дышать сквозь стиснутые зубы. Когда бурлящие чувства немного потеснились, уступив место дару связной речи, она процедила:
– И как же вы двое до такого додумались?
– Он дал добровольное согласие, – с бледной улыбкой сказал этот!.. этот!.. этот чертов пироман! Острое желание отколотить обоих, как отбивные, вновь охватило ее с такой силой, что в висках зазвенело.
– Мне уже лучше, – донеслось из капсулы. Маргарет стиснула кулачки. Вокруг одного скользнула призрачная цепочка.
– Держите себя в руках. – Энджел пригубил дымящийся отвар. – В конце концов, он сам согласился.
– Как он мог САМ на такое согласиться? Дядя! Чем ты думал?! Ты мог умереть!
– Ну не умер же…
К счастью, у нее не нашлось слов. Энджел отставил кубок в сторону и запрокинул голову на спинку кресла. Выглядел он не очень здоровым, постаревшим и крайне уставшим, и Маргарет холодно спросила:
– Как вы себя чувствуете?
– Теперь уже лучше.
Девушка коснулась лба Энджела. Его еще слегка лихорадило.
– С какой стати вы решили превратить моего дядю в какое-то нечто?
– Он всего лишь стал похож на меня и немного – на консультанта. Я, по-вашему, какое-то нечто? – с ноткой обиды спросил наставник.
Маргарет досчитала его пульс (всего сорок в минуту) и налила ему отвара.
– Вы – еще какое нечто! А если б вы сами умерли? Дядя, где был твой разум?
– У меня должно быть время, чтобы поработать с организацией и дождаться Валентину.
– О боже! – вздохнула Маргарет. Нет, обе причины, конечно, весьма уважительны… но вот так сразу, без исследований, без экспериментов, без контроля и подготовки! Ну кто так делает?! – Мог бы и не дождаться. Если б умер прямо в процессе. А вы больше не вздумайте ставить на нем опыты!
– Ему больше и не потребуется. – Наставник прикрыл глаза. – Когда ваш праведный гнев и справедливая ярость немного утихнут, распорядитесь, пожалуйста, насчет еды. Ваш дядя скоро начнет испытывать сильный голод. Подобные мутации всегда требуют усиленного питания. Натан, вам теперь придется много есть.
– А вы? – спросила Маргарет.
– Меня пока слишком тошнит.
– Пег, что с Лонгсдейлом? – поинтересовался дядя.
– Нам показалось, что он вот-вот очнется, но он снова впал в забытье. Джен говорит, что он заново себя вспоминает.
Из капсулы раздалось недовольное бормотание. Энджел сухо заметил:
– Я же уверял вас, что так просто их не убьешь. Тем более что о нем позаботилась сама вивене. – Вдруг он нахмурился и пробормотал: – Хотя разве сама природа консультанта не должна была ей помешать?..
– Ну, к счастью, не помешала, – подал голос Бреннон. – В общем, раз его пока нет, а консультанты заняты на периметре вокруг города, то консультировать придется вам.
– По какому поводу?
– Что будет с провалом, если двинуть по нему Молотом Гидеона? В смысле, есть ли риск, что от этого провал только расширится? И что будет с морем, островами и побережьем вокруг?
– После прошлого применения Молота от Фессандреи осталась только гора пыли на дне кратера и пустыня на мили вокруг. Так что можете сами представить.
– Он повредит Валентине?
– Я не знаю, – вздохнул Энджел. – По идее, ничто не может повредить такому бессмертному духу, как она. Но никто и никогда не пытался ударить по вивене Молотом, к тому же в условиях, когда рядом – гигантский провал на ту сторону.
– А купол вивене сможет погасить действие заклятия? – спросила Маргарет.
Наставник глубоко задумался.
