Проход оканчивался тупиком, ну а в щель мне все же пришлось спуститься. Обжигающе-ледяная вода, доходящая почти до колен, сбивала с ног, но я честно исследовал те места, откуда она вытекает, и куда уходит. Ничего утешительного: «Стоков хватает, но не в одну из них даже голову не всунуть — слишком узко», — убедился я.
Хотя высота щели едва достигала груди, наверх мне помогли выбраться Тлисор с Обстом, вытянув за руки.
— Надо же, как Кандиру удалось из нее вылезть, да еще и в таком состоянии? — удивился Тлисор.
— У него и спроси, — ответил ему Обст.
На самый конец мы оставили узкий коридор в скале, по которому сюда и прибыли, внимательно осмотрев и его. Затем, по очереди приложились плечом к каменной плите, перекрывавшей вход, и даже попробовали надавить все вместе.
Хуже всего было видеть глаза людей, глядевшие на нас с надеждой, когда мы вернулись. И разочарование, отразившееся в них, после того, как Тлисор объявил:
— Бесполезно.
К тому времени уже сильно хотелось есть.
«Да уж, — размышлял я. — Действительно, и что в моем мешке не оказались продукты? Например, колбаска с чесночком, свитая спиралью и увязанная веревочкой. Или мясо, неважно какое: вареное, копченое, пусть даже солонина. На худой конец сухари, ведь даже они защитили бы мою спину ничуть не хуже пустых мешков».
Неожиданно мне пришла в голову другая мысль: «Воздух в пещере чист и свеж. Откуда-то он поступает? Так может быть стоит попробовать найти — откуда именно? Должна же быть какая-нибудь щель, дыра, а тот и целый проход, до сих пор не замеченный нами всеми».
На такое дело не жалко было и огарка свечи, без опасения остаться совсем без света. Конечно, если разобраться, фонари Древних не вечные, и мой может светить с равной долей вероятности еще полвека, век, а то и несколько веков или погаснуть в любое мгновение, хотя это было бы уже слишком. Но если с его помощью невозможно уловить дуновения воздуха и определить направление потока, то крохотный огонек свечи сделает это легко.
Не повезло и тут. Обследовав с помощью свечи все что, можно, полностью её при этом спалив, мы пришли к выводу: воздух поступает откуда-то сверху, с потолка пещеры. А может быть и не сверху. Но откуда-то поступает точно: пламя свечи колебалось, причем в разных местах в различные стороны, и упорно отказывалось указать на какую-нибудь одну из них.
— Лучше бы я ее съел! — в сердцах заявил Тлисор. Затем, подумав, добавил. — Мы съели.
Усевшись на камень, я внимательно посмотрел на моих товарищей по несчастью. Несомненно, все они очень проголодались, но печати отчаяния на лицах ни у кого еще не проявилось. Унылыми были все, а Кандир и вовсе выглядел несчастным и измученным. Но с ним легко объяснимо: к утру, из-за раны на голове, он почувствовал себя намного хуже — его лихорадило от жара.
Один лишь навигатор Габстел спал со счастливой улыбкой на лице. С Иоахимом понятно тоже: орешки-куири, помимо всех других своих воистину волшебных свойств, обладают еще и способностью давать легкую эйфорию. Даже обыкновенные, сине-зеленые или просто зеленые. А что уж говорить о тех, чей цвет так похож на изумрудный, и которые как будто светятся изнутри? От такого ореха даже крошки отщипнуть достаточно, я же скормил навигатору целый. Но пройдет время, день, возможно два, возможно три, а если судить по Николь, то и все четыре, и действие куири закончится. И что с ним будет тогда? Что будет со всеми нами? Быстро мы не умрем — воздуха и воды в пещере достаточно, но что через несколько дней произойдет со всеми? Как именно мы будем глядеть друг на друга? Даже думать об этом не хотелось.
* * *
Время тянулось бесконечно медленно. А может быть, все было и не так: кто его сможет определить без часов, без наступления дня и ночи?
Мы молчали, разговаривали о многих вещах, стараясь не касаться темы еды. Раз за разом осматривали в пещере все, что можно рассмотреть. Сломали саблю в надежде пробить закрывшую вход плиту. Попытались расширить дыры там, где вода втекала и убегала. Снова спали, снова молчали, снова разговаривали, снова пытались уснуть…
* * *
Я проснулся, когда Тлисор в очередной раз принес воду. Он молча сунул баклагу в руки Кандиру, посмотрел на него, жадно пьющего, и как-то очень буднично произнес:
— Там дверь какая-то.
Тряхнув головой, я посмотрел на Тлисора: «Что с ним? Жар как будто бы не у него, у Кандира, так что он несет, какая дверь? Быть может, я ослышался?»
— Что ты сказал?
— Дверь там, — и снова его голос не выражал абсолютно никаких эмоций. — Где мы воду набираем.
Остальные прислушивались к нашему разговору затаив дыхание.
— Точно она там есть?
Я все еще ему не верил. Мы скрупулезно осмотрели здесь все на много-много раз, и вдруг не какая-нибудь там щелочка, а целая дверь.
Тлисор пожал плечами:
— Я трогал ее руками.
— Идем, — вскочил я на ноги. — Обст, и ты на всякий случай с нами.
Если с Тлисором действительно что-то не то, не убивать же его, а вдвоем с Обстом мы без труда с ним справимся.
Мы отошли уже на несколько шагов, когда я вернулся и подхватил с каменного пола пещеры саблю. Тоже на всякий случай. Вдруг там и вправду материализовалась дверь, и вдруг у нас получится ее открыть, а за ней мы обнаружим чируков с оружием наготове. Ну и как инструмент сабля может нам пригодиться. Конечно, если дверь там действительно есть, во что мне никак не верилось.
Мы дошли до небольшого провала, на дне которого бушевал поток.
— Ну и где твоя дверь, Тлисор?
Сомнений уже не оставалось: с ним что-то не то, никакими дверьми и окнами даже не пахло.
— Вон там, — указал он рукой на противоположную сторону.
— Где там?
На противоположной стороне ничего, абсолютно ничего не было. Тот же гранит, что и за спиной у меня, и под ногами, и высоко вверху.
— Нужно перебраться на другую сторону, — ответил Тлисор.
— Ну так перебирайся, а мы за тобой, — заявил я, про себя подумав: «Посмотрим, как у тебя это получится».
К моему удивлению Тлисор, повесив фонарь за шнурок на шею, спрыгнул в воду. Постоял, балансируя, борясь с потоком воды, сделал пару шагов вперед, уцепился руками за небольшой выступ, подтянулся за него и исчез из виду. Исчез на наших глазах.
Я закрыл глаза, помотал головой, что становилось уже привычно, открыл их, но не изменилось ничего: Тлисора по-прежнему не было видно, лишь откуда-то пробивались отблески света.
— Обст, ты видишь то же что и я? — мне в голову ничего больше не пришло.
