– Это ты спас меня? – отдышавшись, спросил Тар.
Огонёк тихонько замерцал, но ничего не ответил. На берегу по-прежнему шумел дождь.
– Спасибо, приятель! Я Тар, сын Вэлло. Пришёл из Валь…
– Ты чего?.. Ты зачем имя назвал?! – Голос вдруг зазвенел в голове юноши. – Мы ж теперь навеки связаны, башка дубовая!
Распрыскивая фонтаны искр, огонёк помчался к реке, но, едва достигнув берега, потух и вспыхнул рядом с Таром. Выругавшись, он попытался ещё раз, но всё же не смог преодолеть незримой черты.
Юноша опасливо посмотрел вниз и вытащил из ножен небольшой кинжал.
– Да нет там Ассепа! – раздражённо сказал огонёк. – Убрался восвояси.
– А кто он такой? – Тар снова прижался спиной к стволу.
– Обычный Демон Корней. Житель Подгорного Царства.
– И всё-таки я в стране теней… – обречённо вздохнул юноша и вложил клинок в ножны.
– Вздор! Вот ещё… Мы в Лесу, а Подгорное Царство в земле: глубже и дальше, чем ты можешь себе представить. И не стоило гневить Ассепа. Он защищал корни, как и положено порядочным демонам.
– Да не хотел я никого злить. Просто лёг спать.
– Так и спал бы у реки!
– А ты мне не указывай, – отрезал Тар и оскалился, словно дикий зверь. – И вообще, ты сам кто? И что это за колдовство такое?
– Я Зазур, светляк, – так же резко отозвался тот и загорелся синим. – А ты, смертный, пришёл невесть откуда и связал нас заклятьем имён. Так что хочу и указываю!
Огонёк как-то странно задребезжал, а потом из него тоненькой змейкой вырвалась молния. Сверкнув у Тара перед носом, она взвилась вверх, а потом стрелой влетела в светляка и затихла. Пламя Зазура снова стало белым и ровным.
– Красиво, – только и вымолвил Тар, разинув от удивления рот.
«Как полоумный, честное слово», – подумал светляк и продолжил:
– Колдовство, как ты выразился, в Эльтрисе повсюду. Неужели вас там, в человеческих гнёздах, не учат магии?
– Гнёздах?! – повторил Тар и громко рассмеялся. – Нет, чудеса мы творить не умеем, и я ничем тебя не связывал.
Юноша жестом показал, что светляк свободен и может лететь, куда пожелает, но Зазур, разумеется, не понимал человеческих жестов. Тар сел, скрестив ноги, и развязал вещевой мешок. Он сделал пару глотков из бурдюка, достал горсть сухарей и немного изюма.
Светляк опустился чуть ниже и прервал воцарившееся молчание:
– Видишь ли, Древний Язык уже сам по себе волшебный. «Уттэ» по-нашему значит «спаси». Если кто-то зовёт на помощь, светляк обязан явиться на зов. Таковы наши законы – законы Леса. И всё шло хорошо: я прогнал Ассепа, ты остался жив и невредим, но… – Зазур замолк на время. – Но потом ты назвал мне своё имя, и тогда-то в силу вступили чары, над которыми я не властен. А уж ты и подавно, Тар. Во всяком случае, пока…
Юноша дожевал последний сухарь и прислушался к реке. Дождь перестал, а вот Элэ, как и прежде, лепетала о чём-то, безмятежно перешёптываясь с камнями.
– То есть мы взаправду связаны неким волшебством? – спросил Тар.
– Пока один из нас не умрёт… – подтвердил светляк.
– Прости меня, Зазур. – В глазах юноши читалось отчаянье, граничившее с яростью. – Я постараюсь это исправить.
– Без магии не получится, а в тебе её мало: жалкая искорка, от которой пламени не разжечь.
– Я смогу. – Тар заскрипел зубами и сжал кулаки. – Научи меня, и я найду способ, как тебя освободить. Клянусь. Вот тебе моё слово.
– Много ли стоит слово человека?.. – фыркнул светляк.
– Это всё, что у меня есть! – отозвался юноша.
– Ладно… – невесело протянул Зазур. – Но если обманешь, считай, обрёк себя на вечные муки.
– Согласен.
