рассказал Квентину, что тот уже показывает невероятные таланты в овладении своим искусством.
Пытаясь достать с высокой полки самый настоящий лук, подаренный отцом, Квентин случайно задел локтем стоящую ниже медную модель большого парусника, которая с громким стуком упала на пол. Мальчик в ужасе потянулся за ней – это была одна из лучших частей его коллекции, подаренная ему мужем принцессы Кристины, когда они останавливались в Брассе на пути в Льех. К счастью, модель оказалась достаточно прочной, и близкое знакомство с наборным дубовым паркетом не повредило ей. Но грохот разбудил спящую в соседней комнате няню, которая вышла из своего угла как раз когда Квентин, чье сердце все еще часто билось от страха за свое сокровище, с облегчением устраивал модель на отведенное ей место.
– И что это вы тут делаете, молодой господин? – спросила няня с легким упреком в голосе. Это была молодая женщина среднего роста и телосложения, ничем особенно не выделяющаяся из массы точно таких женщин. Ничем, кроме характера. Марианна была особенной. Она жила в доме герцога фон Аурверна меньше года, но Квентин уже успел привязаться к ней всей душой. Ее мягкость и доброта, так контрастировавшие с жестким характером леди фон Аурверн, помогали мальчику сносить почти непосильные требования матери с улыбкой на лице.
– Эм, ну… – Квентин заерзал, не зная, как объяснить свой ранний подъем и неожиданную тягу к уборке, ведь он уже мужчина, а настоящие мужчины не показывают своих чувств! Впрочем, няня поняла все без слов. Она мягко улыбнулась своему воспитаннику и предложила ему отправиться проведать Мару, суку байасской борзой, недавно ощенившуюся и сейчас обитавшую вместе со своим потомством в одном из углов псарни. Квентин очень любил собак и не раздумывая согласился.
В закрытой части псарни, как обычно, было тепло и немного влажно. Собачий дух был настолько густым, что казалось, в воздухе висит марево. Но Квентину нравился этот запах. Мальчик всегда любил животных и с самого детства привык не обращать внимания на ароматы, исходившие от них.
Завидев своего маленького хозяина, Мара несколько раз радостно вильнула хвостом, но с места не двинулась: к ее соскам прильнули крошечные слепые комочки, жадно сосавшие теплое жирное молоко. Квентин присел на корточки рядом с собакой и завороженно наблюдал за происходящим. Когда щенки наелись, он взял одного из них на руки, что вызвало легкую нервозность Мары, и погладил по крохотной головке. В ответ щеночек пискнул и попытался сползти с узкой детской ладони. Испугавшись, что тот может разбиться, Квентин вернул теплый комочек на солому рядом с его матерью. Мара тут же вылизала его и подтолкнула к своему животу – в тепло. Она, конечно, не могла ослушаться хозяина, но все же переживала за своих еще столь беспомощных детей, Квентин понимал это.
Решив не мешать более этой маленькой семейной идиллии, мальчик отправился проведать других собак, а также поболтать с Фродом, сыном псаря, который всегда помогал отцу по утрам.
Однако ни в самой псарне, ни снаружи, у загонов для собак, Фрода не было. Квентина это слегка опечалило, потому что он надеялся рассказать парню о том, какой сегодня важный день и какие потрясающие люди приедут сегодня на обед. Немного расстроенный тем, что ему не удалось поделиться с приятелем своей радостью, Квентин направился дальше – к конюшне.
Примерно через час «обход» был завершен. Конюх рассказал Квентину, что Фрод уехал проведать свою бабку, жившую в соседней деревне, и вернется только послезавтра. Это, конечно, огорчило мальчика, но в этот прекрасный день ничто не могло надолго испортить ему настроение.
Квентин даже не подозревал, что не только Фрод, но и многие другие слуги в этот день по разным причинам отпросились с работы. Люди боялись некромантов, приезжавших на званый обед. Даже те, кто вынужден был остаться на своем посту, ощутимо нервничали и с самого утра старались держаться от господского дома подальше, будто бы даже перспектива прибытия туда жрецов смерти могла навредить им. Квентин, выросший на историях о подвигах великих некромантов, никогда не понял бы этого страха. Но простые люди слышали совсем другие истории, которые если и внушали трепет перед жрецами смерти, то отнюдь не благоговейный.
Остаток утра прошел в подготовке к званому обеду. Няня заставила Квентина, который за время «обхода» успел извозиться в грязи и лошадином поте, помыться. Наследник фон Аурвернов воспринял мытье без особой радости (он так и не смог понять, почему нельзя придумать какой-то более удобный способ очистки себя от грязи, не предполагающий использование больших бочек и маленьких ковшиков), но все-таки посчитал нужным отдать должное традициям, «как делают все взрослые люди». Когда Квентин закончил с ванной, Марианна расчесала его короткие волосы и помогла одеться. Сегодня на Квентине, конечно же, был его самый любимый костюм: бежевый фрак с золотым шитьем, дополненный песочного цвета рубахой и брюками.
Ровно в полдень Квентин бегом слетел по лестнице в гостиную, где его уже ждали родители. Его мать, герцогиня Маргарита, облачилась в пышное платье синего бархата с кринолином и корсетом. Ее обнаженные плечи украшало большое, но легкое колье с бриллиантами и сапфирами, а в ушах сверкали длинные сапфировые серьги. Отец, герцог Кристоф, был одет куда проще: на нем был парчовый сюртук карминового цвета с золотым шитьем. Герцог фон Аурверн опирался на резную трость, навершие которой изображало совиную голову – герб семьи. Увидев влетевшего в комнату сына, Кристоф расплылся в улыбке, а Маргарита, наоборот, нахмурилась.
– Не торопись, Квентин! Если ты упадешь и порвешь костюм, это будет неприлично, – воскликнула герцогиня Маргарита, – гости прибудут с минуты на минуту!
Строгий тон матери не напугал Квентина, он привык к ее характеру и знал, что отец не позволит ей слишком разойтись: в вопросе воспитания единственного сына супруги фон Аурверн так и не нашли компромисса. Впрочем, этот вопрос был далеко не единственным, вызывавшим в семье споры. Герцог и герцогиня были слишком разными по характеру и отношению к жизни. Маргарита во всем ценила стиль, аккуратность и престиж, в то время как Кристоф не был склонен придавать значения таким, как он сам говорил, мелочам, он умел смотреть людям в душу. Маргарита всегда одевалась изящно и богато, чтобы утвердиться в обществе и завоевать уважение среди других женщин, у нее были идеальные манеры, идеальная речь, ровно такой, как положено, багаж знаний и умений, в ее жизни все было подчинено правилам и нормам общества, к которому она принадлежала. Кристоф же был в некотором роде белой вороной в
