Хо-Хак наклонился и развернул гибкий желтый лук, рассыпав по матерчатой ренсовой подстилке легкие, с заостренным концом стрелы.
У двух-трех присутствующих мужчин вырвалось невольное изумленное восклицание. Я догадался, что им доводилось видеть короткие прямые луки, но с длинным луком встречаться не приходилось.
Хо-Хак встал. Лук по высоте превосходил многих из собравшихся вокруг нас мужчин.
Он протянул лук светловолосой девушке.
— Натяни его, — распорядился он.
Та раздраженно сбросила с плеча подбитых гантов и взяла лук.
Схватив его левой рукой у самой середины и уперев его нижний конец у ступни левой ноги, правой рукой она тщетно пыталась натянуть его тугую, из переплетенных с пенькой шелковых волокон тетиву. Она старалась изо всех сил.
Наконец она в ярости вернула лук Хо-Хаку.
Тот обернулся ко мне, сопровождая взгляд характерным легким движением ушей.
— Это крестьянский лук, не так ли? — спросил он. — Его, кажется, называют большим или длинным луком?
— Да, — ответил я.
— Много лет назад, — сказал он, — в одном селении на Тентисе, сидя у огня, я слышал рассказы об этом луке.
Я промолчал.
Он протянул лук парню с повязкой, украшенной перламутровыми сорпскими пластинами.
— Натяни его, — приказал ен.
Тот передал свою острогу стоящему рядом человеку и уверенно взял лук. Через секунду его самоуверенности поубавилось, затем его лицо покраснело от напряжения, налилось кровью, на шее вздулись вены, и он с криком отчаяния отбросил лук Хо-Хаку.
Хо-Хак поймал его и еще раз внимательно оглядел. Затем он взялся за лук и, уперев его нижний конец в стопу левой ноги, натянул тетиву.
У присутствовавших вырвался восторженный, смешанный с благоговением крик.
Я откровенно восхищался им. В этом человеке была сила, и не просто сила, позволившая ему легко, без видимого напряжения натянуть тетиву, накопленная, должно быть, за долгие годы пребывания на галерах, но сила, заслуживавшая настоящего уважения.
— Отлично! — не удержался я.
Хо-Хак отыскал среди рассыпанных на подстилке стрел кожаный нарукавник и застегнул его на левом предплечье так, чтобы рука его не была оцарапана тугой тетивой, затем поднял такой же кожаный наладонник и продел в него большой и указательный пальцы руки, предохраняя их от того, чтобы мясо на них не было содрано отпущенной тетивой, потом взял стрелу, правильно приладил ее и натянул тетиву так, что наконечник стрелы почти дошел до лука.
Он направил стрелу в небо, примерно под углом в пятьдесят градусов.
Последовал отрывистый, чистый, мелодичный звук отпускаемой тетивы, и стрела ушла вверх.
Со всех сторон послышались восторженные крики.
Стрела исчезла в небе, казалось, просто растворилась в сияющей голубизне.
Хо-Хак опустил лук.
— Значит, это именно с ним крестьяне защищают свои владения, — задумчиво произнес он.
Мы посмотрели в лицо друг другу. Затем он бережно положил лук на кожу, в которую тот был завернут, расстеленную сейчас на матерчатой репсовой подстилке.
Хо-Хак снова окинул меня изучающим взглядом.
— Ты умеешь обращаться с этим луком? — спросил он.
— Да, — ответил я.
— Смотрите, чтобы он не убежал, — сказал Хо-Хак.
Я почувствовал прикосновение к спине двух острог.
— Он не убежит, — ответила девушка, похлопывая рукой по стягивающим мою шею путам. Я почувствовал прикосновение к горлу ее пальцев. Она дернула за лиану. Ее ненависть ко мне была очевидна, и вела она себя так, будто сама захватила меня в плен.
— Ты крестьянин? — обратился ко мне Хо-Хак.
— Нет, я воин.
— Но этот лук явно крестьянский, — заметил один из удерживающих конец стягивающей мне шею лианы.
— Я не крестьянин, — повторил я. Хо-Хак посмотрел на парня с повязкой из перламутровых украшений.
— С таким луком, — сказал он ему, — мы могли бы жить здесь спокойно, в безопасности от молодчиков из Порт-Кара.
— Это крестьянское оружие, — пренебрежительно ответил парень с повязкой на голове.
— Ну и что? — спросил Хо-Хак.
— А я, — гордо ответил тот, — ренсовод.
— И я тоже! — воскликнула девушка. Остальные поддержали их одобрительными криками.
— А кроме того, — заметил один из присутствующих, — у нас нет ни металла для наконечников, ни дерева для изготовления самого лука. Ка-ла-на не растет в дельте. Да и веревок нет настолько прочных, чтобы выдержать натяжение такого лука.
— Кожи тоже нет, — добавил стоящий рядом с ним.
— Мы можем набить достаточное количество тарларионов, — сказал Хо-Хак, — и использовать их кожу. А зубы акулы — как острия стрел.
— Но здесь нет материала для самого лука — ни ка-ла-на, ни пеньковой веревки, — возразил еще один.
— Все это мы можем закупить, — ответил Хо-Хак.
Парень с повязкой на голове, тот, что не смог натянуть тетиву, рассмеялся.
— Нет, Хо-Хак, — сказал он, — ты не родился для ренсоводства.
— Да, — ответил тот, — это верно.
— А мы все здесь — потомственные ренсоводы, — сказал парень.
За моей спиной зазвучали одобрительные голоса.
— Мы не крестьяне, — гордо заключил парень с повязкой, — мы — выращиватели ренса!
Последовал новый мощный всплеск одобрения.
Хо-Хак снова расположился на изящной формы раковине гигантского воскского сорпа, служившей ему троном в этом маленьком плавучем ренсовом королевстве, затерявшемся среди болот дельты Воска.
— Что вы собираетесь делать со мной? — спросил я.
— Подвергнем его пыткам в дни празднества, — предложил парень с перламутровой повязкой на лбу.
Уши Хо-Хака оттопырились до предела и стояли перпендикулярно голове.
— Мы не из Порт-Кара, — с укоризной ответил ему Хо-Хак.
Парень с повязкой пожал плечами и огляделся. Очевидно, его предложение не вызвало особого энтузиазма. Нельзя сказать, что это было мне неприятно. Он снова пожал плечами и опустил взгляд на пол.
— Так какова же будет моя судьба? — спросил я.
— Мы не звали тебя сюда, — ответил Хо-Хак, — не приглашали пересечь линию кровавой отметки.
— Верните мне мои вещи, — предложил я, — и дайте возможность продолжить путь, тогда все ваши проблемы исчезнут сами собой.
Хо-Хак усмехнулся.
Стоящая рядом со мной девушка расхохоталась, ей громогласно вторил парень с повязкой на лбу, тот, что так и не сумел натянуть тетиву моего лука. Остальные также заливались хохотом.
— Обычно, — сказал Хо-Хак, — тем, кого мы поймали, людям из Порт-Кара, мы предоставляем сделать выбор.
— Какой выбор? — поинтересовался я.
— Мы, конечно, бросим тебя тарлариону, — ответил Хо-Хак.
