закоптить украшение. Затем скидываю ставшую совсем маленькой куртку, достаю книгу Беренгара и камень Эрленкар, заматываю их в одежду, как в узел, а сумку с документами и всем оставшимся оставляю рядом с мертвецом. На неё я тоже слегка воздействую огнём, чтобы придать достоверности происходящему.
Не самая лучшая инсценировка, но как можно узнать по обгоревшему едва ли не до костей человеку, кем он был до смерти, если не по чудом уцелевшим документам и фамильному украшению?
Немного подумав, я лезу в сумку и достаю оттуда подарок мамы — небольшую кастиллу, на которой ни разу не сыграл за то время, пока жил в Верлионе.
Глядя на музыкальный инструмент, я не решаюсь оставить его и сую в узел с книгой и камнем. Пусть останется хоть какая-то память о доме и семье…
На счастье, район оцепить не успели. Так что я, продолжаю перемещаться проулками и глухими подворотнями, где и днём не встретишь прохожих, чего уж говорить о ночи. Зато на крупных улицах творится невесть что. Я слышу крики людей, то и дело вспыхивают зарева пожарищ…
Я решаю, что городские ворота Внешней и Внутренней стен наверняка закрыли, а потому двигаюсь в сторону порта, надеясь умыкнуть там лодку или вообще покинуть город вплавь под покровом ночи…
По пути мне ещё несколько раз попадаются обгоревшие дома, вокруг которых всё будто омертвело.
А у самой границы с портовым районом я наталкиваюсь на тёмное проявление. Сразу два трёхэтажных дома превратились во что-то… Святые предки, я даже не знаю, как это описать! Они обросли ороговевшей, складчатой кожей, покрытой какой-то мерзкой и вонючей слизью! Здоровенное нечто дышит, шевелится, а изнутри него что-то пытается прорваться… Я вижу силуэты, копошащиеся за полупрозрачной кожей, чувствую эманации тьмы, которые доходят до меня…
Но не останавливаюсь, чтобы что-то предпринять — потому что замечаю на противоположном конце улицы вышагивающих в знакомых мантиях фигуры , так что спешу скрыться.
Проклятье! Трижды, четырежды проклятье! Проклятые тёмные ублюдки! Проклятый Керс, и его проклятое пророчество! Чокнутый малефик в одиночку умудрился учинить такое в одном из крупнейших городов Империи — а что же творится на фронте?! Как же сражался мой отец и все те, кто сотни лет воевали с Ирандером и его прихвостнями?!
Святые предки, что же мог делать тёмный правитель Ялайского королевства, если его сумасшедший последователь оказался способен уничтожить целый город?! Что бы стало с Верлионом, если бы не я?!
Ненавижу… Я ненавижу этих тварей! Зачем они это делают?! Почему?! Неужели на них так сильно влияет магия?!
Но ведь я смог совладать с тьмой внутри себя! И с той, которую втянул из проклятья Керса!
Вопросы... Вопросы без ответов.
До старой части порта удаётся добраться без происшествий. Я пробираюсь к реке через нагромождения покосившихся зданий, думая об одном.
Куда мне идти? Где спрятаться от внимания Трибунала?
Сильный порыв ветра бьёт в лицо. Он поднимает ворох мусора, и под ноги прилетает бумажка, сорванная с ближайшего фонарного столба. Я наступаю на неё и непроизвольно обращаю внимание. Хмурясь, поднимаю листовку.
“Владеешь копьём, мечом, луком? Умеешь ковать оружие? Мечтаешь помочь стране в борьбе с тёмными отродьями? Хочешь обеспечить семью или получить славу, оставить своё имя в веках? Ты нам нужен!
Запишись добровольцем на фронт и помоги Империи окончательно уничтожить последователей Ирандера!
Не умеешь сражаться — опытные инструкторы и достойный руководящий состав выкуют из тебя настоящего солдата! Месячное содержание позволит твоей семье жить безбедно в самую холодную зиму! Быстрое продвижение по службе, социальные привилегии, уважение и почёт — всё это ждёт тебя!
ИМПЕРИЯ ЖДЁТ ТЕБЯ!
(Чтобы записаться в тренировочные лагеря отыщите ближайшего вербовщика. С первого по пятый и с шестого по девятый дни любой декады они принимают желающих возле казарм городской стражи в крупных городах, либо у магистратов небольших поселений)
Примечание: Владеющие магией должны предоставить справку о своём ранге и полномочиях”
Прочтя листовку, я грустно хмыкаю. Ну вот и ответ!
Спрятаться на фронте — не самая плохая идея. Тормунд рассказывал, что чем ближе к пограничным землям, тем больше там смотрят на прибывших сквозь пальцы. Там, где идут сражения, мало кто будет выяснять, правдиво ли то имя, которым я назовусь.
Всё равно у большинства солдат нет документов…
Запишусь под чужим именем в какой-нибудь полк — и буду помогать своей стране бороться с тьмой! С отродьями, которые творят… такое! Этот хррашев Керс хотел подчинить себе целый город! И не просто подчинить — а превратить всех нас в каких-то мразей, в рабов! Хотел контролировать наши мысли, желания, чувства…
Нет уж! Не-ет… Это был всего один-единственный малефик самоучка… А сколько их в Ялайском королевстве? Что они могут сделать, объединившись?!
Проклятье, почему же отец никогда не рассказывал, как он умудрился одолеть Ирандера?!
Я отбрасываю листок и киваю сам себе.
После всего произошедшего я просто не могу остаться в стороне… Даже если отбросить мысли о том, что на фронте можно спрятаться — там я принесу самую большую пользу своей стране! Помогу Империи одолеть тёмную заразу!
Ну что ж… Теперь, судя по всему, моя жизнь будет совсем другой… Но раз уж так всё сложилось — я готов отдать её на то, чтобы помочь одолеть последователей Ирандера! Пусть тьма есть и во мне — я не позволю ей контролировать себя!
Ведь на самом деле только от меня зависит, как ей воспользоваться…
* * *
Беренгар сидит в кресле, задумчиво разглядывая бьющуюся в клетке тьму.
— Вижу, у тебя обновка?
Голос, который это произносит, глухой. Через мгновение перед Сейнорай прямо из воздуха появляется фигура.
Закованный в тяжёлые, чуть помятые и поцарапанные латы рыцарь в глухом шлеме, за которым видны только пылающие алым глаза. Он стоит перед магом, уткнув в пол остриё огромного двуручника и облокотившись на его крестовину.
— Стараниями мальчика, — отвечает Беренгар.
— А он с фантазией, — замечает рыцарь, — Прямо как я.
— Зачем ты пришёл? — с неприязнью спрашивает Сейнорай.
— Чтобы сказать, что дело движется слишком медленно.
— Медленно?! — в синих глазах Беренгара мелькает ярость. — Парнишка за неполных два месяца обуздал обе стороны дара! Научился тому, на что его современники тратят годы, десятилетия жизни! Умудрился освоить такое…
— И всё же — это слишком медленно, — холодно говорит рыцарь. — Мне нужен результат.
— Я делаю всё, что в моих силах. Но он упёртый.
