А хищник тем временем уже вальяжно подошёл к домику и начал его медленно обходить. Я видел его силуэт через щели между досками. Тихо рыча, он будто проверял, есть ли внутрь другой ход, ведя себя как хозяин положения.
Но стенки домика же нас спасут, верно? Я чёт не очень хочу сражаться с волком.
И словно в ответ на мой вопрос волк врезался в одну из стен так, что та затрещала. Глядя на то, как посыпалась пыль и даже щепки, я мог сделать профессиональное заключение — нас всех сожрут.
Китайское говно, а не домик.
А волк и не думал останавливаться. Он начал скрести по доскам когтями, и те, к моему ужасу, в буквально смысле разрезали древесину.
Вот жопа…
В этот момент я почувствовал себя окончательно загнанным в угол. Это мысль напугала ещё больше. Я был обычным человеком из города, а не сраным волкодавом. Что я мог ему противопоставить?! Заточку в глаз?!
На плечи навалилось чувство безысходности и неспособности что-либо изменить. Паника душила, и мелькнула предательская мысль забиться в угол и надеяться на чудо, что он сам свалит. Я начал оглядываться, чтобы найти хоть какое-нибудь решение, чтобы спасти жопу, и встретился взглядом с Ки.
Девчонка была белее мела. Она была перепугана ещё больше, чем я сам, её тоже трясло от страха. Стоя рядом, Ки вся сжалась и, едва не плача, глядела на меня. Глядела на меня, как ребёнок смотрит на взрослого, ожидая, что тот решит любую проблему.
Жалость к перепуганному ребёнку словно заставила меня опомниться, и паника отпустила сознание. Да, для меня подобное впервые, но надо же с чего-то начинать, верно?
Прозвучало очень неубедительно.
А волк уже вовсю прорывался к нам и когтями смог даже проделать небольшую дыру в стене. Недолго думая, я зажёг фальшфейер и тыкнул в эту самую дыру, опалив урода. Надеялся, что может хотя бы боль его спугнёт, но хрен там. Он зарычал и начал вообще бросаться на стену, пытаясь её проломить. И мне кажется, у него это получится.
Из наиболее подходящего оружия здесь были разве что вилы, которые стояли в углу — один удар и три дырки. Плюс ракетница и фальшфейеры с сигнальными гранатами. Не оружие, но лучше, чем ничего. Схватив её, я начал ждать, пока гад доделает своё дело, чувствуя в душе странное опустошение, будто уже помер.
Удар, ещё один удар, третий…
На четвёртый волк проломил хлипкие доски и камнем влетел внутрь. Я был тут как тут и сразу же попытался наколоть ублюдка на вилы, но хрен там — волчара несмотря на то, что влетел сюда кубарем, умудрился отпрыгнуть с грациозностью обокравшего тебя цыгана в сторону, и вилы воткнулись в землю.
Не успел я опомниться, мохнатый ублюдок вновь прыгнул вперёд. Его челюсть сомкнулись на левой руке, и я почувствовал, как ломаются, словно прутья, мои драгоценные кости. Я вскрикнул, дёрнул на себя, но с тем же успехом мог бы пытаться сдвинуть гору. А потом дёрнул уже волк на себя, и я полетел вперёд с чувством, будто мне отрывают руку.
Как только я грохнулся на пол, волк бросился опять, на этот раз целясь в голову. Я крутанулся, уворачиваясь, и его пасть захлопнулась уже на моём левом боку. Челюсти смокнулись, ломая рёбра, и на мгновение от боли я даже потерялся. Мне казалось, что из меня сейчас часть тела вырвут. В попытке вырваться рука нырнула за ракетницей, после чего я прижал ствол к его шее и нажал на спуск.
Хлопок, и хватка ослабла.
Волк взвизгнул и отпрыгнул назад, врезавшись в стену, злобно глянув на меня. Сигнальная ракета же, сверкая красным огнём, валялась между нами. Она даже не пробила шкуру! А если и пробила, то явно не так критично, как мне бы хотелось.
Я с трудом соображал, пытаясь встать. Казалось, отключусь нахрен. А волчара снова перешёл в наступление.
Крутанувшись на полу, я попытался и отопнуться от него, но попал ступнёй прямо в пасть. Он не растерялся, зубы сжались… и заскрежетали по металлу защитных ботинок. Я уже хотел было обрадоваться, но тут он проткнул зубами металл, прохерачив мне ступню клыками. А потом слегка привстал на задние лапы, словно собирался притопнуть.
