не была серьёзной, но их было много. Он, несомненно, потерял не меньше крови, чем человек без сознания, которого только что лечил. Осознав это, он понял, что очень устал и что всё его тело пронизано болью. И всё же он заставил себя закончить перевязку ран, а затем повернуться наконец к пленнику, находящемуся в сознании.
Стоя рядом с боевым зверем и глядя на прижатого к земле варвара, Гарт спросил: - Тебе больно?
- Нога болит.
- В ловушке?
- Да.
Оверман пробормотал команду боевому зверю. Тот тихо зарычал, затем потянулся вниз, схватил зубами изуродованную шею мёртвого зверя и поднял его переднюю половину над землей, словно оно весило не больше сена. Варвар быстро освободил ногу, и боевой зверь усилил свой хват, так что тело зверя тяжело завалилось на одну сторону, а голова - на другую.
Гарт наблюдал, как на лице его пленника появилась необычная гримаса. Он слишком мало общался с людьми, чтобы понять, что человек изо всех сил старается удержаться от рвоты. Варвар отвернулся чтобы не видеть жуткой трапезы довольного жующего зверя и спросил взявшего его в плен: - Что ты собираешься со мной делать?
- Твоя нога всё ещё болит?
- Да. Мужчина предпринял нерешительную попытку подняться на ноги, но потерпел неудачу. Оверман наклонился и ощупал повреждённую ногу.
- Она сломана; лежи спокойно.
Потребовалось некоторое время, чтобы найти подходящую шину, но в конце концов он отделил черенок от топора, который нашёл среди разбросанных обломков битвы, и привязал его к ноге человека кожаными ремнями от поводьев его скакуна. Проверив крепления, человек сказал: - Я Элмил из Дербарока.
- А я Гарт из Ордунина.
- Что ты собираешься со мной делать?
- Я ещё не решил.
- Как насчёт…
- Подожди. Гарт не хотел отвечать на вопросы; он ещё не закончил начатое на поле битвы. Не обращая внимания на Элмила, он планомерно раздел семерых мёртвых воинов, оставив их лежать голыми в ледяной грязи, затем перебрал их вещи и добавил те из них, которые, по его мнению, могли оказаться полезными или ценными, в свой собственный вещмешок. Оставшиеся вещи он бросил в кучу рядом с бессознательным человеком, которого ранее перевязывал. Элмил наблюдал за этими действиями в растерянном молчании, затем потребовал: - Почему ты оставляешь их голыми?
- Чтобы облегчить дело для пожирателей трупов и чтобы у твоего живого товарища было больше времени на восстановление.
Элмил промолчал.
- Честны ли люди Дербарока? - поинтересовался Гарт.
Элмил был поражён. - Мы разбойники и воры, использующие магический обман. Как ты можешь спрашивать?
- Говорят, что у воров тоже есть честь. Я хочу знать, могу ли я взять с тебя честное слово, а не связывать тебя, пока я сплю.
- Мое честное слово?
- Твоё честное слово, что ты не сбежишь, не причинишь вреда ни мне, ни моему боевому зверю.
- Но ты не можешь знать, можно ли доверять моему слову или нет.
- Это правда. Но если ты нарушишь его, то умрёшь. Если сбежишь, я тебя выслежу. Если ты причинишь мне вред, мой боевой зверь выследит тебя.
- Тогда почему ты спрашиваешь?
- Я хочу получить твоё слово, чтобы ты не попытаешься сбежать, - зная последствия.
- Я не понимаю.
- Не обязательно, чтобы ты понимал, просто дай честное слово, что не сбежишь и не попытаешься причинить мне вред, или позволь мне связать тебя. Лёгкое раздражение в голосе Овермана не дошло до варвара, но он исчерпал все свои возражения.
- Я в любом случае не смогу сбежать со сломанной ногой; я дам тебе слово.
- Очень хорошо. Тогда мы отдохнём.
Едва наступил закат, но потеря крови утомила Овермана. Он готовился ко сну - с ним были подстилки, а Элмил расположился в нескольких футах от него на мехах, которые когда-то принадлежали его товарищам-бандитам, - боевой зверь пронзительно зарычал. Гарт подозвал зверя, и тот с удовольствием принялся поедать то, что осталось от мёртвого скакуна Элмила.
Это действие напомнило Гарту о том, что он хотел спросить. - Как вы называете этих зверей?
- Ты имеешь в виду лошадей?
- Лошадей? Гарт уже слышал это слово; для жителей Северной Пустоши лошади были туманной легендой. Они не подходили для местного климата и давно вымерли в северных землях, но, судя по всему, ещё процветали на юге.
Элмил выдержал паузу, а затем задал свой вопрос. - Как зовут твоего зверя?
- Зовут?
- Как ты его называешь?
- Никак. Это мой зверь. Ему не нужно имя.
Элмил снова помолчал, размышляя, затем сказал: - Я назову его Коросом, в честь бога войны Аркхейна.
Гарт рассеянно заметил, - Это кастрат, а не самец. Он ненадолго задумался, потом сказал: - Хорошее имя. Слышишь, Зверь? Твоё имя - Корос. Зверь зарычал в ответ, Гарт перевернулся на спину и уснул.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Гарт проснулся с первыми рассветными лучами и был рад увидеть, что Элмил всё ещё спит на своём месте. Если бы этот человек сбежал ночью, поиски Гарта в Морморете могли бы затянуться на целую неделю, чтобы выследить и убить его.
Хотя было ещё недостаточно светло, чтобы отправиться в путь, Оверман начал собирать и грузить вещи. Работы было немного, и он закончил её менее чем за десять минут. Однако шума было достаточно, чтобы разбудить Элмила, и разбойник помог ему увязать меха, в которых он спал, поверх огромного вьюка на спине боевого зверя.
При этом Гарт заметил, что он часто поглядывает то на чудовищную голову зверя, то на скудные останки своей лошади. Когда погрузка была закончена, Гарт сказал: - Ты никогда раньше не видел боевого зверя.
- Нет.
- И не видел Оверманов?
- Нет; я слышал рассказы о Сверхлюдях, но никогда не слышал о таком звере.
- Их разводит мой народ в долине Кирпы. Первые были помесью пантеры, собаки и осла, использовавшейся в Расовых войнах три сотни лет назад:
Эмиль изучал зверя. Он явно происходил от какой-то огромной кошки, а его непропорционально длинные ноги могли быть следствием ослиного происхождения, но он не мог разглядеть никаких признаков псовых. Его огромное, гладкое чёрное тело не имело ни малейшего сходства с привычными ему дикими псами. Но тогда говорили, что Оверманы произошли от людей, а семифутовый ужас, с которым он сражался накануне, ничуть не походил на человека.
Его размышления прервал голос Овермана. - Как ваша
