— Я окружил шатер воеводы тремя сотнями дружинников, — объяснил наличие в центре лагеря боевого каре Бобрук. — Чтобы и мышь не проскочила!
— Князь там? — надтреснутым голосом спросила царевна, указав на бело-голубой шатер. К счастью, никто не обратил внимание на её тон.
— Да, Ваше Высочество.
Из шатра вышли несколько уставших человек.
— Лекари, — назвал их Бобрук.
Заметив царевну, они направились к ней.
— Как князь? — обратилась к врачевателям Рогнеда, едва те подошли ближе. — Оставьте! Не надо поклонов.
Лекари переглянулись и нерешительно посмотрели на царевну и воевод. Ясней ясного, они не знали, как начать.
— Это лучшие наши лекари, — прошептал на ухо Межимиру воевода из Орешка.
Вперед выступил самый пожилой и, очевидно, самый опытный и искусный врачеватель. Прежде чем заговорить он все же низко поклонился. Затем вздохнул и, покачав головой, произнес:
— Простите нас, Ваше Высочество, мы делали все, что могли, но… — лекарь потупил взор; редко он, знаменитый на все воеводство врачеватель, бывает бессилен. Однако бывает, — но мы вынуждены признать поражение.
— Князь умирает? — от лица Рогнеды отхлынула кровь. Кабы не вечерний сумрак, лекарю было бы впору обеспокоится о здоровье царевны.
— Боюсь, что да. Рана слишком серьезна.
— К тому же на клинке, который его ранил, нашли гоблинские руны, — добавил Бобрук. — Меч заговорен.
— Однако, надежда-то еще не угасла! Скоро должны поспеть Богомил и сестры-целительницы, — ободряюще сказал Межимир.
Монахини из Целительного Истока издревле владели искусством волшебного врачевательства. Тысячный люд тянулся к монастырю, надеясь найти освобождение от недугов, перед которыми спасовали обычные лекари, и тысячи находили избавление от болезней у стен монастыря, смертельно раненые вставали с носилок.
— Сколько осталось князю? — Рогнеда произнесла то, что долго не решалась даже помыслить.
— Полагаю, ночь у него будет, — задумался лекарь, — и, если соблаговолят небеса, утро тоже. Самое большее, князь протянет до полудня.
Присутствующие лекари согласно закивали бородами.
От отчаянья Рогнеда закусила губу. Богомил обещал быть только к завтрашнему вечеру.
— Я хочу видеть князя, — произнесла царевна и твердо добавила. — Одна.
Направившись к строю дружинников, Рогнеда слышала, как лекарь описывает золотому воеводе состояние иномирца.
— Воевода в жару. У него бред. Кровотечение остановили быстро, но потеря крови все ж огромна.
Ложе Руслана располагалось в центре небольшого шатра. Рядом с обнаженным мечом сидел Свенельд.
— Ваше Высочество…
— Оставьте, капитан, — как и лекарям сказала царевна, — не время для церемоний.
— Да, Ваше Высочество.
— Как он?
Вместо ответа Свенельд указал на иномирца. Руслан лежал, укрытый мехами. Его била крупная дрожь, но видно, что он при этом мучался от жара. Гоблинский клинок заговорил умелый шаман. На челе Руслана застыла маска страданий. Инопланетник беззвучно шевелил губами, изредка вырывался стон.
Рогнеда дотронулась до лба князя и испуганно одернула руку. Жар невероятен!
— Это я виноват, — куябец в который раз принялся корить себя. — Не углядел!
Свенельд сел на лавку, ухватившись за голову обеими руками.
С болью в сердце царевна смотрела на мечущегося в бреду Руслана. Похоже, у нее нет иного выхода, как поступить так, как решила. Богиня, останови меня, если ошибаюсь! Не дай оступиться! Ошибка окажется роковой для обоих.
— Ваше Высочество, — вмешался в раздумья царевны Свенельд. — Ежели потребуется. Мне себя не жалко. Клянусь! Если только малая надежда будет, но если будет… Я без раздумий отдам свою жизнь. Я не поступ…
Воевода осекся на полуслове. Царевна как-то странно посмотрела на него. Свенельду вспомнились лица дружинников, которые двинулись задержать багарцев, чтоб из-под Куябы смогли уйти остатки разбитого войска. Те дружинники шли на верную смерть.
— Оставь нас, — произнесла Рогнеда. — Иди.
— Но я ни на минуту не покинул его! Он братом мне стал.
— Слово царевны для воеводы пустой звук? Капитан гвардии готов ослушаться наследницу царского рода?
Свенельд замер в нерешительности, а царевна словно перестала замечать его присутствие. Вогнав меч в ножны, куябец с тяжелым грузом на сердце покинул шатер. Он чувствовал себя предателем.
— И чтоб никто не осмелился войти!
— Да, Ваше Высочество, — ответил погруженный в себя Свенельд, задергивая за собой полог.
Рогнеда прошла в угол и опустилась на колени перед небольшой статуей Деллеи, неведомо как очутившейся в шатре. После горячей молитвы Рогнеда приблизилась к Руслану и осторожно и нежно поцеловала его в губы. Они были страшно холодны.
— Я помогу тебе, и мы будем вместе. Несмотря ни на что! Ведь ты любишь меня. Знаю, любишь, — Рогнеда вновь поцеловала его в губы. По её щеке скатилась слеза. Ей показалось, что губы Руслана дрогнули в ответ. — И я люблю тебя.
Рогнеда вытащила из широкого рукава короткий кинжал. Заточенное до синевы лезвие коснулось Руслана. По бледной коже побежала струйка крови.
— Царевна пожелала остаться наедине с князем? — переспросил Межимир.
Свенельд устало кивнул. Два дня на ногах, не смыкая глаз — это много даже для него.
— А она велела или предложила уйти? — не унимался золотой воевода.
— Повелела, ваша светлость.
У Межимира на душе скребли кошки. Битый час топчутся на пороге шатра, и хоть бы один шорох донесся изнутри! Полная тишина. Там за плотным холстом словно все вымерло. Что там происходит? Если в довершении всего лишимся царевну, армия потеряет остатки ратного духа.
Золотой воевода решительно взялся за полог.
— Царевна хотела, чтоб никто не входил, — напомнил Свенельд.
— Я ж не вламываться собираюсь, — раздраженно бросил золотой воевода.
Свенельд стиснул зубы. Авторитет золотого воеводы, конечно, велик, но это не дает ему право на оскорбительное поведение. Однако внешне куябский князь не изменился, не место и не время.
— Ваше Высочество, — громко позвал Межимир, — можно войти?
Ответа не последовало.
— Ваше Высочество, можно войти? — настойчиво повторил золотой воевода.
Лицо Межимира посерело и сделалось мрачным. Там все также тихо.
— Ваше Высочество, — в третий раз позвал он. Рука старого война сама проверила, ладно ли выходит меч из ножен.
Ни звука.
Межимир более не стал ждать и шагнул внутрь.
Царевна сидела у изголовья ложа иномирца, никак не реагируя на его появление. Создавалось впечатление, что она окаменела. Боги! Меч споро выскочил из ножен. Межимир понял, что тягостные предчувствия не обманули. Здесь что-то произошло. Царевна держала иномирца за руку. А кисти обоих в крови!
