и правила пожарной и прочих «безопасностей» соблюдались на нем безукоризненно.
– Колычев, ты же, кажется, не куришь? – окликнул собравшегося улизнуть Марта царь.
– Нет, ваше величество.
– Что так?
– Не люблю…
– Ну и ладно, – отмахнулся Александр, заметивший, что остальные вышли и в столовой остались только они трое.
– Ты, верно, думаешь, на кой черт я потащил тебя с собой, заставив покинуть на время молодую супругу?
– С вашего позволения, мне приходила в голову подобная мысль.
– Ну хоть не врешь на сей раз. В общем, слушай. Мы тут с Владимиром Борисовичем затеяли одну комбинацию и хотим, чтобы ты нам помог.
– Я всегда к услугам вашего величества!
– Не торопись! Официально мы на отдыхе. Так сказать, рыбачим в финских шхерах. А совсем недалеко примерно тем же самым занимается наш кузен Вильгельм…
– Вы хотите встретиться с кайзером, но так, чтобы об этом никто не знал?
– Я же тебе говорил, он смышлёный! – обернулся к Лопухину царь.
Хотя лицо дипломата осталось бесстрастным, Март четко уловил скепсис, мол, не такая уж и сложная загадка.
– И о чем, по-твоему, я с ним хочу потолковать?
– Вероятнее всего, предметом может быть некая сделка, вокруг которой шла в свое время и наша с кайзером беседа в Потсдаме.
– Верно. Но вопрос стоит даже не в наших отношениях с немцами. Все великие державы связаны между собой системой сдержек и противовесов. И тут царит одно правило – против кого дружить будем?
– И против кого?
– Сам подумай, – ответил царь, и на юном гроссе скрестились пытливые взгляды двух прожжённых политиков.
– Как мне представляется, есть несколько вариантов, – попытался осторожничать Колычев.
– И вы можете их обозначить? – впервые проявил легкую заинтересованность Лопухин.
– Если вам угодно мое мнение, то я начну с Парижа.
– Сделайте такое одолжение.
– Гхм, – прочистил перед длинной речью горло Март и начал живописать: – Несмотря на то, что поражение Франции в войне с пруссаками случилось более семидесяти лет назад, их политики все еще грезят реваншем и возращением Эльзаса и Лотарингии. Но, к счастью, даже у самых неадекватных из них есть понимание, что в одиночку эта задача им не под силу. Иначе они бы уже развязали войну, залив половину Европы кровью. Поэтому им нужны союзники, но таковыми могут быть только Великобритания и Россия. Ну а поскольку англичане таскать для них каштаны из огня точно не станут, остаемся мы. Французы с удовольствием проехались бы на нашей спине, а, учитывая все еще свойственную нашим высшим классам галломанию, у них есть неплохие шансы.
– Ваша позиция понятна, – еле заметно усмехнулся слывший славянофилом министр, – а что можете сказать по поводу Германии?
– Про отца нынешнего кайзера говорили, что он желал быть на каждых крестинах младенцем, на каждой свадьбе невестой, а на каждых похоронах покойником. В принципе это можно сказать и о его сыне, а также обо всей германской политической элите, как, впрочем, и о народе. Все они отравлены идеями национального величия и хотели бы играть первую скрипку не только в европейской, но и в мировой политике. Однако Германия на сегодня не располагает для этого ни силами, ни умением вести сложную дипломатическую игру. Увы, но после смерти Бисмарка у нее так и не появилось действительно великих политиков.
– Мы сможем с ней договориться? – без обиняков спросил царь.
– Это было бы неплохо, но боюсь, что нет!
– Поясни.
– Из-за Вены. С австрийцами мы не договоримся ни при каких раскладах, а их мнение для немцев гораздо важнее нашего. Хотя бы в силу того, что они тоже немцы!
– Но разве у нас есть геополитические противоречия?
– Конечно. Это Балканы. Они хотели бы подмять их под себя…
– А вот хрен им! – не выдержал царь и свирепо сверкнул глазами.
– И уверены, что мы будем против, потому что желаем сделать это сами, – невозмутимо продолжил Март.
– Но это же абсурд, – поморщился Александр. – У нас и так земель больше, чем надо. Не хватает только этого гадюшника!
– Австриякам этого не объяснить, – осклабился, очевидно, имевший такое же мнение Лопухин. – Да и нашим друзьям в Берлине тоже.
– Ладно, оставим это. А что ты думаешь по поводу Великобритании?
– Крупнейшая колониальная империя, желающая стать еще больше за наш счет. Для чего готова на все, включая поддержку революционеров любой направленности, сепаратизм на окраинах, а также любого противника, решившегося с нами воевать, от центральных держав до Японии.
– Не знал, что ты принадлежишь к числу лиц, уверенных, что «англичанка» нам постоянно гадит…
– Не только нам, ваше величество. Островитяне относятся подобным образом абсолютно ко всем континентальным державам и всегда рады их стравить, чтобы погреть на огне случившегося пожара руки. Лондон с давних пор является прибежищем для всякого рода авантюристов, желающих осчастливить мир, утопив его при этом в крови. Они поддерживали все хунты в Латинской Америке, пока та не отвалилась от Испании. Именно у них находят приют испанские анархисты, польские националисты и бог знает кто еще.
– Но сейчас у них у самих полыхает в Индии?
– Долг платежом красен, – пожал плечами Март.
– Твоими молитвами… Ну, хорошо. А что ты скажешь о Североамериканских Соединенных штатах?
– Я полагаю, в долгосрочной перспективе именно США будут нашим главным геополитическим соперником.
– А в краткосрочной?
– Сейчас они не хотят ввязываться в пустые драки, но откровенно нацелены на постепенный перехват управления британскими заморскими владениями. Они навязывают Лондону сделки о свободной торговле и официально высказываются и, более того, настаивают, на всеобщем отказе от самого термина – колония. В этом смысле они – наш ситуативный союзник.
– И с кем же, а самое главное, против кого нам следует дружить?
– Если позволите мне высказать свое мнение, то нам следует брать пример с англичан. Нет ни постоянных союзников, ни соперников, а есть лишь постоянные интересы.
– А конкретнее?
– Сейчас нам нужно пройти между Сциллой Германии и Харибдой Франции, чтобы всем вместе покончить с гегемонией Англии. Но главное, чтобы плодами этой победы не воспользовалась третья сторона.
– Американцы?
– Именно.
– Что же, твоя позиция понятна…
– Есть еще один момент, ваше величество.
– О чем ты?
– Мы, к величайшему сожалению, не отделены от Европы ни Атлантическим океаном, ни хотя бы Ла-Маншем. Поэтому, если в Старом Свете полыхнет, мало никому не покажется. У нас нет права на ошибку…
– Что скажешь? – спросил у старого приятеля Александр, когда они остались одни.
– Все, как мы хотели, – пожал плечами Лопухин. – Этот юноша имеет самостоятельный взгляд на многие вещи и не признает авторитеты. И при всем при этом он очень силен.
– Не чрезмерно ли?
– Нет. Одаренных
