знаю, какие дать обеты, пусть я ничем не заслужил такого чуда и навряд ли оправдаю его… Я просто люблю и знаю, что тебе не нужны аргументы, чтобы сотворить чудо…»
Принц сам не заметил, как забылся… В полусне ему привиделись дед Апол, в сияющих одеждах, Арбен, по-прежнему спокойный, сочувствующая Маринелла – она-то знала, что такое расставание с любимым, и, самое удивительное, блюститель. Тот плакал, и слёзы с шипением стекали по щекам, оставляя тёмные борозды.
– Патрис, Патрис, – он слышал голос Лили, но не видел её. Принцу так сильно захотелось убедиться, что ей хорошо, проститься… Ясно ощутил влажный поцелуй на щеке, почему же её не видно? Вокруг уже не было никого.
– Карр, – раздалось в самое ухо, и он очнулся.
Лили склонилась над ним, кудряшки щекотали ему лицо. Она улыбалась. Принц не верил глазам и одновременно точно знал, что это наяву. Они обнялись и заплакали.
Плакал и Порф, и многие другие. Он дал знак, и их оставили наедине. И даже ворон, распушив перья и недовольно ворча, пошествовал вразвалочку вдоль берега. А ковёр свернулся, притворившись спящим.
– Спасибо, что вернулась, – наконец вымолвил Принц. – Там, наверное, было хорошо?
Лили кивнула.
Неужели можно снова поцеловать её и при этом не вести счёт секундам? Лили улыбнулась, будто прочитав его мысли. Но теперь Принц не хотел никуда спешить, хотел растянуть каждое мгновение настолько, насколько возможно. Лили ещё похорошела: взгляд стал ещё глубже и теплее, Принц читал в нём уверенность в себе и доверие к нему, а главное – любовь, ту самую любовь, которая сильнее смерти.
Принц снова поправил непослушные кудряшки. Принцесса вернулась настоящей королевой. Он легонько потянул её к себе и, не почувствовав сопротивления, коснулся губами щеки и прижал крепко-крепко, чтоб уже никогда не отпустить.
Вспомнил про родных.
– Полетели домой – они волнуются за нас.
Ковёр тут же расправился, Принц вскочил сам и подал руку Лили.
Как же было здорово лететь с ней в обнимку навстречу родным, а не колдунам! Неужели всё позади? Он сделал глубокий вдох, будто пытаясь создать в груди побольше места для нахлынувшей радости, но нет, она всё равно не помещалась.
– Ты видела Савиэля? – полюбопытствовал Принц.
– Мне кажется, да, но я не помню, – в её голосе слышалось пережитое блаженство, и она какое-то время молчала, погрузившись в воспоминания. – Я помню лишь то, что было во дворце, – продолжила Лили. – Как ты скорбел надо мной, как он мучил тебя… – Она сжалась. – Тебе досталось и моей боли, от ожога.
– Правда? – Принц только сейчас это понял. – Это чудесно.
– Я так хотела помочь, но мне только раз передалась твоя головная боль. Я и представить не могла, как можно это вытерпеть дольше одной секунды.
Она провела рукой по его щеке, будто желая убедиться, что ему уже не больно. Принц не упустил возможность получить утешительный поцелуй.
Если ей боль досталась лишь однажды, значит, остальными передышками он обязан Порфу.
– А потом Королева… – продолжила Лили. – И жемчужина. Появился король Апол и незнакомая девушка, мама блюстителя, они стояли рядом с ним, когда зеркало показало ему всю его жизнь: как мама, обливаясь слезами, оставила его на королевской кухне, как король Апол держал золотую нить, когда у него болел животик, как няня рассказывала сказки, чтоб ему было не страшно засыпать… Да, и ещё зеркало показало ту ночь, когда он сидел в саду со светящимся цветком правды и плакал от счастья. А последнее, что он увидел, – как приёмный отец взял на себя основную часть боли во время огненной пытки. Я так поняла, что король Апол всегда забирал его боль, пока блюститель жил в Бениции, поэтому тот совершенно не был готов к такому испытанию и не выдержал бы его, если б не король. Дальше блюститель смотреть уже не смог. А потом главный колдун подсунул тебе нож.
– Ты видела и главного колдуна? – удивился Принц.
– Да, но, к счастью, я не помню, как он выглядит. Помню лишь, что трудно представить себе что-то более мерзкое и отвратительное. Мы все пытались его отогнать, кричали тебе «Брось!» «Не надо!», а ты не слышал. Но блюститель спас тебя. И раздвоился. Новый блюститель сделался ещё меньше, чем раньше, такой несчастный, подавленный. На него невозможно было сердиться. Я думаю, он хотел убежать, но ждал, поможет ли его кровь. Ему стало немного легче, когда противозаклятие сработало. И в конце концов остались только он, я и ворон. Ты зарыдал, и он зарыдал вместе с тобой. Слёзы причиняли ему сильную боль. Я сказала, что прощаю его. Но эти слова впечатали его в стену, как меня – хлеб. Он начал задыхаться. И всё, больше ничего не помню. Но кажется, я встречалась с Савиэлем и даже говорила с ним.
«Знать бы, о чём, – подумал Принц. – На что ты согласилась ради меня…»
– Вспомни, может, он предлагал тебе выбор?
– Не помню, – покачала головой Лили. – Но ничего страшного, это точно. Я чувствовала всем сердцем, что всё происходит так, как должно. И он так любит нас всех, что невозможно передать.
Пришло время Принцу собраться с духом для важных слов.
– Ты выйдешь за меня? – спросил он.
– А зачем же я, по-твоему, вернулась? – рассмеялась Лили.
Ковёр от восторга исполнил мёртвую петлю.
Солнце ласково грело сквозь тонкую дымку, свежий морской ветер прогонял усталость. Лили положила голову Принцу на плечо, и он вспомнил сегодняшний чудесный сон: явь оказалась в тысячу раз прекрасней.
У парадного крыльца их ждали все близкие. «Летят, летят!» – донеслось с земли. Робин с родителями бросились обнимать Лили. Конечно, эти несколько часов стали для них сущей мукой. Принц по очереди обнял родителей, няню, дядю, учителя, Даниэля. Королева с няней плакали от счастья. И даже старый учитель Дрюм смахнул слезу. Обессилевший Даниэль еле держался на ногах. Жаль только, дедушки не было с ними. Но тут ковёр завис в воздухе, и на нём обозначились такие следы, будто на ковре стоял невидимка. Принц улыбнулся ему. Ковёр рванул ввысь, и Принц помахал ему (или им?) рукой.
Риччи спокойно беседовал с Камилом. Принц подошёл и обнял обоих.
– Рад вас видеть, друзья, – улыбнулся он. – И буду счастлив видеть вас на нашей с Лили свадьбе, хотя и к отказу отнесусь с пониманием.
Камил поклонился с благодарностью.
– Сочту за честь. И, пользуясь случаем, хочу принести искренние извинения за обидные слова, которые недавно имел неосторожность произнести в ваш адрес.
– И ты меня прости, – расчувствовался Принц. – А у