Я видел это движение уже. Видел тогда, на дереве, когда вожак…
Не знаю, чудо или сила воли, но я нашёл силы дёрнуться в сторону. Но даже этого не хватило полностью уйти от удара, когда прямо по до мной появилась пика. Она не была большой, но её длины вполне хватило, чтобы засадить мне прямо в левое плечо.
Кажется… я услышал хруст собственных костей. Опять.
В этот момент у меня совсем потемнело в глазах. Силы, казалось, вышли из меня, и сознание отключалось окончательно.
Вот и приехали…
Мир утекал, кажется, я уже и не чувствовал боли, был готов завалиться без сил на пол. Теперь и дерущий мою ногу волк казался где-то там, вдалеке. Я отключался… когда мой взгляд упал на девчонку в углу. Испуганную, забившуюся в самый угол, с глазами на половину лица.
Это было словно вспышка в сознании.
Ну-с… последнее доброе дело, раз уж кранты, верно?
Словно получив пинок, я сжал зубы и резко согнулся, сорвавшись с кола, прямо к морде волка. Мне показалось, в этот момент в его глазах мелькнуло удивление, а потом…
Спасательный нож в правой руке с тупым концом вошёл в единственное уязвимое место — в глаз. Размахнулся и ударил кулаком по ручке, забивая его глубже.
Волк взвизгнул, отпрыгнул, ударился о стену и начал метаться, как сумасшедший, пока не выскочил на улицу через дыру, продолжая завывать.
Я же медленно сел, высыпал сигнальные ракеты, после чего не без помощи зубов неспеша перезарядил и спрятал её в карман красного от крови комбеза. Вытащил газовую гранату: она выпускала густой оранжевый газ для подачи сигналов в море, и, покачиваясь, вышел наружу.
Там вовсю бесновался волк, лапой будто бы пытаясь достать ручку ножа, торчащую из глазницы.
Я громко свистнул, привлекая его внимание.
Завидев меня, волчара, казалось, окончательно озверел, бросился с места, уже раскрыв пасть, и прыгнул. Прыгнул прямо на мою вытянутую руку с газовой гранатой, и та исчезла прямо в его пасти.
— Приятного аппетита, сучара, — выплюнул я слова и резко протолкнул руку прямо ему в глотку. Волк подался назад, поперхнувшись. Челюсти разжались, и я дёрнул руку на себя, выдирая чеку. Хлопок, и прямо из его пасти пополз густой, вязкий оранжевый дым.
Волчара взвыл, начал задыхаться, упал на землю, катаясь, будто пытаясь выплюнуть застрявшую в глотке гранату обратно. Он выглядел так, будто горел изнутри, что было недалеко от правды. Я же вытащил сигнальный пистолет, упал прямо на него, не обращая внимания на когти, которые резали комбез как бумагу, и приставил ствол прямо к глазу.
Хлопок.
И ракета вошла ему в череп. Волк дёрнулся раз-другой и затих, всё так же пуская изо рта густой дым. Его глаза теперь светились красным огнём, как у адовой гончей.
Я медленно встал и, совсем не чувствуя собственного тела, сделав пару шагов назад, упал.
Сейчас… сдохну…
Сознание медленно погружалось в темноту, и уже небо не казалось таким голубым. Откуда-то издали я слышал крики девчонки:
— Рикинисори, рикинисори! — кажется, она трясла меня за плечо.
Отстань, мелочь. Не видишь, что я в печали — я умираю.
Глава 4
Я не знал, жив я или нет. И если быть честным, меня это и не сильно волновало. В таком состоянии ты не волнуешься о подобных мелочах, ты просто есть.
Изредка моё сознание словно выныривало из глубины в реальность, чтобы понять, как мне здесь херово, и погружалось обратно. В те короткие мгновения бодрствования я слышал чьи-то голоса, иногда видел какие-то движения и даже чувствовал прикосновения, но зрение не фокусировалось, всё было размыто. А потом я отключался, будто ничего этого не было, и было совсем плевать.
Иногда меня будили силой, приводили в сознание ударами по щекам или какой-то вонью и вроде даже кормили. Я рефлекторно сглатывал всё, что попадало в рот, и практически сразу отправлялся в мир под названием «мне на всё плевать».
