — хороший.

— Чудеса-а, — ахаю я.

— Есть такое, — лукаво стреляет в меня глазами, ведет в сторону, где из-за плеча, выглядывает куколка. — А ты чего здесь в такую непогоду. Может, тебя домой подвезти надо?

— Я из дома ушла, — выдаю неожиданно. — Вернуть только когда папа приедет. Там мачеха, она меня со свету сживет за это время.

— Колючка, там портал…

Офигеть! Перевожу взгляд с парня на девушку. Насколько же они разные. Ни за что не подумала, что могут быть вместе.

— Кир, тут вот, — поглаживает бочок ласки, кивает в мою сторону. — Надо помочь.

На долю секунды, мне кажется, как в его зрачках светится красное марево, но оглянувшись, понимаю, что это всего лишь отражение сигнала светофора за моей спиной.

— Да нет, все хорошо, — неуверенно бормочу.

— Слышала что-нибудь о “Костях”?

— Загородный СПА? — округляю глаза. — Только ленивый в Могилев — Кощееве о нем не слышал.

— Недалеко от него, ближе к городу у меня есть… э-э… дача. Вижу, что любишь животных, а там у меня ручной ворон живет и кот. Приглядеть бы за ними надо. Я…

— Уезжаем мы, — поддакивает совершенно неожиданно загадочный Кир. — На месяц.

— Удивительное совпадение, доберман! — подпрыгивает девушка на месте, и я подпрыгиваю вместе с ней, потому что мне кажется, такое уменьшительно-ласкательное вряд ли кто-то может стерпеть, хотя парень и правда чем-то похож. — А девушке… ой, а мы не представились что ли? Ядвига. Это Кирилл. А ты?

— Василиса, можно сокращенно, Вася.

— Класс! — она укладывает уже уснувшего и совершенно расслабленного хорька в коробку, — наш кот, Васессуарий Венедиктович, очень не любит, когда Васькой зовут, но сейчас ему не до возмущений. Так что мы этим нещадно пользуемся. Васька он как есть. А ворона зовут Яким. Они славные очень, но им сейчас страсть как одиноко. Надо бы, чтобы живая душа рядом была. Я же вечно туда-сюда, наездами. Не успеваю. А там и огород есть, дрова, зачем столько. Кто их переколет-то? Вряд ли Кирилла с топором поставить удастся.

— Яда, ты опять тараторишь. Девушка потеряла нить разговора и, вообще-то, не дала еще согласие.

Предложение очень заманчивое. Очень.

— Да? — удивляется Ядвига. — Ты не согласна?

Прислушиваюсь к себе. На душе тихо и спокойно, совершенно скромная, боязливая радость, что мне неожиданно повезло, плещется пока глубоко внутри. Боясь спугнуть неожиданных спасителей, киваю:

— Я буду очень благодарна.