агрессивный материал так хорошо гармонирует с телами анимагенов.
— Надеюсь, они не распилят его на части, — усмехнулась Хара. Лункс, перед тем, как его увезли в лаборатории, невероятно гордился тем, что находится в центре внимания, ещё не подозревая, что его ждёт в дальнейшем.
— Не думаю, — Урси фыркнул, — новость о его возвращении сильно воодушевила народ. Ещё бы — герой Войны Возрождения вернулся из мёртвых! Полагаю, даже Альвен сейчас завидует его славе.
На самом деле, его начинало беспокоить состояние Прокуратора. Прайм, когда узнал об Экспларе, так ни с кем больше и не заговорил, заперся у себя в комнате и велел никого не пускать. Урси чувствовал, что он растерян и напуган. Сладкие годы правления, осенённые ореолом победителя, кончились, и он, как и все, столкнулся с жестокой реальностью. Более того, хитросплетения и интриги, возвысившие его и Технократию, оказались бесполезны — Эксплар нашёл способ перехитрить его, переиграть на собственном поле и воспользоваться слабостью Альвена, усыпив бдительность. «Твой брат хочет завладеть тем, что ему не по силам, — вспомнил Урси слова Дарр’Кью-эса. Раньше, он думал, что Архимаг говорит про Наследие, но только сейчас он понял, что тот имел в виду совершенно другое, — не сможет Альвен удержать мир от войны. Он просчитался и только сейчас это осознал, когда стало слишком поздно. Он и я… мы могли уничтожить Наследие! Пока оно находилось у нас, мы могли покончить с ним! Если бы помогли Лунксу и Ассуру… он же ноосенс, он мог почувствовать его файлар внутри! Теперь-то что думать… Монстр уже выпущен на свободу».
— Гул пламени вдали нарастает,
Ветер прибрежный дышит огнём,
И тёмная ночь с каждым мигом светает
Звёздами душ, невидимых днём.
— Хара не поднимала головы, чуть крепче сжав шерсть на груди Урси, —
Падший безумец по земле вновь ступает,
И дыханье его в мир Хаос несёт,
Но стражи Порядка в битву вступают,
Час смерти, час славы с прибоем грядёт!
Пылает душа в закалённом металле,
И голос срывается рыком огня,
Мы погибали, но вновь воскресали,
Легионом бессмертным жизни храня!
И пусть небеса разверзнутся громом,
И молнии гнева ночь растворят,
Мы бьёмся за мир, что стал нашим домом,
И звёзды души наш путь озарят!
Зайчиха тяжело задышала. Всякий раз, когда она сочиняла песню, внутри неё словно разгорался огонь. Импульс энергии, подпитывающий её творческий ум, требовал разрядки. Хотелось немедленно сесть и начать складывать песню в более динамичную форму, а после приступить к написанию к ней музыки. Карьера рок-певицы пошла под откос, когда началась Война Ненависти, но Хара не привыкла сдаваться без боя. «Мой голос услышат миллионы, — она закрыла глаза, уткнувшись Урси в плечо, — я разожгу огонь в их душах, так, чтобы даже звёзды услышали его гул!»
— Планируешь вернуться в Сольтен после всего? — поинтересовался Урси, положив ей руку на талию и покрепче прижав к себе. Пылкая натура супруги прогоняла усталость, насыщая его энергией.
— Если только с новым альбомом, — ухмыльнулась та, — но это будет нескоро. У меня барабанщика убили при штурме Менетака, да и от остальных я давно не слышала вестей. Скорее всего, придётся заново собирать группу.
— Твоя «Воля Огня» ещё удивит этот мир, я уверен, — он ласково рассмеялся, — тем более что ты обещала взять в неё Хиру. Интересно, кем?
— Он тяготеет к гитаре, но мы ещё посмотрим, — зайчиха невольно улыбнулась, вспомнив восторженное лицо старшего сына, когда он впервые взял в руки инструмент, — Урси… мы должны сделать всё возможное, чтобы дать им жить, — неожиданно серьёзно сказала она, — даже если мы оба погибнем, они должны выжить, понимаешь?
— Да, — помедлив, согласился он, — чтобы ни случилось, они должны уцелеть.
Они оба столько раз балансировали на грани жизни и смерти, что поневоле привыкли этому состоянию. Не хотелось задумываться, что они потеряют когда вновь окажутся в смертельной опасности. Но каждый раз вспоминая лица своих детей, Урси и Хара осознавали, какая ответственность лежит на них. И сейчас, когда Эксплар вернулся в мир живых, у них осталась только одна задача — уберечь от него шестерых молодых беотов, что сейчас вовсю радовались возвращению друзей.
Створка в гостиную снова раскрылась, и они услышали негромкие шаги. Вздрогнув, Хара хотела было встать на ноги, но на лоджию, шелестя новенькими камзолом и штанами, сшитыми специально под беота, вошёл Лункс.
— Я, конечно, ни на что не намекаю, — сварливо проворчал он, покосившись на принявшую сидячее положение зайчиху, — но мне казалось, что возвращение героя должно происходить более торжественно.
— Прости, но мы всё ещё в состоянии войны, — развёл руками Урси, усмехнувшись, — но всё также рады тому, что ты снова с нами, ты не подумай!
— А, ну я это и заметил, когда Вентор отпилил мне палец! — возмущённо воскликнул тот. — Правда, тот снова отрос через минуту, — рысь задумчиво посмотрел на свою правую ладонь, — что-то странное творится. Насколько я понял, это из-за этой белой дряни? — он показал на белые линии меукона, на месте сочленений.
— Как я понимаю, — бурый беот нахмурился, посмотрев на чёрный металл, — это вещество каким-то образом вступает в симбиоз с механизмом анимагена, хотя до этого считалось, что оно может лишь заменять его функции.
— То есть, меукон и бастум — два парных элемента? — Лункс скептически поднял брови. — С чего бы это?
— Полагаю, раз Дейриер обучал Рерара и Лаури Хонти, он не мог не знать, чем они занимаются на Кайлити, — рассудил Урси, потерев лоб, — а поскольку он создатель меукона, то вполне мог подстроить его под те наработки, что присылал ему Рерар.
— Иначе говоря, Эксплар никакой не «создатель», а всего лишь помощник для более сильного душелова? — Хара с презрением фыркнула и поднялась на ноги, встав рядом с Лунксом. — А пафоса-то было…
— К его чести, Дейриер не возвращался из мёртвых дважды, — резонно заметил медведь, — скорее всего, этот Соланис нашёл близнецов Хонти в раннем возрасте и воспитал втайне от остального Хора. Но, наверное, весь их путь от начала до нынешних времён, так и останется загадкой для нас.
— Да, это было бы интересно узнать, — протянул Лункс, посмотрев вниз через ограждение лоджии, — хотя, если между нами будет финальная битва, и они, как истинные злодеи, начнут изливать нам душу, принимая пафосные боевые позы, может что-то да прояснится.
Хара рассмеялась, и даже Урси устало улыбнулся. Оба соскучились по едким замечаниям своего старого друга, который, казалось, всегда знал чуть больше остальных об этой истории. Его новый облик никак не отталкивал их — в конце концов, анимагены чувствовали прежде всего душу и только потом тело.
