- Ч-что это? - прошептал он, закрывая ее рукой и прерывисто дыша.
- Я не могу тебе этого сказать, - непреклонно сказал Венсит.
- Тогда как я могу доверять тебе?! - внезапно воскликнул Кенходэн, слезы застилали ему зрение. - Я тень - призрак! Какая часть моего сердца принадлежит мне? Сколько из этого было построено для твоих собственных целей?! Даже я чувствую силу в этой штуке... в этом твоем инструменте! Неужели я всего лишь еще один инструмент?!
- Я однажды сказал тебе, что если мы оба останемся в живых, ты будешь знать о своем прошлом столько же, сколько я знаю себя.
Голос Венсита был непреклонен, как сталь, а черты его лица были твердыми, выкованными на наковальне столетий в непримиримость, которая не просила и не предлагала пощады, и раскованная мощь волшебства горела в нем.
Кенходэн закрыл глаза, скрывая тайну своей боли. Он жаждал верить, доверять - но мог ли он? Мог ли он доверять волшебнику, который скрывал его собственное прошлое? Которое двигалось вокруг него, как пешки в какой-то огромной игре, правила которой знал только он... и не хотел объяснять? И все же он никогда не навязывал Кенходэну свою волю. Он спрашивал, предлагал, спорил и намекал, но ни разу, несмотря на весь непререкаемый авторитет его собственной легенды, он не приказывал и не подавлял чью-либо волю. Но разве это не может быть конечной манипуляцией? У Кенходэна не было возможности узнать... но разве это не определение доверия? Верить в то, что нельзя было доказать.
Он медленно открыл глаза и уставился в дикий огонь Венсита, тоскуя по силе и целеустремленности, которые поддерживали волшебника в верности делу на протяжении пыльных столетий. Это непреклонное выражение лица не давало никакого намека, никакого ключа к мыслям волшебника, но рука Кенходэна поднялась к плечу старика. Его пальцы глубоко впились в старые сухожилия, твердые и сильные, с их внутренним стержнем уверенности, и он знал ответ.
- Я доверяю тебе, - прошептал он, предлагая сердце и разум, как сокровище.
- Я знаю. - Лицо Венсита смягчилось, и он заключил молодого человека в краткие объятия, титанические по сдержанному волшебству. Затем он отступил назад, положил руки на плечи Кенходэна и легонько встряхнул его.
- Идем, - мягко сказал он.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Грифон летит
Венсит твердым шагом прошел под аркой, и Кенходэн последовал за ним, сжимая рубинового грифона, когда они вошли в самое сердце лабиринта.
Он почувствовал, как огромная сила тихо закружилась вокруг него, и зеркальные стены исчезли, словно чуждые стихийной силе этого места. Огромная пещера была выцарапана кулаками природы, втоптана в холмы капающей водой и подвижными костями земли. Волшебные огни парили над головой, наполняя воздух сверхъестественной красотой, но вечная тьма давила на него. Темное терпение пропитало камень и горькие от минералов лужи, которые рябили и журчали в такт медленным каплям нестареющей, безразличной воды. Кенходэн содрогнулся перед ночью, которая так долго скрывала пещеру, и смертность зазвенела в его костях, когда он сравнил свою жизнь с выносливостью камня и воды.
Грубый камень сталкивался с вытертой водой гладкостью в извилистых проходах тьмы, которые покрывали необработанный камень паутиной теней. Зеркально-гладкие, затонувшие водотоки отвлекали взгляд от стен и потолка.
А потом он увидел грубую, похожую на стол каменную глыбу в центре помещения и вздрогнул. Ужасная красота убийства обрела форму, воплощенную в сталь и окутанную плетеным светом. Обереги меча рябили, изгибались, танцевали, отражаясь, как гонимая ветром вода, и все же было невозможно скрыть его стройное и смертоносное совершенство, и его душа подталкивала его к этому шедевру искусства фехтовальщика, но путь преграждала Вулфра.
