Вскоре погоня приблизится к концу. Даже его жизненная сила и волчья способность к выживанию истощались от непрерывного быстрого движения и напряжения. Дыхание уже с трудом вырывалось из горла, в боку сильно кололо. Ноги дрожали от усталости, раненая нога при каждом шаге отзывалась сильной болью, словно в нее вонзались отточенные ножи. До сих пор киммериец доверялся своему инстинкту дикаря, который спасал его. Каждый нерв и каждый мускул дрожал от напряжения, каждое его движение и усилие служили одной цели — выжить. Однако теперь, в трагически опасном положении, им овладело другое желание: найти такое место, где он, прикрыв свою спину, мог бы продать свою собственную жизнь как можно дороже.
Варвар не покинул тропу и не нырнул в спасительные заросли леса. Он знал, что спрятаться от жестоких и хитрых дикарей было невозможно. Он бежал все дальше и дальше, а кровь из раны все сочилась. Каждый вздох вызывал боль в пересохшем горле. А за спиной раздавались дикие крики его преследователей, рассчитывающих вскоре схватить беглеца. Как голодные волки, они каждый свой прыжок, каждый рывок вперед сопровождали устрашающими воплями и криками.
Внезапно лес кончился. Перед киммерийцем возвышалась каменная стена, отвесно уходящая вверх. Взгляд налево, затем вправо подсказал, что перед ним одинокая скала, которая, подобно каменной башне, вздымалась над лесом. На своей родине, в юности, киммериец, подобно козам, часто карабкался по крутым скалам и лазил по горам. Если б не рана и усталость, то, быть может, он смог бы преодолеть эту скалу, но сейчас у него не было никаких шансов даже достигнуть вершины — пикты успеют пронзить его стрелами.
Скала? Может, с противоположной стороны она не такая крутая и отвесная. Тропа, ведущая из леса, резко сворачивала направо, огибая скалу. Варвар торопливо побежал по едва заметной в траве дорожке и вскоре увидел, что между кромками каменных глыб и расколотыми камнями тропинка ведет к широкой площадке, высоко возвышающейся над тропой.
Этот утес был не самым худшим местом, чтобы покончить счеты с жизнью. Все перед глазами варвара заволокло красной пеленой, однако он продолжал карабкаться вверх по скале, зажав кинжал между зубами.
Он еще не достиг края утеса, когда около сорока раскрашенных пиктов, лесных дикарей, завывая, словно койоты, в беспорядке столпились у подножия скалы. Рев ярости эхом отозвался в лесу, как только пикты обнаружили его. Они стали пускать в беглеца стрелу за стрелой, которые угрожающе рассекали воздух вокруг киммерийца. Невзирая на смертельно опасный посвист стрел, беглец упрямо карабкался вверх. Одна из стрел вонзилась ему в левую ногу. Не останавливаясь, варвар вырвал ее и отбросил в сторону. Стрелы падали вокруг него, со звоном стучали об камни, высекая искры. Киммериец напряг последние силы и перебросил тело через край базальтовой площадки утеса. Все еще сжимая в руках кинжал и секиру, он лег на каменную поверхность и посмотрел вниз на своих преследователей, беснующихся на тропе. Пикты видели только его черную гриву и горящие глаза.
Мощная грудь варвара часто вздымалась и опадала, вдыхая и выдыхая воздух. На мгновение он крепко сжал зубы, чтобы побороть приступ неотвратимо подступающей тошноты. Над его головой просвистело еще несколько стрел. Пикты поняли, что их жертва остановилась и затихла. Легко перепрыгивая с камня на камень, они устремились вверх. Первым вершины утеса достиг огромный и сильный воин, орлиные перья на голове которого были окрашены в яркий цвет, указывая, что он вожак. Пикт положил стрелу на тетиву и наполовину натянул ее, откинул голову и приоткрыл губы в диком триумфальном крике, но стрелу так и не выпустил. Вождь вдруг застыл неподвижно, подобно гранитной статуе. Жажда крови в его черных безумных глазах сменилась выражением испуганного удивления. С ревом он отпрянул назад и широко расставил руки, останавливая своих набегающих товарищей.
Киммериец едва расслышал беспорядочный разговор дикарей, но не смог понять смысл торопливо выкрикиваемых вождем слов.
Пикты уставились вверх, но не на человека на каменном карнизе, а на скалу. Дикари опустили свои луки и засунули стрелы обратно в кожаные колчаны. Немного постояв, они молча повернулись и мелкой рысью потрусили по тропе, которая привела их сюда, и быстро исчезли за обломками камней, так ни разу и не оглянувшись.
Киммериец озадаченно смотрел им вслед. Он хорошо знал обычаи пиктов, но не мог понять, почему дикари прекратили преследование. Они, несомненно, уже находились на пути в свои деревни, расположенные на расстоянии около сотни миль на восток.
Произошедшее было необъяснимо. Что же заставило пиктов отказаться от своей жертвы, которую они преследовали с настойчивостью изголодавшихся волков? Возможно, скала являлась священным местом, которому поклонялись дикари, и беглецу, нашедшему укрытие на такой скале, нечего было бояться. Но священные места обычно находились рядом с поселениями дикарей, и для пиктов, которые преследовали киммерийца так долго, эта скала не была священной: слишком далеко находилась она от их дома. Пикты, преследовавшие его, принадлежали к племени Орла, деревни которых находились далеко на востоке, на границе с землями племени Волка.
Волки захватили киммерийца в плен, когда он после бегства из Аквилонии прятался в дремучих лесах, а затем они передали его племени Орла в обмен на вождя Волков, который был в плену у этого племени.
Пикты племени Орла давно хотели отомстить киммерийцу за все беды, которые он сотворил им. Дикари еще больше обозлились на варвара, когда тот, убегая из плена, лишил жизни одного из известных вождей племени. Поэтому пикты преследовали беглеца так настойчиво и долго, преодолевая широкие реки и крутые горы, не обращая внимания на то, что сами могли стать преследуемыми, поскольку кругом было много враждебных племен.
И теперь, уцелевшие после такого изнурительного, долгого преследования, пикты просто повернули назад, хотя их жертва обессилено лежала на скале, не делая никаких попыток даже сдвинуться с места.
Киммериец недоуменно покачал головой. Он не находил объяснений.
Варвар осторожно поднялся. Голова еще кружилась от усталости. С трудом он привыкал к мысли, что погоня прекратилась. Руки и ноги совершенно окоченели, раны болезненно ныли. Он выплюнул сухую пыль и быстрым движением руки протер налитые кровью усталые глаза. Моргая воспаленными глазами, киммериец осмотрелся вокруг. Внизу длинными и непрерывными волнами тянулась зеленая лесная чаща, а над западным горизонтом повисла голубоватая дымка, которая, насколько он мог предполагать, должна была теперь висеть над морем. Ветер шевелил черную гриву его волос, а соленый воздух освежал варвара.
