скривившись. И добавил, подтверждая догадку Фог: – Биргир осторожен, но не труслив, и что он хорошо умеет делать, так это просчитывать всё наперёд – и пользоваться чужими ошибками. Когда мы с Кальвом повздорили в Ульменгарме в последний раз, и отец велел нам обоим убираться прочь, Биргир первым подлил ему вина в чашу – и сел рядом, по правую руку, точно имел на это право. На моё место, – оскалился он. – А сейчас я припоминаю, что из-за него мы и повздорили… Хотя странно всё это, прежде он в Свенне отсиживался, с чего теперь высунулся?
– Ты сам говоришь, что Биргир не трус. – Кальв нахмурил кустистые брови. – Славу он стяжал не воинской доблестью, а книжной премудростью… И я так мыслю, что отец ему потому и благоволит: не видит в нём угрозы. Пожалуй, что такого лишь преемника, слабого и лебезящего, отец бы вытерпеть сумел. Мы-то ему не ко двору.
– Чтоб напасть на вас двоих, пока вы перемирие заключаете, и к Бере с войском выдвинуться – одного благоволения мало, – качнула Эсхейд головой. – Здесь нечто большее… Положим, отбиться бы вы не сумели, и что тогда?
Телор быстро глянул на Фог, точно ждал от неё тоже каких-то суждений, и стало неловко: на ум ничего дельного не шло, зато подумалось вдруг, что уж учитель бы придумал, что сказать, и догадался, какой смысл во всей этой неразберихе.
«Я и в Шимре о политике слушала вполуха, когда Дёран гостил у нас, – пронеслось в голове. – А была бы чуть повнимательнее, может, сейчас мне бы полегче было».
– Если б юг и восток разом лишились бы наместников, Биргиру бы сил хватило, пожалуй, и Беру занять, и Орм, – произнёс Телор наконец, вновь переводя взгляд на карту. – Но тогда у него под пятой бы оказалось больше половины Лоргинариума. Разве бы Захаир такое потерпел? Да ни за что! Даже если б Биргир с государева благословения действовал, стоило б ему в Ульменгарм только сунуться, Захаир бы его, конечно, радушно принял, закатил бы пир… да там бы на пиру обвинил бы в измене и обезглавил бы.
– На поединок бы вызвал, – усмехнулся Мирра жестоко. – А поединок на мечах против книжника – считай, казнь и есть… Да, отцу такое по нраву: сперва чужими руками кого-то сгубить, а потом отрубить эти руки; вот только ни за что не поверю, что Биргир сам до того же не додумался, с его-то хитростью… Нет, чудно это всё, и чем дальше – тем чудней.
Эсхейд будто хотела сказать что-то, но потом сжала губы в узкую линию и опустила глаза, призадумавшись; Телор рассеянно водил пальцем вдоль расщелины на карте, тоже погружённый в свои мысли… Болтливый Тарри, которого обычно вечером у костра не заткнуть было, кашлянул, поглядев по сторонам, и произнёс скороговоркой:
– Значит, у него кинжал в рукаве припрятан. Кинжал, – повторил он громче, словно оправдываясь, когда Эсхейд посмотрела на него. – Получается что? За рудниками Биргир присматривал. И что же, неужто он при своей хитрости ни разу руку в казну не запустил? Да будь я на его месте, – осмелел Тарри, – я б не всё государю отсылал, а часть припрятывал. Может, четверть, а может, и половину! А после сбыл бы добытое на стороне… и прикупил бы себе что-нибудь полезное, чтоб, если хозяин сунется проверить, что да как, мне было б, чем ему ответить, – заключил он торжествующе.
Мирра с Эсхейд быстро переглянулись.
– Морт-мечи.
– Скорее всего, – согласилась она. И повернулась к Телору. – Ты-то что думаешь?
– Думаю, что если тайком чистый мирцит продать в ту же Шимру, то можно заполучить в обмен морт-мечи, – нахмурился он. – Особенно если сторговаться не с кимортами, а с мастерами: одному шкатулку-другую мирцита посулить в обмен на полдюжины клинков, другому, третьему… И с каждого взять обязательство сделку хранить в секрете, а мирцит использовать не раньше, чем через полгода, скажем. Тогда и оружие получится раздобыть, и слухи не сразу дойдут до лорги.
– И в цехе у нас никто ничего не заподозрит, – добавила Фог негромко, задумавшись. Вспомнилось вдруг, что незадолго до сброса учителю заказали несколько морт-мечей, с дюжину как раз примерно, якобы для каравана, который направлялся в пустыню. – Ведь если сотню сразу в одном месте заказать – откажут, сколько ни заплати: Великий Ишма наставлял вооружать не войско, но воина. Не то чтоб цех ишму слушался, но это давний уговор, да и нам самим нарушать его не с руки.
– Ибо один человек с морт-мечом для киморта не опасен, чего не скажешь о войске, – понятливо кивнул Телор. – Что ж, если Биргир скопил достаточно оружия, чтоб пригрозить Захаиру и потягаться с ним, это и для нас скверно. Первый удар-то будет не против Ульменгарма, а против Беры… Как бы всем вместе не пришлось отступать на север.
– А хуже всего простому народу, – вздохнула Эсхейд и поморщилась. – Там одно войско, там другое, а из-под земли ещё и чудища прут…
У Фог словно камень с души свалился: наконец-то разговор снова стал понятным, и не надо было угадывать, какие козни готовил наместник запада и о чём раздумывал лорга у себя в чёрном замке.
– Вот потому и надо первым делом сомкнуть расщелины! – уверенно ответила она; пожалуй даже, чересчур горячо. – Отсюда на дирижабле не так уж далеко лететь, можем за один день обернуться, а после сразу выдвигаться к Бере. Может, мечей у Биргира и много, однако любому воину надо спать, даже самому свирепому. А уж когда меч в ножнах лежит в изголовье, переломить его не так уж сложно.
Телор посмотрел на неё с таким выражением лица, точно откусил неспелую ригму.
– Мысль, конечно, дельная, – произнёс он, явно подбирая слова с осторожностью. – Но нас тут всего четверо, а чтобы сомкнуть расщелину, нужно вдвое больше.
Фог непонимающе нахмурилась, пытаясь сообразить, что он имеет в виду.
«Или, может, я не знаю чего-то?»
– Думаешь, что те расщелины настолько глубоки? – спросила она наконец. – На ту, что близ поля битвы была, у меня ушла целая колба мирцита, конечно, однако тут рудник под боком – недостатка в мирците точно не будет… Да и не надо её смыкать на всю глубину, сверху достаточно. Если больше не тревожить недра, то подземные твари вверх и не устремятся… Что такое?
Все, как один, смотрели на неё – кроме, пожалуй, Сидше, который продолжал греть руки у жаровни, изредка подсыпая к углям благовония из маленького полотняного мешочка, и делать вид, что ему совещание нисколько не интересно.
