повторить, если потребуется, и если могут, то сколько раз. Китайцы загадочно отмалчивались, не давая никаких комментариев, чем стабильно набирали себе очки.
Оно и верно, кстати.
Чем меньше у мировой общественности информации, тем более фантастические гипотезы она может построить, а потом в них же и свято уверовать. Мне больше всего понравилась версия, в которой китайцы умудрились построить аналог электромагнитной пушки, действующей исключительно на некстов.
Хотя, дай им немного времени и чуток информации от Дока, они вполне могли бы такое построить.
Но лучше, конечно, сразу бомбу. Чтобы уж жахнуть, так жахнуть…
Не успел я додумать сию оптимистическую мысль до конца, как водительская дверца распахнулась и за руль ХАМВИ уселся Борден.
— Нервничаешь? — спросил он.
— Всегда.
— Я тоже, — сказал он. — У меня такое чувство, что мы собираемся сунуть голову в пасть тигра.
— И при этом сам тигр нас и позвал, — согласился я. — Но включать заднюю сейчас уже поздно.
— Никогда не поздно, — ухмыльнулся Гарри. — Я знаю, где они держат парашюты.
— Я внезапно вспомнил, что боюсь высоты, — сказал я.
— На самом деле, боятся надо земли, — сказал он. — Потому что в конечном итоге убивает тебя именно земля, а никак не высота.
— Я даже знаю, откуда эта цитата, — сказал я. — Хотя она и неточная.
— Я прыгал с парашютом множество раз, — сказал Гарри. — Днем, ночью, под зенитным огнем противника… Видишь, я все еще здесь, так что в этом нет ничего сложного.
— Я играл в шахматы множество раз, говорил Бобби Фишер, — сказал я. — Белыми, черными, однажды даже пожертвовал противнику ферзя. Видишь, в этом нет ничего сложного.
— Мне льстит твое сравнение, но оно в корне неверное, — сказал Гарри. — Для игры в шахматы нужен особый склад ума. А для прыжка с парашютом достаточно толкового инструктора.
— Ты уверен, что хочешь поговорить именно об этом? — спросил я.
— Нет, — сказал он. — Я тут нарыл немного информации о «Фениксе» по своим каналам. И даже из этого «немного», а его действительно очень немного, я могу сделать вывод, что Зеро рассказал тебе далеко не все.
— Странно, если бы это было не так, — сказал я.
— Но в целом он не соврал, — сказал Гарри. — Однако, то, о чем он умолчал, может быть очень любопытно.
— Не томи, — сказал я.
— Возьми, — он протянул мне свой планшет. — Файл на рабочем столе, не ошибешься.
— И что там?
— Там, помимо прочего, есть версия о том, кто такой Док, — сказал Гарри. — И почему на него не действуют твои скиллы.
* * *
Я не знаю, как Гарри нарыл эту информацию и какие связи он задействовал. Возможно, ради этого файла он продал душу дьяволу, но это не точно. Некоторые вообще считают, что у англичан нет души.
Зеро рассказал мне только об одном проекте корпорации «Феникс», а на самом деле их было два.
Звучит довольно иронично, то тот проект, с последствиями которого мы сейчас столкнулись, тот, в который внес свои изменения Красный Шторм, тот, который привел к гибели двух с половиной миллиардов человек и в конечном итоге спровоцировал появление суперменов, потенциально угрожающих существованию всего человечества в целом… Так вот, тот проект был гражданским.
А был еще и военный.
Удивительно, сколько всего ты можешь накопать, если знаешь, в каком направлении рыть.
Это было довольно познавательно и чертовски любопытно, однако сейчас наша главная проблема была отнюдь не в Доке и не в моих скиллах, которые на него не действовали.
Конечно же, это была ловушка.
Конечно же, мы сунули голову в пасть тигра, а тигр был голодный и вдобавок болел бешенством.
И конечно же, без меня у израильтян не было никаких шансов.
Это стало очевидно в первые же полчаса после высадки.
Кстати, о высадке.
Вас когда-нибудь сбрасывали с грузового военного самолета внутри тяжелого военного внедорожника? Если вам когда-нибудь доводилось находиться в лифте, падающем в шахту с последнего этажа башни Федерация в Москва-сити, то вы примерно представляете эти ощущения. Если же нет, то мне с вами и разговаривать не о чем.
Если когда-нибудь мои гипотетические дети спросят меня, каким своим жизненным достижением я особенно горжусь, я даже не буду сомневаться, что им ответить.
Тем, что во время этой чертовой высадки я не орал в голос.
Мать-мать-мать-мать, — примерно так выглядел мой внутренний диалог до тех пор, пока над нами не открылись парашюты. После того, как их купола таки развернулись, я просто закрыл глаза и представлял себя на райском острове, куда я когда-нибудь уеду.
А потом колеса стукнулись о песок и собственный позвоночник чуть не пробил мне голову.
Я выглянул в окно и увидел, что танки приземляются еще жестче.
Последний парашютист еще до достиг земли, а израильтяне уже бегали вокруг техники и отцепляли стропы. Через пять минут после приземления наша колонна готова была двинуться в путь.
Ну, мы и двинулись.
До Иерусалима было сорок километров.
А до окружающей его песчаной бури — всего десять.
У границы, за которой начиналась буря, наша колонна даже притормаживать не стала, и мы сходу ворвались в песчаный ад.
Точнее, кто-то ворвался, а кто-то нет, потому что перед нашей машиной ад отступал.
Вокруг джипа, в котором я сидел, образовалась зона спокойствия радиусом метров тридцать. Ветер там не дул, а песок, до этого безумно и хаотично носившийся в воздухе, просто падал нам под колеса.
Это немного противоречило законам природы, но что им в последнее время не противоречило? Когда появились нексты, природе пришлось подвинуться.
— Твоя работа? — поинтересовался Гарри.
— Это пассивный навык, — сказал я. — Так-то я ничего не делаю.
Я и на самом деле ничего не делал. Пока я только наблюдал, задействовав на максимум все свои органы чувств.
— Видишь его?
— Да, он там, — я неопределенно махнул рукой куда-то вперед. — И он там не один.
— Другие нексты?
— Много целей, — сказал я. — Похоже, там если и не все Сыны Ветра, то большая их часть.
— Это удачно, что они все в одном месте собрались, — сказал Ицхак. — Ты можешь с ним отсюда что-нибудь сделать?
— Только посмотреть, — сказал я.
— И то хлеб, — сказал Ицхак.
Он быстро сориентировался, сделал правильные выводы и отдал соответствующие распоряжения, приказав всем относительно легким машинам держаться поближе к нашей. Танки пока справлялись и так.
А потом перестали.
Колонна как раз начала переваливать через очередной бархан, когда особенно сильный порыв урагана ударил в наш головной танк и перевернул его на бок. А следующий удар отправил его валяться
