понял я. — Головы?
— Да… как наши вожаки… давят и давят… аж голова раскалывается…
Мрон явственно скривился, а я не на шутку обеспокоился.
Для разума не существует преград, ему неведомо расстояние. И если Гнор нашел способ соединить людей и вампиров и вырастить из них нечто вроде существа с коллективным сознанием, нацеленным на выполнение одной-единственной задачи, то, пожалуй, нам стоило поторопиться, пока это самое существо не призвало сюда оставшихся недовампиров или не надумало разбудить тварей, которые копили силу не один год.
У меня в голове, если честно, сам факт существования подобного не укладывался, но если людей старик подбирал заранее, да еще с учетом знаний, какие у них имелись, то это и впрямь был грандиозный эксперимент. Бесчеловечный, жестокий, неимоверно сложный и, к сожалению, удачный. Потому что только комбинированный разум мог заставить кровожадных тварей повиноваться. Только он мог превратить их из неорганизованной толпы в по-настоящему сплоченную стаю. Именно он мог заставить их выгрызть сотни тоннелей под густонаселенным городом. Именно он был способен принять меры, чтобы его не сразу обнаружили. И именно он сумел бы годами оставаться в тени, незаметно собирая вокруг себя огромную армию зараженных, которыми с легкостью жертвовал и даже убивал, если возникала угроза для логова.
— Ищи алтарь, — зло бросил мрон, утерев кровь с лица и принявшись торопливо сдирать с себя сапоги. — Времени мало. Я какое-то время смогу им противиться, у меня уже есть опыт… давай, я их отвлеку.
— Они же ядовитые.
— Плевать. В зверином облике я сильнее. Вдвоем с Мораной мы выстоим, да и восстанавливаемся вместе гораздо быстрее.
— Кость, Клык! — отрывисто бросил я, когда оборотень приложил ладонь к горлу, вокруг которого так и обвивалась черная змейка, после чего выгнулся, захрипел, замерцал и в мгновение ока сменил форму. — Присмотрите за ним!
Миррт упал на камни уже в облике здоровенной химеры, и, признаться, в самый первый момент я решил, что он все-таки не удержится. Или на меня кинется, или, не дай Саан, вопящая на все голоса тварь все же сумеет его подчинить. Однако зверь, с морды которого так и продолжала капать кровь, лишь повел на меня налитым кровью глазом, после чего встряхнулся, мотнул головой, глухо рыкнул и одним громадным прыжком сиганул в пещеру, приземлившись прямиком на мягкую губку, которую тут же рванул когтями.
Та, несмотря на силу оборотня, задергалась, зашевелилась, потянулась к нему липкими лапами, готовая спеленать и доставить к жадно распахнутым ртам готовенького к употреблению. Однако последовавшие за Мирртом гончие тут же избавили его от неудобств, после чего они уже втроем кинулись к проклятой колонне, а следом за ними, словно привязанные, повернулись и многочисленные головы.
— Давай! — шепотом велел Мор, когда стало ясно, что внимание полуразумной гидры сосредоточилось на мроне.
Я торопливо скользнул вперед, благо с таким маленьким ростом было удобно прятаться за коконами. После чего со всей доступной скоростью рванул к основанию гидры, надеясь, что по дороге не наступлю ей на что-нибудь важное, и она не помешает мне добраться до алтаря.
Что там происходило с мроном, я уже не смотрел. Судя по тому, как содрогались от его рева стены, он успешно сопротивлялся воздействию голов, да и приманка из него получилась отменная. Живой разумный в обители мертвых… полагаю, для гидры это был невыносимо лакомый кусок, который она бы заглотила без раздумий. Однако клыкастый пока боролся. Судя по доносящемуся из другой части пещеры чавканью и звукам разрываемой плоти, которым вторил яростный многоголосый хор, внимание он приковал к себе надолго. А мои псы должны были сделать все, чтобы он продержался до тех пор, пока я ему не помогу.
Когда я подбежал к гидре, у меня при виде ее истинных размеров на мгновение мелькнула растерянная мысль, что в глубь нее мне, похоже, придется не просто прорываться, а буквально прогрызать себе дорогу в ядовитом нутре.
Собственно, я правильно догадался, что тварь имеет гораздо более плотную структуру. Но при этом она все же была достаточно пористой. Почти целиком состояла из плотно прилегающих друг к другу тяжей. Поэтому рвать ее с ходу я не стал, а, дернув за один тяж, приоткрыл для себя узкую щель. А затем ввинтился внутрь, попутно убирая с дороги возникшее препятствие и торопливо пробираясь туда, куда не смог бы пробраться ни один живой.
Дело, правда, осложнялось тем, что слизь у этой твари была особенно едкой. Я, пока в ней копался, всю кожу на руках сжег. Вместе с рукавами и прочей одеждой. Сапоги, разумеется, тоже потерял. На ноги даже смотреть не стал — не до этого было. А что касается лица… не страшно, заживет. Хотя в ближайшее время в зеркало мне лучше не смотреться.
Пару раз по пути меня едва на зажало между внезапно напрягшимися канатами. Похоже, мрон, пока носился по всей пещере, вынуждал колонну наклоняться и поворачиваться. От этого ее нутро постоянно напрягалось, сжималось, пульсировало, как живое. И это порядком осложняло мне жизнь, пока я не вывалился на более-менее свободный пятачок и не уткнулся носом в ровную каменную, слегка шершавую поверхность, от которой исходила прекрасно знакомая мне сила.
От одного прикосновения к ней я осознал, что нашел то, что нужно.
Темный алтарь…
Предмет, напоенный кровью и душами множества людей.
Готовые врата в царство теней. Вернее, пробка, которая до поры до времени закрывала ведущий туда проход, откуда даже так, в закрытом виде, просачивалась смертельно опасная для всего живого сила, которая даже мне показалась неуютной и какой-то злой.
Причем, как выяснилось, я порядком преуменьшил размеры темного алтаря.
Я-то поначалу думал, что он лежит только в основании гидры. Обычный плоский камешек, на котором удобно приносить людей в жертву. Однако найденный мною предмет… вернее, стела… сплавившийся в единое целое монолит… находился не только в основании твари, а острым шпилем уходил высоко наверх, составляя для нее опору. Стержень. Неустанно питающий ее и позволяющий как-то существовать. Именно так, на границе миров. Соединяя в себе и живое, и мертвое начала. Как сам Гнор. Как все, что он создал. Уродливое, непостижимое, почти невозможное нечто, при виде которого мне очень захотелось вымыться.
— Что теперь? — спросил я, убедившись, что прибыл по адресу.
Крутящийся рядом Мор в ответ на мой вопрос тяжело вздохнул.
— Теперь тебе придется забрать все, что там накопилось.
Я смерил взглядом убегающий ввысь стержень.
— В меня столько не влезет.
— Это уже неважно. Тебе придется забрать все, иначе остальным не поздоровится.
— Это будет больно? В смысле, так же плохо, как тогда, когда мне пришлось пропускать через себя души?
— Хуже, Вилли, — тихо
