Глава IV
«Встреча с Дэви Жасминой»
Когда Конан наконец, после бесконечной, утомительной скачки, вошел в огромные, окованные медью ворота Айодхьи, был полдень, жаркий и удушливый.
На узеньких, изнывающих от зноя улицах вендийской столицы вовсю кипела жизнь. Громкоголосые торговцы, суетливые рабы, глядевшие на все как будто свысока кшатрии, пугливые парии. Коню Конана пришлось пробираться сквозь уличную толпу едва ли не черепашьим шагом, чтобы ненароком не сбить какого-нибудь зазевавшегося прохожего.
Конан намеревался отправиться прямо к королевскому дворцу. Ему давно уже не случалось бывать в Айодхье, и, признаться, бесконечные петляющие улицы, огромные, увенчанные фонтанами и каменными изваяниями площади, неприступные башни, пышные дворцы и вздымающиеся к самому небу храмы чуть не сбили его с толку.
Королевский дворец располагался на самом высоком холме и потому виден был из каждого, даже самого отдаленного уголка Айодхьи. Видел его и Конан, только вот никак не мог отыскать к нему верный путь. И, быть может, так и вовсе отчаялся бы добраться до него, если бы ему не помог встреченный на одной из площадей старик-вайшья.
Со всех сторон королевский дворец окружала толстая высоченная стена. У позолоченных ворот стояли вооруженные стражники. После долгой дороги и затем утомительных блужданий по раскаленному от прикосновения беспощадных солнечных лучей городу Конану теперь меньше всего хотелось вступать в объяснения со стражниками. Одолеть достигавшую в высоту не менее сорока локтей стену представлялось невозможным. Да и довольно-таки странным было бы будто какому-то вору перелазать через стену тому, кого приглашала во дворец сама Дэви. Тем не менее, в своем послании правительница Вендии подчеркивала, что лучше бы варвару прибыть во дворец тайно, не называя себя, и он предпочел бы послушаться этого совета…
Так как же лучше поступить?
И тут Конан увидел молодую женщину, вышедшую из ворот и теперь направлявшуюся в его сторону. Надо сказать, что впервые он заметил ее еще некоторое время назад у храма Асуры. Меж остального городского люда она заметно выделялась роскошным одеянием, драгоценными украшениями и горделивой осанкой, хотя и не была похожа на благородную даму. Тогда, у храма, от внимания киммерийца не смог ускользнуть и обращенный к нему взгляд незнакомки. Она смотрела на Конана с неестественным любопытством, и при этом ее взгляд был преисполнен некой интимной доверительности, будто без слов она пыталась объяснить ему, что посвящена в какую-то тайну.
Наконец, женщина приблизилась к киммерийцу.
— Ты — Конан? — шепотом, словно опасаясь, что кто-то третий может подслушать их, спросила она.
— По крайней мере, другого Конана не знаю! — тоже тихо, хотя и несколько резко ответил киммериец.
Вендианка облегченно вздохнула, а в глазах ее промелькнули торжествующие искорки.
— Я проведу тебя во дворец, к Дэви, — прошептала она.
Конан недоверчиво прищурился.
— И только для того, чтобы сообщить мне об этом, ты следила… — с сомнением в голосе начал было он, но незнакомка не дала ему договорить.
— Я служу Дэви Жасмине. Вот погляди! — Она чуть приподняла правую руку, и на длинных, ухоженных пальцах, отражая солнечный свет, блеснули золотые кольца. Женщина указала на одно из них, широкое, с замысловатым рисунком. — Это печать Дэви. Теперь-то ты веришь мне? — Она заглянула своему собеседнику в глаза.
— Но разве я не могу сам отыскать Дэви? — Тон Конана по-прежнему выражал недоверие, хотя взгляд его синих глаз все же слегка смягчился.
Губы вендианки задела незлая усмешка.
— Как же ты собираешься пройти во дворец?!
— Через ворота, — невозмутимо ответил Конан.
— Однако ты не спешишь к ним, — произнесла она; усмешка все еще не покидала ее полных губ. — Что ж! Ты уверен, что стражники пропустят тебя внутрь?!
— Почему бы и нет?! — Конаном овладело справедливое возмущение. — Меня пригласила во дворец сама Дэви.
— Это верно, — согласилась вендийка, — но сомневаюсь, что правитель Джайдубар будет рад принять тебя во дворце. А ведь стражники подчиняются только ему. Послушай меня, Конан, — с расстановкой сказала она, и ее голос звучал мягче обычного, — Дэви Жасмина ждет тебя. А мы стоим здесь и теряем время, предаваясь глупому спору. Пойдем!
И то ли тон незнакомки был слишком убедителен, то ли сам киммериец чуть поостыл, но он не заставил более себя упрашивать.
— Пойдем!
Женщина удовлетворено улыбнулась.
— Скажи мне, как звать тебя, проводница? — уже более приветливо, и даже позволив непринужденной, дружелюбной улыбке коснуться своих губ, спросил ее Конан.
— Танар, — ответила она. И, не мешкая, направилась к позолоченным воротам.
Взяв коня за поводья, Конан последовал за ней.
Танар стоило только, взглядом коснувшись своего спутника, сказать стражникам: «Этот человек со мной», как те без единого вопроса пропустили Конана через ворота.
Королевский дворец был великолепен. Огромные из белоснежного алебастра купола искрились в лучах яркого полуденного солнца. Внизу, цокольную часть стен облицовывал голубой глазурованный кирпич. По краям фасада строение вздымалось продолговатыми террасами с фланкируемыми базальтовыми изваяниями портиками. К перекрытому монументальной аркой входу во дворец вела широкая выложенная гранитом дорога, с обеих сторон которой пролегали пальмовые аллеи. Ближе к стенам были устроены пруды. По бокам дворца возвышались узкие алебастровые башенки, в высоту достигавшие вершины самого большого купола.
Конан и Танар прошли вдоль по гранитовой дороге. И уже приблизившись к самому дворцу, но вошли в центральный вход, а свернули направо. Обогнули строение и очутились в небольшом внутреннем дворике, каких — про себя отметил Конан — здесь должно было быть несколько. К ним подбежал полуголый, темнокожий раб. Танар велела ему позаботиться о коне высокочтимого гостя. Тот услужливо поклонился и, взяв животное за узду, повел в конюшню.
Танар и Конан направились к маленькой выходившей во дворик двери. Войдя в эту дверь, они поднялись по высокой лестнице, крутые ступени которой киммерийцу приходилось только угадывать, ибо после ярких солнечных лучей лишенное окон и почему-то вовсе не освещенное, это место показалось ему мрачнее всякого подземелья. Танар же поднималась уверенно, видимо, ей не столь уж редко случалось проводить по этой лестнице неугодных правителю Джайдубару посетителей, вроде самого Конана. Затем они прошли по узкому коридору с низким, сводчатым потолком и закрепленными на каменных стенах горящими факелами. И, поднявшись еще по одной лестнице, широкой, с мраморными ступенями, миновали огромную сверкающую позолотой арку и оказались в длинной просторной галерее. Солнечные лучи проходили сюда только через специально устроенные для этого отдушины под потолком, но и этого света было достаточно, чтобы позволить взгляду оценить роскошное внутреннее убранство. Стены покрывали алебастровые плиты с высеченными на них раскрашенными рельефами, а в продолговатых нишах были устроены миниатюрные фонтанчики. Пол был выложен мраморной мозаикой. По краям галереи, словно безмолвные стражники, стояли округлые белоснежные колоны.
