— Мы нуждаемся в твоих услугах, милорд Эльрик, и готовы хорошо тебе заплатить, — осторожно сказал сухощавый, безвкусно одетый Пилярмо, вызвавшийся вести переговоры с альбиносом от имени всех четверых купцов.
— Чем же вы мне заплатите, господа? — вежливо спросил Эльрик, все еще улыбаясь.
Брови купцов изумленно поползли вверх. Пилярмо растерянно помахал рукой в воздухе, отгоняя табачный дым. В таверне сидели всего шесть человек, но было накурено.
— Мы можем рассчитаться с тобой золотом… или драгоценными камнями.
— Цепями, — сказал Эльрик. — Для нас, путешественников, богатство — цепи, отнимающие свободу.
Мунглам слегка наклонился, по выражению его лица было ясно видно, что он абсолютно не согласен с высказыванием своего друга.
Пилярмо и трое купцов недоуменно уставились на альбиноса.
— В таком случае назови свою цену.
— Со временем. — Эльрик улыбнулся. — Прежде чем говорить на эту тему, я хотел бы узнать, что именно вы мне предлагаете.
Пилярмо откашлялся, переглянулся со своими товарищами. Они кивнули, каждый по очереди.
— Ты не можешь не знать, милорд Эльрик, — начал Пилярмо, — что в нашем городе существует сильнейшая конкуренция. Многие купцы соперничают друг с другом, стремясь продать свои товары. Бакшаан — город богатый, жители его живут в достатке.
— Мне это известно, — согласился Эльрик, считавший жителей Бакшаана овцами, а себя — волком, которому предоставился случай хорошо поживиться. Глаза альбиноса весело блестели. Мунглам усмехнулся.
— В нашем городе торгует один человек, скупивший множество складов и лавок, — продолжал Пилярмо. — Он снаряжает большие, прекрасно вооруженные караваны и поэтому имеет возможность привозить в Бакшаан много товаров и продавать их по низким ценам. Короче говоря, он — вор, пользуется нечестными методами и рано или поздно разорит нас всех. — На лице Пилярмо отразились неподдельные возмущение и обида.
— Ты говоришь о Никорне из Ильмара? — спросил Мунглам из-за спины Эльрика.
Пилярмо молча кивнул.
Эльрик нахмурился.
— Этот человек сам ведет свои караваны, подвергается опасностям в пустынях, лесах и горах. Он — храбрец, и заслужил всего, чего добился с таким трудом.
— Это не имеет отношения к делу! — вскричал толстяк Тормиель, и его жирные напудренные щеки затряслись от гнева.
— Да, да, конечно, — успокаивающе сказал красноречивый Келос и потрепал Тормиеля по руке. — Но храбрость вызывает восхищение у каждого из нас, верно? — Его товарищи согласно закивали головами. Молчаливый Дейнстаф, последний из четырех купцов, откашлялся, тряхнул нечесаными волосами, положил руку на эфес очень красивой, но бесполезной в бою шпаги и расправил плечи. — Тем не менее, — продолжал Келос, с одобрением глядя на Дейнстафа, — Никорн ничем не рискует, продавая товары по низкой цене, а мы скоро вконец разоримся.
— Никорн — заноза в нашем здоровом теле, — зачем-то уточнил Пилярмо.
— И вам, господа, требуется, чтобы я и мой друг вытащили эту занозу?
— Грубо говоря, да. — Пот градом катился по лицу Пилярмо. Совершенно очевидно, он до полусмерти боялся улыбающегося альбиноса. Легенды об Эльрике и его приключениях рассказывались со всевозможными страшными подробностями во всех городах Молодых Королевств, и только крайняя нужда заставила купцов обратиться к нему за помощью.
— Мы хотим лишить Никорна могущества, а если это означает, что его придется убить, что ж… — Пилярмо пожал плечами, заискивающе улыбнулся, напряженно глядя на альбиноса.
— Наемных убийц найти нетрудно, особенно в Бакшаане, — заметил Эльрик.
— Э-э… верно. Но у Никорна есть своя армия. К тому же он взял на службу колдуна, который с помощью заклинаний сделал его дворец неприступным. А на тот случай, если колдовство не поможет, все входы и выходы охраняет отряд воинов-кочевников. Наемные убийцы не раз пытались устранить Никорна, но до сих пор им не везло.
Эльрик рассмеялся.
— Как это печально, друзья мои. Впрочем, убийцы не пользуются успехом в обществе, не так ли? Возможно, их заблудшие души понравились какому-нибудь демону, которому пришлось бы, не насыться он вовремя, охотиться за душами честных людей.
Купцы вежливо засмеялись, Мунглам отвернулся, не в силах удержаться от улыбки.
Эльрик наполнил бокалы. В Бакшаане было запрещено торговать вином, которое они пили: слишком много людей сходили от него с ума. Эльрик поднес к губам бокал, осушил его, удовлетворенно вздохнул. Купцы осторожно отхлебнули по маленькому глоточку, жалея, что связались с альбиносом. Каждый из них чувствовал, что слухи о человеке, к которому они обратились за помощью, не преувеличены, а преуменьшены.
Эльрик вновь наполнил свой бокал, с наслаждением выпил. Любой другой на его месте давно превратился бы в полного идиота, но на альбиноса почти не подействовал желтый напиток, который люди употребляли-в надежде увидеть иные миры. Эльрик, напротив, пил, чтобы не видеть снов.
— Кто же этот могущественный колдун, которого взял на службу Никорн? — насмешливо спросил он.
— Его зовут Телеб К’аарна.
Красные глаза альбиноса недобро блеснули.
— Волшебник с острова Пан Танг?
— Да.
Эльрик поставил бокал на стол, поднялся на ноги, теребя рукоять своего рунного меча, «Повелителя Бурь».
— Я помогу вам, господа, — твердо сказал он, решив про себя, что не будет грабить купцов. В голове у него созрел другой план.
Телеб К’аарна, — подумал последний Император Мельнибонэ. — Значит, вот где твоя нора, колдун.
Телеб К’аарна судорожно вздохнул, застонал. Даже не верилось, что высокий, одетый в алую мантию человек с серьезным лицом, украшенным черной бородой, может издавать столь непристойные звуки.
Телеб К’аарна судорожно вздохнул, застонал, перекатился на бок, влюбленными глазами посмотрел на женщину, лежавшую рядом с ним на кушетке. Он неуклюже поцеловал ее, что-то прошептал в ушко. Женщина рассеянно улыбнулась и погладила его по волосам, — так гладят домашнюю собаку или кошку.
— Ты глуп, несмотря на свои знания, Телеб К'аарна, — пробормотала она, глядя из-под приспущенных век на оранжево-зеленые ковры, висевшие на стенах ее спальни. В голову ей пришла мысль, что женщине ничего не остается, как повелевать мужчиной, если он окажется в ее власти.
— Йишана, ты ведьма, — прерывающимся от страсти голосом прошептал колдун, — и все знания в мире не стоят твоей любви. Я люблю тебя, Йишана. — Телеб К'аарна говорил прямо, просто, не понимая женщины, которая лежала рядом с ним. Он побывал в самой преисподней и вернулся оттуда, не лишившись разума; он знал тайны, которые свели бы с ума обычного человека; но он был новичком в искусстве любви. — Я люблю тебя, — повторил колдун, удивляясь, что она не обращает на него внимания.
