временем его очарование ими пройдет. Но не спускай глаз с Карны. Используй своих Туманов.
– Разумеется, ваша светлость.
– Превосходно. – Глаза Дхритараштры искали лицо, которого он не мог видеть. – Значит, с Ангой все будет в порядке?
– Если можно так выразиться, ваша светлость. Естественно, тогда ставить Карну на высокую должность Анги было столь же неразумно, как и сейчас. На данный момент мы назначили временным Верховным Магистром двоюродного брата Пракара, тоже Мардина. Когда в порт вернется мир, мы сможем выбрать, какой вариант нас устраивает.
– Да, да, это мудро. Анга слишком важна для Хастины. Я не допущу, чтобы в Меру записали, что Союз потерял этот порт в мое правление. Панду завоевывал территорию за территорией и не ставил туда достойных губернаторов, и теперь, когда эти земли вышли из-под контроля, весь мир обвиняет меня в их утрате!
– Это терновый венец, ваша светлость, – вздохнул Шакуни.
– И в самом деле. Я рад, что ты на моей стороне, Шакуни. Гм… Что-то еще?
– Еще одно дело. – Шакуни понизил голос до зловещего шепота. – Все так, как я и подозревал, ваша светлость. В Совете Ста идут разговоры о вызове Махасабхи.
Союз Хастины отличался от империи Магадх. Магадх поглощал завоеванные царства. У провинций Магадха не было своих флагов и своих армий. Правители различных регионов Магадха служили по воле императора. А вот Союз был федерацией, образованной из царства-основателя Хастины, царства Мадра, царства Гандхар, царства Тригарта и городов-протекторатов Сиви, Матиса, Варнаврат и Анга.
Кодексы Хастины предоставляли царю огромные полномочия, и все же Союзом в основном управлял Совет Восьми, состоящий из наследника престола, Магистра кораблей, Магистра мира, главнокомандующего армией, Магистра законов, двух магистров доходов и налогов и великого ачарьи, предложенного Меру. Обычно половину этих должностей занимали представители вассальных государств. Обязанностью Совета Восьми было сдерживать власть царя, поскольку, хотя царь, используя свои полномочия, и мог отдать любой приказ, тот мог быть отменен большинством голосов в Совете Восьми, при условии, что присутствовали и голосовали все.
Но во Времена Погибели люди заметили, что власть Совета Восьми тоже может стать тиранической, поэтому добрый царь Яяти сформировал Совет Ста, состоящий из знатных мужчин и женщин Союза, – они были уполномочены от имени Союза собирать налоги с простых людей, арендовавших их земли. А еще они представляли простой народ и могли донести свои жалобы до царя, но почти никогда этого не делали. Но не потому, что в Союзе была райская жизнь, а потому, что вся Сотня, по сути, была ленивыми ящерицами. Они, как хотели, вершили суд в землях, которыми управляли, а царь и Союз закрывали на это глаза, пока поступали доходы.
– Махасабха! Но зачем, во имя Вайю? – вскинулся Дхритараштра. Возможно, он был прав, призывая имя Бога Ветра, божества-хранителя Хастины. Члены Совета Ста Хастины играли ту же роль, что и Сенат Матхуры. Если бы голосование имело значение, Кришна не позволил бы его провести. Важно, как считают, а не как голосуют. И последние сто лет Совет Ста и не голосовал. Но для политики Хастины это были интересные времена.
Законы давали Сотне право созывать Махасабху, Великое Собрание, всякий раз, когда возникал формальный спор о престолонаследии. Стоило поднять такой вопрос, и нищая знать становилась пиратом, и каждый голос становился их военным кораблем. Когда Дхритараштра воспротивился тому, чтобы его младший брат Панду занял трон Союза Хастины, именно угроза Махасабхи разрешила кризис престолонаследия. Махасабха означала бесконечный круг взяток, убийств, отравлений, обещаний и предательств, а Дхритараштра в этом совершенно не разбирался.
– Они хотят разрешить спор о престолонаследии, призвав госпожу Кунти рассказать свою историю, чтобы все люди знали, что царевич Юдхиштхир, старший из сыновей вашего брата, старше вашего сына и потому – законный наследник трона Союза.
– Это… это невозможно! Нет никакого спора о правопреемстве! Дурьодхана единственный наследник. Борода Вайю! Это ужасно! Мы оба знаем, как после богохульств Дурьодханы проголосует Сотня. Но я все еще жив. И пока Царь жив, Махасабха может быть вызван только им.
– И в самом деле, ваша светлость. Я просто пытаюсь представить, что могут замышлять ваши враги.
Точнее, что я сказал врагам замышлять.
– Может быть, они назовут вас простым регентом? – медленно протянул Шакуни, стараясь произносить эти слова так, чтоб они шли в тон с румянцем, разгорающимся на щеках Дхритараштры. – Законы могут быть искажены, и сперва они означают одно, а затем другое, и вашей светлости это хорошо известно. И, прежде чем вы поставите меня в тупик своим толковым изложением Кодексов, ваша светлость, – а я знаю, вы на это способны, – прошу вас, скажите мне еще раз, кто должен был сесть на трон Хастины… ваш брат, король Панду, или вы сами?
– Шакуни, – зловещим голосом сказал Дхритараштра, – действуй осторожно. Панду, да будет его душа свободна, был мне дорог. Он не хотел быть королем. Моя слепота… Мой брат…
– Ваша светлость, я бы никогда не предположил ничего иного. Я знаю, ваш брат был святым. – Шакуни и сам был удивлен легкостью, с которой ложь слетела с его губ. – Но со всем уважением, ваша светлость, я слышал, что знать и священники тайно встречаются с госпожой Кунти. Похоже, что жена вашего покойного брата устраивала празднества. Проведение праздников госпожой Кунти, совпадающее с мирной миссией царевича Дурьодханы в Анге, кажется странным.
– Довольно! – Дхритараштра вскочил на ноги, отшвырнув в сторону оттоманку, и, взмахнув рукой, прорычал: – Нет никакого заговора! Во время фестиваля Пракиони празднества являются обычным делом. Если бы было что-то иное, сестра Кунти обратилась бы ко мне напрямую. Когда Панду отрекся от престола и ушел жить в лес, разве не я посылал ему и двум его женам припасы, чтобы помочь им перенести это испытание? А после его смерти, когда Кунти вернулась со своими сыновьями, разве не я заботился о них, как о своих собственных? Юдхиштир – двоюродный брат Дурьодханы. Он младше моего сына. Этот мальчишка родился в лесу, где нет никаких записей; и нет способа доказать обратное.
Шакуни склонил голову.
– Это великолепно, ваша светлость, – разум царапнула идея сказать Дхритараштре больше. – Могу ли я обратиться к вам как к другу, как к брату, а не как к Хозяину Мира?
– Ты знаешь, что я всегда прислушиваюсь к твоим словам и доверяю тебе, Шакуни.
– На Турнире Героев, до того как появился решт, когда ваши сыновья в черном сражались под гербом Хастины, сыновья вашего брата, одетые в
