Однако, ближе к вечеру, когда громадный солнечный диск уже до половины опустился в океан, за спинами беглецов внезапно раздались знакомые гнусавые трубы. Погоня приближалась, а Конан до сих пор так ничего и не придумал.
— Погоня! Совсем уже близко! — выпалил посланный Конаном в дозор молодой воин-вендиец. — Эти, здешние, темные такие. А кроме них, никого. Я хорошо смотрел.
— Ой, ли? — усомнился Хашдад. — Не было там никого с галеры?
— Из тех, что дрались с нами — никого, — покачал головой разведчик.
Весь отряд Конана уже обзавелся оружием. Кто-то сумел сохранить выхваченное из рук Ночных Клинков оружие, кто-то уже выломал себе подходящие дубины. Сдаваться не собирался никто.
— Ну, раз эти — тогда бить от души станем! — прогудел хромой, одноглазый шемит.
— Станем, станем, да будет ли толк? — возразил Хашдад. — Этих побьешь, а потом что?
— Погодите, а зачем мы вообще этим Клинкам сдались? — вдруг негромко произнес Конан — так, бывало, говорил отец на сходках всего рода. Негромко, но весомо. И слушали его все от мала до велика, и никто, даже старейшины, не дерзали сказать ему, чтобы говорил погромче.
— Да, зачем? — повторил киммериец, глядя на изумленные лица. — Нас тут три десятка. Потери этим не вернешь. Пока нас ловить будут — еще гребцов недосчитаются. Так для чего им эти погони?
— Кто ж их, нелюдей, знает! — развел руками хромой шемит по имени Кариадис. — Может, того… для игрищ своих, значит… Может, у богов своих черных новых гребцов просить станут! Да мало ли что! Людям простым-то знать неможно.
— Для игрищ, хм… — Конан призадумался. — Может, оно и так. Слушайте меня, все! По лесам прятаться нечего. Те, кто здесь каждую тропку знает, рано или поздно все равно нас в ловушку загонят. Значит, надо подловить их самих. А как это сделать? Да очень просто — напасть на саму галеру!
Некоторое время стояла остолбенелая тишина.
— На галеру-у? — протянул вендиец, единственный спасшийся из всех своих сородичей, что были пленены в морском сражении.
— На галеру. Там от нас ничего подобного не ждут. Ключ у тебя еще цел, Хашдад?
— Конечно. Плыл — в зубах держал, больше смерти боялся, что выроню.
— Отлично. Я и не сомневался. Едва ли эти Клинки Ночные или как их там — едва ли они сумели новые замки на все цепи поставить. Нужно пробраться ночью, освободить всех — а галеру затопить.
— А выбираться отсюда как? — осведомился тот же вендиец. Конан молча показал ему кулак.
— Я здесь командую, ясно? Вопросы задавать будешь, когда я скажу. А теперь, если жить хотим — пошли на берег!..
Цепь загонщиков приближалась, нарочито громко шумя. Стучали барабаны, звенели бубны, дудели большие деревянные трубы. Смуглокожие островитяне хотели спугнуть опасную дичь — потому что за ними шли уже настоящие охотники. Конан легко разгадал несложную уловку. Его отряду удалось проскользнуть без боя. Это ведь так просто — достаточно лишь отыскать, как следует заросший сырой овраг, затаиться в нем, а неосторожно сунувшемуся туда загонщику — аккуратно свернуть шею, да так, чтобы не пикнул и чтобы ничего не заметили его соседи. Когда заметят, уже поздно будет.
План удался без сучка и задоринки. Когда три десятка сподвижников киммерийца выбрались на берег бухты, уже совсем стемнело.
Галера спокойно стояла на якоре, вся черная, словно древнее морское чудовище. Ни огонька, ни звука.
— Поплыли! — шепотом скомандовал Конан. — И помните: главное — это не ввязаться в драку!
Вскоре пальцы северянина сжали мокрый якорный канат. Бесшумно, точно рысь родных киммерийских лесов, варвар полез вверх.
Большая галера, очень большая. Пожалуй, самая большая из всех, что ему доводилось встречать. Возвышения на корме и носу, глубокий провал средней палубы; корабль мало походил на боевой — ни одной катапульты или баллисты.
Палуба казалась пустынной. Киммериец неслышной тенью скользнул вдоль носовой надстройки. Люк на гребную палубу заперт; прочь засов! Внизу, на полупустых скамьях, вповалку спят те, кому не повезло вырваться из этого ада. Держа наготове ключ от цепных замков, Конан шагнул вниз. За ним следом крался Хашдад. Остальные беглецы начали раздувать тлеющие фитили, готовясь по первой команде киммерийца запалить проклятый корабль.
Ключ в руке Конана тихонько звякнул, отпирая первый замок. Северянин тронул освобожденного за плечо… как внезапно наверху завыли трубы, а вся гребная палуба озарилась светом припрятанных и вспыхнувших по магической команде масляных ламп. С палубы донесся торжествующий рев Ночных Клинков.
Ловушка захлопнулась.
— Kpoм! — взревел варвар, бросаясь обратно к люку.
Освобожденный раб очумело вскочил, ринулся было следом — и повалился лицом вниз, с пробитой навылет грудью…
Конан очутился на палубе, Ему хватило одного взгляда — бой проигран. На три десятка его молодцов — не менее сотни этих самых Клинков, здоровенных, рыжих молодцов в полном вооружении, которых вдобавок можно лишь оглушать…
Позаимствованный у Архама меч плашмя ударил по шлему ближайшего врага; воин повалился под ноги киммерийцу. Однако второго удара скверное лезвие не выдержало — переломилось возле самой рукояти. Конан с проклятием подхватил дубину, выпавшую из чьей-то мертвой руки, огрел ею еще двух или трех подступавших недругов — и внезапно почувствовал спиной фальшборт. Отступать дальше было некуда, копья и луки целились со всех сторон; почти все спутники киммерийца уже валялись связанными, и лишь один Хашдад продолжал отбиваться.
— За борт!!! — рявкнул ему Конан, прыгая в черную воду ночной бухты. Кузнец последовал его примеру.
Наугад пущенные им вдогонку стрелы прошли мимо.
* * *
— Ну, что я тебе говорил?! — обрушился на Конана Хашдад, едва те выбрались на берег. — К чему все это безумие? Так, глядишь, и отсиделись бы… потом бы плот соорудили…
— Плот соорудили!.. — зло передразнил его Конан. — В уме ли ты, кузнец, или последний ум молотом своим вышиб? Никуда нам отсюда не уйти. Выследили бы нас. Вон, все местные у этих Ночных Клинков в подручных ходят! Прочесали бы лес еще раз — и все. И хватит об этом! Нужно думать, что дальше.
— Что тут думать, — Хашдад уныло повесил нос. — Схватят нас, если не сегодня, так завтра
— Ну, так повесься, — не выдержав, бросил киммериец. Разговор оборвался.
Конан не привык терпеть поражения. Этой ночью он сгрыз себе ногти на пальцах до самого мяса, пытаясь придумать выход — но напрасно. Завтра с рассветом наверняка начнется большая охота. Что ж, если так, то они с Хашдадом сумеют прорваться. Захватить у местных пирогу и выходить в море — все лучше, чем покорно ждать, когда же тебя, наконец, изловят! Не самый лучший выход, далеко не лучший — но ничего иного в голову Конана так и не пришло.
