— Ну, как я понимаю, уже осталось недолго. Четвертый день все каналы трубят, все газеты пухнут от сообщений о твоих достижениях.
— Это не мои достижения. Если бы не твой отец, этого бы никогда не было.
Молодой человек махнул рукой. Он прекрасно знал, чего стоит вся эта информационная истерика, сам принадлежал к пишущей братии.
— Ну, ты готова? Пора ехать.
У самого входа в “Миш-Мэш” ее встретил Ральф. Парень помог ей пробиться сквозь толпу журналистов, пару раз пустив в ход кулаки и локти. Бетси почувствовала прилив благодарности. Все-таки хорошо, когда есть возможность опереться на твердое мужское плечо.
Миша и Бумба уже сидели за столиком. Насупившиеся и суровые. Как и подобало в такой момент. Больше никого не было. Только ближний круг.
Выпили. Затем еще раз.
Говорить, собственно, было не о чем. Все, что бы ни сказалось, выглядело каким-то фальшивым. Лишним.
— Госпожа… — Тихий голос с чудовищным арабским акцентом.
Она обернулась, ожидая увидеть мальчика, но для того, чтобы разглядеть говорящего, ей пришлось очень высоко задрать голову. Ага, один из подручных Хусейна.
Верзила склонился к ее уху и тихим шепотом сказал:
— Госпожа, мой хозяин велел передать вам, что великий камень похищен. Хозяин сожалеет и очень просит не гневаться.
Дальнейшие слова араба заглушила трель телефонного звонка.
“Господи, ну кто выдумал эти несносные мобильники?”
Это был Гор, с которым она рассталась всего пару часов назад.
— Бетси! — заорал парень, едва не оглушив ее. — Бетси! Здесь какая-то дьявольщина!
— Что случилось?!
— Тело отца похищено!
— Как? Не может быть!
— Кто-то подменил его. В гробу вместо отца лежит искусно сделанная восковая фигура! Бетси, что это значит?!
Девушка закрыла глаза. Неужели еще не все?!
“Анубис, черт подери, где же ты?!” — мысленно позвала она.
Глава шестнадцатая
ЖИВЫЕ МЕРТВЕЦЫ
В это трудно было поверить. Происходящее просто не укладывалось в рамки обыденного понимания. Невероятные события буквально опережали друг друга, словно кто-то всевидящий и всемогущий ненароком заснул и выпустил ситуацию из-под своего контроля.
Но время уходило, и, понимая это, Бетси не могла позволить себе бездействовать.
Ральф был мрачен, но настроен решительно и ободряюще сжимал узкую прохладную ладонь девушки. Он, как и Элизабет, переживал обе потери, но был бессилен помочь ей. Гурфинкель с Бумбой озадаченно почесывали макушки и старались в глаза Бетси по возможности не смотреть. Конечно же, в произошедшем не было их вины, но и помочь чем-либо девушке они сейчас не могли.
— Это наверняка кто-то из местных, — наконец нарушил тягостное молчание Миша. — Так профессионально замести следы могли лишь они.
— V nature, — согласился с приятелем Бумба. — Может, прочесать город, полицию привлечь…
— Они что, по-вашему, идиоты? — усмехнулся Ральф, нервно кусая губы. — Камень явно похищен не для продажи. Здесь что-то другое.
— Что, например? — спросил Миша, шестым чувством понимая, что из Луксора в ближайшие двадцать четыре часа нужно срочно рвать когти.
— Возможно, неведомые похитители собираются воспользоваться силой камня, — мрачно заметил Ральф.
— Опять эти россказни, — сокрушенно покачал головой Гурфинкель. — Скорее всего Бен-Бен уже на пути в какую-нибудь частную коллекцию. Полиции следовало сразу, как только его похитили, перекрыть границу, установить на дорогах Луксора посты, но со мной, конечно же, никто не посоветовался.
— Ральф прав, — кивнула Бетси, судя по отсутствующему взгляду абсолютно не слушавшая то, что только что говорил Миша. — И если кто-то действительно хочет воспользоваться силой камня, мы должны ему помешать.
— Это, интересно, как? — ехидно поинтересовался Гурфинкель.
“Сегодня же, не дожидаясь утра, попуткой — в Каир, — лихорадочно соображал он. — Ой, чувствую неприятности, большие неприятности, будь неладен этот чертов Египет. Ноги моей здесь больше не увидят…”
Бумба бессмысленно заморгал, покосившись на скрипящего зубами от злости напарника.
Гурфинкель мысленно корил себя за допущенную им впервые в жизни серьезную оплошность. Ведь еще после внезапной смерти профессора Енски он ощутил зыбкий холодок беды, то редкое чувство, которое его никогда не подводило, которое во всю свою луженую глотку кричало: “Беги, Миша, беги подальше из этого города, из этой страны, немедленно, иначе…”
А вот о том, что будет “иначе”, думать не хотелось.
Такое происходило с Гурфинкелем четвертый раз в жизни, и он еще ни разу не посмел ослушаться своего внутреннего ангела-хранителя и, возможно, именно поэтому до сих пор был жив.
“Идиот! — мысленно ругал себя Миша. — Баран чертов, о чем ты думал? Зачем тебе эта девчонка с ее проблемами и сенсационными находками? На фиг ты вообще во все это ввязался?”.
Но Миша не мог бросить Бетси в столь ответственный момент. Возможно, в нем проснулась совесть либо он чувствовал себя виноватым в том, что некогда мешал ей, будучи по другую сторону баррикад, но так или иначе покинуть Луксор Гурфинкель не мог.
Хотел, но не мог.
Со стороны сидящие за круглым столиком трое мужчин и симпатичная понурая девушка напоминали родственников некоего преждевременно усопшего дедушки, не оставившего оным ожидаемого наследства. Хотя под усопшего дедушку вполне сошел бы бедняга профессор Енски. Правда, он не являлся родственником ни одному из присутствующих в ресторане посетителей.
— Ну что? — после очередной порции продолжительного молчания грустно спросил Ральф.
Миша с Бумбой недоуменно развели руками, и как раз в этот момент в ресторане раздались негодующие вопли одного из официантов.
Элизабет с Ральфом обернулись.
Преследуемый ругающимся официантом, к их столику со всех лап несся непонятно как ухитрившийся проскочить в “Миш-Мэш” Анубис.
— Стой, мразь! — взревел официант, занося ногу, дабы отшвырнуть остановившуюся у столика иностранцев собачонку, но сделать он ничего не успел, так как по дуге улетел в другой конец ресторана, переворачивая попадающиеся по пути пустые столики.
Довольно ухмыляясь, Бумба потер правый, тяжелый, как у Майка Тайсона, кулак, после чего спокойно опустился за столик. Миша с укоризной посмотрел на друга, хотя его резкий поступок в душе одобрил.
Анубис вел себя как-то странно, подпрыгивал, вилял хвостом и просяще приседал, глядя исключительно на Бетси.
— Может, он сахарку просит? — предположил Гур-финкель, но громкое негодующие рычание в ответ означало, что пес хочет явно чего-то другого.
