в нашем мире, от того, чем его успел «покормить» каждый, кого тот встречал на своем пути.
И сквозь страшные и гротескные звериные черты начинает проступать облик существа, которым дух был до того, как ступил на чужую землю.
С синеватой кожей, рогами и миндалевидными глазами, с неиссякаемой жаждой знаний. И в отражении его уставших глаз я вижу Дом.
Дрейфующие по небу островки, зеленое солнце и полная свобода. Там нет грохота машин, нет чужих, непонятных для этого существа энергий. Время течет размеренно и спокойно. А еще для того, чтобы жить, отсутствует необходимость подпитываться чужой болью.
– Он был всегда здесь? – удивленно спрашивает тот, кого я знала как демона.
– Ага. Ты идешь?
Существо оглядывается, словно в последнюю секунду хочет передумать. Его одолевает столько сомнений и страхов. Что, если он не сможет преодолеть путь назад? Что, если уже разучился жить по-другому?
Смотрит на меня так, будто ему действительно жаль прощаться. Проводит рукой по моей щеке.
И начинает сонастраиваться с картинкой.
Лампочка внутри меня начинает угрожающе «мигать» и вот-вот погаснет. В какой-то момент кажется, что план не сработает, что целительного сияния во мне недостаточно. Но силуэт демона начинает медленно таять.
Он шепчет что-то, но я уже не слышу, лишь читаю слова по растворяющимся губам.
– Спасибо, принцесса! Я тебя не забуду.
«Бес» уходит гораздо раньше, чем силуэт духа окончательно исчезает. В последний миг он совсем не похож на тварь, которую мы боялись и ненавидели. Совсем не похож.
После того как дух исчезает, передо мной остается Эрик. Он бледный, как полотно. Парень покачивается от слабости и оседает на пол.
Эрик выглядит как человек, который вот-вот потеряет сознание. В любой другой ситуации я бы бросилась к бывшему возлюбленному, помогла подняться и начала успокаивать.
Но не делаю ни шага. Просто нет сил.
Эрик оглядывается, словно пытается понять, где находится. Двигает пальцами, затем руками. На его губах появляется робкая улыбка – будто молодой маг не до конца уверен, что это происходит. Взгляд Эрик наконец фокусируется на мне.
– Лика, он ушел, ушел, слышишь? Он ушел! – хрипит Эрик. – Мы победили! Теперь ничто не помешает нам быть вместе.
Парень смотрит с обожанием и восторгом. Еще недавно я бы все отдала, чтобы вновь увидеть такой взгляд.
Но сейчас, глядя на Эрика, я вижу лишь худого измученного старшеклассника с совершенно обыкновенными темными глазами.
В ушах слышится беспокойный лай. Кажется, помощники все еще стоят под дверью, нервничают и ждут приказа для того, чтобы ринуться в бой.
Я снимаю запрет на вход в квартиру, и в ту же секунду сюда врывается свора духов. Они беспокойно оглядываются, нервно нюхают воздух. И когда не чуют тьмы, начинают ластиться и требовать внимания, объяснений, что здесь произошло.
Надрывается звонок, и когда Эрик открывает дверь, за ней оказывается Никита. Сатанист, несмотря на уверения в том, что больше не будет впутываться в мои «сумасшедшие планы», пришел на подмогу.
Эрик что-то обещает приглушенным шепотом – кажется, что в этот раз он точно изменился и все будет совсем по-другому.
Никита заваливает вопросами: как я смогла изгнать злобное существо, с которым не справлялись профессиональные экзорцисты, куда делся дух и нужно ли нам всем ставить защиту, чтобы тот не вернулся?
Здесь плещется море эмоций – беспокойство и удивление, радость и торжество от победы. Чувства сияют, переливаются, будто огни на новогодней елке.
Одна я ничего не испытываю.
Я спасла Эрика. Но света, который делал меня непобедимой и, казалось, мог позволить все что угодно: создать новый счастливый финал для ужасной истории, уничтожать нечисть, переместить сверхъестественное создание в другой мир… его больше нет.
Все, что горело и трепетало, все, ради чего я шла на жертвы, вовлекала в опасные ситуации других людей – ничего не осталось.
Ненависть я расплескала, когда наносила удар за ударом в больнице.
Всю любовь отдала прямо сейчас – выдрала из груди сердце и отдала в качестве откупа за душу бывшего парня вместе с бутылкой водки и дорогущими сигаретами.
Настоящее время
К ведьме редко приходят для того, чтобы поделиться радостью. В основном после консультаций у Алики остается чувство горечи на губах. Поэтому этот случай озарил ее рабочие будни теплым солнечным лучиком.
В тот день к ней пришла юная девчонка неопределяемого возраста – ей могло быть как семнадцать, так и двадцать пять. Она была подозрительно счастливой и будто светилась изнутри. Казалось, если оттолкнется от пола, взлетит.
Первое, что бросалось в глаза, – это синие волосы. Обычно Алике не нравятся кудряшки неестественных оттенков, но в этом случае синий цвет удивительно подходил девочке. Сама она была тонкая, звонкая, на руках – браслеты и фенечки, на джинсах – пятна от краски, Алика так и не поняла, что это – неряшливость или модный дизайн.
С самого начала посетительница вела себя так, будто была в чем-то перед ведьмой виновата. Для тренировки логического мышления Алика, как обычно, составила несколько предположений.
Может, приворожила парня, а увидев результат, раскаялась? Нет, у таких девушек обычно не возникает чувства вины – только недовольство колдуном, который честно выполнил свою работу. Решила, что навредила близкому дурными мыслями? Сила мысли в массовой культуре переоценивается.
– Понимаете, мне ни в коем случае нельзя было делать того, что я сделала, – залепетала девчонка. – Ни в коем случае!
«Ага, значит, ты все-таки что-то СДЕЛАЛА. Наверное, сотворила-таки какое-нибудь магуйство. Хотела как лучше, а результат – как обычно при отсутствии базовых знаний и кривых ручонках», – решила колдунья. Что же, по крайней мере, девочка понимает свою ответственность, а не винит в неудачах ретроградный Меркурий или злой рок.
– Для начала скажите, что у вас приключилось, – миролюбиво предложила Алика.
– Что у меня приключилось? – Девочка полезла в тубус и достала несколько сложенных холстов. – Вот!
Алику было сложно чем-либо впечатлить. Но тут пробрало даже ее. На холстах были изображения фэнтезийных мест и существ – на одной работе красовалась огромная луна, плещущаяся под водой, а на этой луне располагался величественный светящийся город; на другой – нимфы водили хоровод; на третьей – веселились русалки, фавны, сатиры.
От картин будто исходило умиротворенное свечение. Хотелось проверить, нет ли там за холстом лампочки. Но самое странное – работы были выполнены так, что ведьма верила в то, что на них изображено. Будто девочка, написавшая их, заглянула сквозь щелочку в другой мир.
«Это всего лишь картины», – осадила себя колдунья. Тем не менее не могла