Так и остались они на том корне до утра. Тар рассказывал Зазуру свою историю, а светляк больше слушал и загадочно шелестел огнём. Каждый понемногу привыкал к тому, что теперь не один. А когда совсем рассвело, они пошли вдоль реки, на север. Для Зазура, облетавшего любые препятствия вия по воздуху, путь был приятным и лёгким, а вот Тару иногда приходилось тяжко. Сейчас он отчёливо
понимал, что поднимается в гору: пороги Элэ становились всё круче и скалистее, а чудовищные деревья сменялись обычными елями, соснами и лиственницами, и всюду теперь был свет. Временами юноше приходилось пробираться через валежник и лезть по камням, цепляясь руками за траву или кусты, но ему это даже нравилось. Он чувствовал себя первопроходцем, героем легенд и покорителем вершин.
Однако в полдень Тар изрядно устал и проголодался. Солнце палило нещадно, чему заметно радовался Зазур, кружась и ликуя в обжигающих потоках. Но вот спутник его изнемогал от жары и бесконечной жажды. Отыскав более-менее спокойную заводь, Тар спустился к берегу, умылся бодряще ледяной водой и как-то испытующе посмотрел на светляка:
– Зазур, скажи, а ты женщина или мужчина?
Светляк явно оторопел, застыв в воздухе и вспыхнув невиданным ранее фиолетовым огнём.
– Ни то, ни другое… – осторожно ответил Зазур. – А зачем тебе такое знать?
– Я бы хотел помыться и постирать вещи, – краснея, ответил Тар.
– И-и-и?..
– И у вальстийцев не принято… – Юноша запнулся. – Не принято, чтобы мужчины и женщины видели друг друга голыми.
Светляк прыснул искрами и зазвенел так, будто задыхался от смеха. Успокоившись, он трижды облетел юношу и сказал:
– Главная задача светляков заключается в том, чтобы созерцать жизнь и поддерживать её в равновесии. Вот уже три сотни лет я наблюдаю за зверями и птицами, за мельчайшими букашками, что неустанно копошатся в траве. Поверь, люди отличаются от животных лишь тем, что умеют говорить и ходить на двух лапах. Мне всё равно: голый ты или обёрнутый в тряпки.
Тар согласно кивнул, скинул липкую от пота одежду и ловко нырнул в бирюзовый омут, точно ондатра или какая-нибудь выдра. Вода зашипела и пошла кругами. Юноша немного поплавал, а потом вылез на берег совершенно нагой и совершенно счастливый. Тар вырыл у заводи небольшую яму в глинистой почве, залил её водой, скинул туда рубашку, штаны и стал по ним топтаться. Зазуру это быстро наскучило, поэтому он отлетел в сторону, чтобы полюбоваться сиреневым цветком, что одиноко рос в тени невысокой рябины. Тем временем Тар прополоскал одежду в реке, хорошенько отжал и разложил сушиться на камнях. Усевшись рядом, он ждал и смотрел на Элэ, заворожённый её бурлящим потоком.
Когда юноша оделся и готов уже был двинуться дальше, Зазур подлетел вплотную к его лицу, как бы заглядывая прямо в глаза, и спросил:
– Готов к первому уроку?
– Да, – напряжённо ответил Тар.
– Тогда следуй за мной.
Огонёк привёл юношу к молодому деревцу с тонкими серо-коричневыми ветками и ярко-зелёной листвой, в которой дремал затаившийся свет.
– Красивая рябина, – подметил Тар, – осенью будут ягоды.
– Верно, – согласился Зазур, – но что с ней не так?
Юноша указал пальцем на сломанную ветвь.
– Хорошо, очень хорошо… А теперь вылечи её!
– Но как? Я же никогда не пользовался магией нарочно.
– В первый раз я помогу, – Зазур фыркнул и заискрился, – а ты действуй, как подскажет нутро.
– Ладно, попробую.
Светляк коснулся груди Тара, отчего у того по телу разлилась пьянящая лёгкость. Ему виделось, будто весь он, от макушки до пят, охвачен жидким разноцветным огнём. Тар посмотрел на руки, и они загорелись особенно ярко.
– Что это? Что происходит? – спросил юноша, не узнавая собственный голос.
– Я дал тебе Оа, – ответил Зазур. – По твоим венам сейчас течёт чистейшая магия. Направь её – используй, чтобы исцелить дерево.
«Исцелить, то есть сделать целым…» – подумал Тар, и тут ему вспомнилось, как прошлой осенью в кладке очага появились трещины. Омма и Таллила, разумеется, перепугались, но Вэлло сказал: «Не страшно – замажем глиной». Так они и поступили, а потом разожгли огонь, и всё стало как раньше.
