– Это у тебя что, бомба с часовым механизмом? – поинтересовался Андрей.
– Нет, Темнота, сам ты бомба! – Сергей взялся за ручки регуляторов, но пальцы вспотели от волнения и не очень слушались. – Сейчас все увидишь… Если, конечно, увидишь… Включи лучше пока телевизор и авто-настройку.
– УКВ?
– Пусть будет УКВ.
– Ты только телик мне не спали, профессор!
– Кто ж тебе виноват? Ладно, шучу, между телевизором и антенной гальваническая развязка – ничего с твоим аппаратом не случится…
По экрану забегали зеленые полоски настройки каналов.
– Ну что? – Андрей, похоже, думал, что Сергей купил антенну промышленного производства с гарантией.
– Успеешь!
– Ага, ты давай, а я пойду за девочками.
– Подожди…
Прибор как будто работал – индикаторы показывали, что энергия поступает, накапливается до какого-то предела, а затем сбрасывается. Но телевизор продолжал монотонно шуметь, разыскивая передающую частоту.
– Что-то не получается…
– Да? – Андрей сделал такое расстроенное лицо, что Сергей не удержался от улыбки.
– Еще не все потеряно… – в другое время он бы остановился и задумался, но сейчас снятые алкоголем ограничители не мешали рукам сбивать и по новой выставлять когда-то точно рассчитанные настройки.
– А вот и они! – весело пропел Андрей. – в дверях появились его подружки, уже переодевшиеся, неуверенно переминающиеся с ноги на ногу в туфлях на тонких каблуках – вероятно, девушки раздумывали, как будет смотреться их итальянская обувь на грядках с картошкой.
– Кажется, так хорошо. – Сергей перевел взгляд на телевизор, ожидая, пока черточки пройдут по всем частотам. – Ну, дружок, давай-ка…
Он посмотрел в небо, словно хотел попросить покровительства у Млечного пути и остолбенело прошептал:
– О боже!..
Андрей, отвернувшийся на мгновение от девчонок, увидел лицо друга, пробормотал что-то, а затем поднял голову. Его реакция была мгновенной:
– Ты, что ли, ее сбил?! – не своим голосом заорал он.
«Он хоть сам знает, что говорит?» – рассеянно подумал Сергей.
– Чего стоишь?! – Глаза Андрея расширились, а голос сорвался, как в истерике. – Она же тебя сейчас задавит!
Последние его слова потонули в адском визге, поднятом подружками…
Прямо на них сверху несся большой тарелкообразный светящийся предмет!
Дальше все произошло очень быстро – вдруг очнувшийся Андрей бросился к Сергею, затащил его в машину, сам забрался за руль, с виртуозной скоростью завелся и рванул «Москвич» с места.
Сергей еще успел подумать, что не слышит мотора – только дикий визг девчонок, настолько испуганных, что не способных сдвинуться с места.
Андрей выжимал газ. К несчастью, на петляющей дороге невозможно было разогнаться – их так трясло, что казалось, бедная машина вот-вот развалится… Повернув зеркало заднего обзора кверху, друг застонал:
– Ну ты молодец, Серега! Теперь они от нас не отстанут!
– Да кто они то?!
– А я откуда знаю?!
Тарелка продолжала снижаться прямо над ними, она догоняла их!
Когда до щебенки оставались каких-то сто метров, переднее колесо провалилось в яму и машина, подпрыгнув всем кузовом, с грохотом стала. А от огней тарелки было уже светло даже в салоне.
– В кусты! – крикнув, Андрей распахнул дверцу и совершил прыжок, на который, казалось, не был способен.
Сергей же не успел среагировать. Правая дверца накрененной машины не поддалась сразу, и ему пришлось выскакивать через левую, потеряв секунд десять. И когда Сергей вылез, его ослепил свет надвигающейся громады.
Этот свет обрушился на него, словно имел колоссальный вес, закружилась голова, а потом все поплыло…
«Какая чушь! И когда наконец я научусь пить? Каждый раз такая ахинея приснится, что потом весь день голова как колокол – и гудит и стучит, и качается… Черт! Зато приятно все же сознавать, что все это сон – вроде происходит с тобой что-то, вроде ничего уже не исправишь, вроде бы допрыгался, а потом очухаешься – и все как прежде.» – Сергей еще дремал, но его мысли уже начинали пробиваться к сознанию. Как обычно, осознание действительности наступало не сразу – память, в которой после пробуждения царил полный переполох, требовала расставить все на свои места и отделить сон от яви.
«Что на самом деле мне приснилось? Свадьба сестры… Да, это точно», – он вспомнил о замужестве Тани и на душе стало тоскливо. – «Это было. Потом я пил. Третий день… Андрей… Он подходил ко мне или нет? Дальше… Мы поехали на дачу, взяв мой прибор… Какая чушь!» – В его воспоминаниях опять появился реальный объект – его изобретение, а значит и надежды связанные с предстоящим испытанием. – «Так, я никуда не ездил – это было бы слишком глупо. Но подходил ли ко мне Андрей? Если подходил, то, скорее всего, куда-то мы все таки пошли. Нужно выяснить. Спрошу у него. Так, но тогда, где я сплю? Домой я не поехал, к Андрею – тоже, значит где-то у Феди с Таней…»
Это был тот момент, которого он совершенно не помнил. Чтобы прояснить его, достаточно было проснуться настолько, чтобы открыть глаза.
Первое, что Сергей обнаружил, приступив к выполнению своей мысли, это отсутствие головной боли. Он просыпался легко, ничего не болело, не хотелось пить и вообще… Подозрительно легко!
Он резко открыл глаза.
Вместо ожидаемого, по возможности белого потолка перед ним оказалась картина с фантастическим пейзажем, настолько необычная, что Сергей пришел в себя гораздо быстрее, чем планировал.
Первое, что он понял, это то, что не лежит, а сидит в кресле с черными, мягкими подлокотниками, настолько удобном, что сидя в нем, можно было просто не знать о его существовании. Он находился в большой, круглой, хорошо освещенной комнате, единственной стеной которой служила картина, которая буквально излучала успокоение. Это ощущение было настолько сильным, что именно оно и разбудило Сергея. Серый пол был сложен из твердых, но упругих плиток. Серый матовый потолок весь, целиком излучал свет, словно был сделан из стекла и служил единственной преградой от солнечных лучей. Весь гарнитур комнаты состоял из нескольких больших черных кресел из пористого пластичного материала, в точности повторяющего изгибы позвоночника садящегося в него человека… В одном из этих кресел, чуть в стороне от Сергея, сидел мужчина.
На вид ему было лет двадцать пять, может чуть больше. Он был одет во что-то белое, красивое, искрящееся на свету, как хороший шелк. Он сидел в свободной изящной позе, небрежно облокотившись и весь, казалось, дышал молодостью, силой, льющейся через край энергией. Последнее чувствовалось также реально, как ощущение спокойствия, исходившее от картины. Осознание такого восприятия ошеломило Сергея, и он не сразу смог задуматься над чем-то другим.