– Сложно сказать так сразу, – наконец произнес он. – Расчеты, которые я делал ранее, уже бесполезны. Влияние Валентины тоже нужно учесть, приплюсовать пролегающие рядом магические жилы…
– Вот и займитесь, – проворчал Бреннон. – И дайте, что ли, какую книжку почитать насчет этих обострившихся чувств. Я не хочу проторчать тут остаток жизни.
– Попросите о помощи вашу ведьму, – фыркнул Энджел. – Она вам на собственном примере все покажет. Значит, вы решили покончить с провалом?
– Да. Я не хочу повторения истории с каким-нибудь другим ушлым типом. К тому же Бартоломео оставил после себя целый табун своих подельников.
– Хотел бы я сказать вам, что это не рискованно и что все пройдет гладко, – вздохнул Редферн. – Но даже с самыми тщательными расчетами мы никогда не будем уверены в том, что не станет хуже.
– Я над этим подумаю, – сказал дядя. – Но если провал будет расти, то у нас не останется другого выбора.
– Рискнуть всеми? – тихо сказала Маргарет. – Если Молот расширит провал, то Илара и страны, граничащие с ней на севере, вымрут за считаные недели.
Бреннону доводилось слышать, как ведьма ругалась, но еще ни разу она не делала этого так изобретательно и страстно, как тогда, когда впервые увидела его в капсуле. Тем не менее Джен согласилась помочь. У Натана теперь слегка шумело в голове из-за ее гипноза, но пока не было времени на обучение и привыкание к обострившимся чувствам. «Вот разберемся с провалом – и возьмусь», – решил экс-комиссар. Чувствовал он себя хорошо, хотя кардинал при встрече едва не выронил кипу телеграмм, а инквизиторы странно косились на Бреннона. Правда, никто ничего не сказал. А к тому, что некоторые церковники крестятся, когда он мимо проходит, Натан давно привык.
– Сэр, вы уверены?
– Я должен его увидеть, почему нет?
– Потому что вы не представляете, насколько изменились, – напряженно ответила Джен.
– Думаешь, он меня не узнает?
Девушка покачала головой и отворила дверь. Бреннон осторожно шагнул за порог и замер. У кровати сидел пес. Он повернул морду на звук открывшейся двери, уставился на бывшего комиссара тяжелым взглядом из-под густой шерсти. В сердце Натана что-то екнуло. Этот взгляд – совершенно не тот, обычный собачий, и больше уже не казалось, что кто-то смотрит из глаза зверя, а значит…
Пес поднялся, раззявил пасть, вывалил язык и, бешено виляя хвостом, ринулся на Бреннона. Мощное тело впечатало его в дверь и слегка расплющило. Псина, стоя на задних лапах, оказалась выше Натана ростом; огромный, как полотенце, мокрый и горячий язык щедро его умыл, пока лапищи скребли по плечам, комкая сюртук.
– Лапа… Рыжий… Кусач, фу!.. тьфу… хватит, говорю! Уймись, мальчик! Сидеть!
Пес шлепнулся на пол, перевернулся на спину и вперил в Бреннона полный обожания взор. Хвост метался по полу, как щетка в руках энергичной горничной.
– Ну ладно, ладно, – растроганно проворчал Натан, почесал грудь и пузо собаки. После минутного восторженного мления Кусач наконец встал, схватил его за рукав и потянул к кровати, испустил жалобное «Ув-в-в-в!» и положил морду на покрывало. Бреннон склонился над Лонгсдейлом.
Тот выглядел совершенно здоровым, свежим и отдохнувшим, в отличие от пиромана, который, кажется, тощал с каждым днем, словно его точила изнутри неунимающаяся тревога.
«Каким он проснулся?» – подумал Бреннон. Останется ли в нем хоть что-то от того человека, которого Натан знал? Веки спящего дрогнули, он резко втянул ноздрями воздух и распахнул глаза.
– Что он с вами сделал?! – взревел консультант и сгреб отшатнувшегося Бреннона за грудки. – Это он, он сделал, только он делает такое… – Лонгсдейл заскрипел зубами, свирепо