Она стояла на гладком камне внутри ржавой пентаграммы. Квадратный каменный алтарь стоял рядом с ней, его полированный камень был темным и запятнанным памятью о жизнях, отданных ее темному колдовству, и она положила на него одну руку, стоя неподвижно. Она была гордой и высокой, с суровым властным лицом. Богатая вышивка и драгоценные камни свидетельствовали о ее богатстве, но сила, горевшая в ее лице и осанке, превосходила великолепие любой одежды, когда-либо сотканной. Она встретила их спокойным взглядом, без удивления, и от нее исходили угроза и колдовство, но изъян продажности был внутри нее. Кенходэн почти чувствовал запах ее болезни.
Напряженная тишина заполнила секунды, когда опасность затрещала между ней и Венситом, и у Кенходэна было время сравнить их. Какое-то дополнительное чувство позволило ему заглянуть в ее сердце и почувствовать ее силу, как будто она покалывала его собственные ладони. Тайные знания наполняли ее царственным обликом, превосходящим диадемы, и все же ее мощь, какой бы великой она ни была, была меньше, чем тенью могущества, которое наполняло потрепанную, запятнанную путешествиями фигуру Венсита. Несмотря на всю свою силу, она была едва ли ребенком в искусстве, в котором он был мастером.
Он знал, что она оценила баланс так же остро, как и он, но ее взгляд ни разу не дрогнул. Она смотрела на смерть, и все же шаткое равновесие страха и властной воли сливалось во что-то похожее на безмятежность, а ее малиновая мантия и золотые волосы сияли. Венсит превзошел ее, но она так и не научилась сдаваться.
- Венсит.
Ее голос был тихим, и она слегка поклонилась, затем выпрямилась и непоколебимо встретила его горящие диким огнем глаза.
- Вулфра.
Он подхватил ее тон и поклонился в ответ.
- У тебя отважные товарищи, Венсит. Почему они следуют за тобой?
- Ты могла бы спросить одного из них, - мягко сказал Венсит и отступил в сторону. Ее глаза скользнули мимо него, а затем, внезапно, расширились от удивления, когда они исследовали Кенходэна от красной соломенной макушки до босых ног.
- Итак, - прошептала она. - После стольких лет ты раскрываешь свой секрет. - Она улыбнулась. - Говорят, что ты играешь в глубокие игры, но никто никогда не догадывался, насколько глубоко! Я приветствую тебя.
- Спасибо, - иронично сказал Венсит.
- Есть те, кто многое бы отдал, чтобы узнать, так ли это.
- Есть... но ты никогда не скажешь им, Вулфра.
- Ой? Неужели ты так неумолим, Венсит из Рума?
- Я.
- Благородный Венсит! - усмехнулась она. - Но твой секрет выйдет за пределы этих стен!
- Будет ли так? Посмотри на свой камень.
Его голос был мягким, но ее глаза опустились на свой кристалл и снова расширились. Бесформенное пятно света исходило от него пульсациями, причиняющими боль глазам.
- Это вмешательство многое скажет другим, Венсит!
- Это ничего не скажет твоему хозяину, - решительно сказал Венсит.
- Моему "хозяину"? - удивление впервые нарушило спокойствие Вулфры, и дикий волшебник улыбнулся.
- Больше нечего скрывать, баронесса, - сказал он почти мягко. - Я знаю о нем гораздо больше, чем он знает обо мне, что бы он ни думал, и я знаю, что он использовал тебя. Теперь пришло время ему отказаться от тебя. Он всегда знал, что так и будет. Единственная реальная разница в том, что он не сможет увидеть, как это произойдет ... или вызвать какой-либо из сюрпризов, которые он спрятал в "твоих" заклинаниях-ловушках.
- Твое вмешательство в его предсказание скажет ему, что ты знаешь о нем! - выплюнула она. - Это доказывает, что ты мешаешь кому-то видеть или влиять на то, что здесь происходит, а кто еще это может быть?!
- Мои блокирующие заклинания ничего ему не сказали. У меня были веские причины для их совершенствования, которые не имеют к нему никакого отношения. Ты дала их мне.
- Но это не повод для этого! - указательный палец вонзился в камень, как атакующая змея.
- Мне не нужна причина для этого. Я не несу за это ответственности, - подбородок Венсита выпятился в сторону Кенходэна, хотя его глаза не отрывались от Вулфры. - Так и есть.
