По мере приближения Конана и Култара к воротам, подозрение сменялось удивлением — такого гиганта, каким представлялся киммериец, даже если смотреть на него, топающего по ступенькам, сверху — не часто можно было встретить на улицах Шадизара. И, наконец — когда товарищи подошли к воротам — на лицах стражниках можно было видеть только почтение, почти благоговение перед мощью пришедшего к оракулу воина.
— О чем вы хотите просить Великого Оракула? — тонким голосом спросил самый молодой стражник, решив все же соблюсти положенный ритуал.
— Не твое дело! — рявкнул Конан, не удостоив взглядом трясущуюся русую бородку новобранца.
— Мы пришли посоветоваться с Великим Оракулом о важных делах, — вкрадчиво пропел Култар, царапнув колючим взором поочередно лица всех четырех стражников.
Ворота открылись на удивление быстро.
— Время Великого оракула дорого. Вы не можете разговаривать с ним слишком долго, — выкрикнул новобранец положенную фразу вслед уходящим воинам.
Конан с Култаром прошли на территорию оракула.
Перед ними стоял совсем невысокий дом, добротно сложенный из красного камня. Окна были забраны решетками. Перед дверьми так же стояла стража — на сей раз шесть человек. И если у ворот стояли не слишком зрелые воины, то теперь перед друзьями предстали опытные, закаленные в боях наемники. Они смотрели угрюмо и подозрительно, цепко осматривая каждую деталь костюма вновь прибывших.
Каждый из них надолго задержал взгляд на огромном мече Конана, затем посмотрел в его синие глаза, как бы проверяя, насколько владеет этим мечом стоящий перед ними человек.
Судя по выражениям лиц стражников, все они пришли к выводу, что человек владеет мечом очень хорошо, и представляет в бою несомненную опасность. На Култара они глянули мельком. Ненужных вопросов никто не задавал.
Молча и угрюмо воины открыли двери. Товарищи вошли в дом. За ними, все также молча, следовали четверо стражников. Красивый юноша с девичьим лицом — Конан даже засомневался: не переодетая ли женщина перед ним — провел гостей вглубь дома, оказавшегося довольно просторным.
Конан с Култаром и четверо стражников, вслед за юношей, прошли недлинным коридором, спустились по небольшой лестнице и оказались в огромном, пустом зале, посреди которого возвышался трон из чистого золота. Юноша жестом попросил вошедших остаться на месте, и плавной походкой пошел к трону, очевидно, доложить о просителях.
Конан огляделся. Низкий потолок и отсутствие окон наводили на мысль, что этот зал расположен уже под землей. Непонятно было только одно: как по той небольшой лестнице, по которой они только что спускались, можно было попасть под землю, да еще и под утес, так как, зал этот с далекими стенами, никак не мог поместиться внутри торчащего, как палец, утеса. Киммериец вспомнил, как долго они поднимались от поверхности земли на утес. Не могли же они спуститься на такое же расстояние по небольшой лестнице?! Или, этот зал — иллюзия? Интересно, как на самом деле далеки стены?
— Где мы, демоны побери этого оракула, находимся?! — зашептал Култар.
— Не разговаривать! — дружно зашипели сзади стражники.
Конан пожал плечами. Затем поднял руку и коснулся потолка. Потолок был самый настоящий — из шершавого камня. Но как он не рухнет без колонн и подпорок? Ведь это же не маленькая комнатка? А, может, именно маленькая?
Киммериец все больше склонялся к мысли, что весь огромный зал — иллюзия.
–. Я знал одного художника, — вновь зашептал Култар, словно угадав мысли товарища, так он…
— Не разговаривать! — перебили стражники.
— Заткнись! — Конан обернулся и посмотрел на переминающихся с ноги на ногу воинов.
Видно было, что им не по себе в этом странном зале. Наемники замолчали, вероятно, решив не злить гиганта с огромным мечом и не устраивать ссоры в присутствии оракула.
— Так вот, — продолжал южанин, — художник этот так нарисовал однажды дверной проем и коридор за ним, что вечером, при свете факела, многие расшибали себе головы… Может, и тут?.. Факелов-то немного, и светят как-то не так… Тускло светят.
Вернулся юноша. Звонким голосом сказал:
— Великий Оракул ждет вас. Но предупреждаю — времени у вас немного. Великий Оракул очень занят.
Он пошел вперед и Конан опять подумал, что это переодетая женщина. Едва друзья сдвинулись с места, как все пришло в движение. Стены скользили вокруг, как бы внезапно утратив материальность, потолок нависал, угрожающе прогибаясь. Пол только на расстоянии нескольких шагов казался твердым — дальше начиналась мерцающая зыбь. Друзья слышали, как за спиной вполголоса чертыхались наемники. Вероятно, им не часто приходилось бывать в зале приема посетителей.
Юноша же, напротив, шел спокойно и уверенно. Конан и Култар удивленно крутили головами и чем больше крутили, тем нереальнее становилось вокруг. Стены стали качаться, то, надвигаясь, то, отдаляясь, золотой трон посреди зала, внезапно оказался прямо перед глазами. Но разглядеть сидящего на троне человека было невозможно. Мигали факелы, плясали стены, пол уходил из-под ног, как палуба корабля, потолок вспучивался и опускался, пульсируя, как удав перед броском.
Юноша остановился. Конан едва не сшиб его, подхватывая шатающегося Култара. Стражники ткнулись в могучую спину киммерийца и откатились, как волна от прибрежной скалы. Теперь можно было рассмотреть оракула. Конан мысленно хмыкнул. В облике сидящего на золотом троне человека угадывалась сила — но не физическая, скорее мистическая сила. Сила духа, колдовства, сила потусторонняя. Пронзительные черные глаза смотрели изучающе и слегка насмешливо. Грива черных, без единой седой пряди, волос обрамляла худое одухотворенное лицо фанатика. Борода была аккуратно пострижена и, в отличие от волос на голове, серебрилась сединой. Облик оракула дополнял тонкий, аристократический нос с едва заметной горбинкой и плотно сжатые, бескровные губы. Одет он был, как и положено, в мантию, ниспадающую на блестящие ступени трона.
Да, подумал Конан, оракул не из тех, кого можно встретить в тавернах или на базаре. Даже и во дворцах не часто увидишь такого человека.
— О, будущий король великой Аквилонии, — нараспев произнес оракул, — ты пришел ко мне с неблаговидными целями. Но виноват не ты. Твой спутник — мечтающий о богатстве — подбил тебя на грязное дело.
Конан застыл. Кровь застучала в висках, отдаваясь в затылке тупой болью. Как он мог узнать?! Складывалось впечатление, что он присутствовал при их разговоре в каморке над таверной, или, по крайней мере, подслушивал, припав ухом к двери. Кстати, ведь они не проверяли — может, кто-то действительно подслушивал?
