поцелуй Валена, и я усмехаюсь.
– Ну нет, я не фанатка золотого дождя.
Вален отстраняется от меня, и мы следом за Нэшем выходим на площадку с песком и камнями.
Я громко хлопаю в ладоши, и на меня устремляются все взгляды.
– Итак, вот какие у нас планы. – Смотрю на Эноха и его команду. – Вы, ребята, сделаете все то же, что мы делаем обычно: придумаете полосу препятствий и попытаетесь не дать мне ее пройти.
Каллан хищно улыбается, остальные согласно кивают.
Оборачиваюсь к своим ребятам; все они стоят с серьезным выражением лица.
– Я активирую руны, чтобы вы почувствовали и услышали, что я делаю, когда призываю магию. Мы с Валеном подумали, что так вам будет проще всего прочувствовать разные ветви магии и как призывается оружие. Я буду заниматься полосой до тех пор, пока вы не решите, что готовы присоединиться, и тогда мы разделимся и попытаемся вынести друг друга. Все согласны? – спрашиваю я.
Ребята единогласно кивают, но молчат, и от этого становится неуютно. Я наблюдаю за тем, как они рассаживаются на каменных скамьях. Почему они воспринимают Эноха и его ковен как угрозу нашим отношениям? Я не против собственничества, но против флера сомнений, который, судя по всему, окутал моих Избранных.
Ко мне подходит Каллан, и я отодвигаю все свои вопросы на второй план, чтобы сосредоточиться на том, ради чего мы сюда и пришли.
Он легонько толкает меня в плечо и улыбается, глядя на меня.
– Если я тебя обниму, меня попытаются прирезать? – шутливо спрашивает он.
– Не стану врать, такая вероятность существует, – признаюсь я, окидывая взглядом своих парней.
Каллан усмехается и все равно обвивает меня руками.
– Стоит рискнуть, – говорит он и крепко сжимает меня в объятиях, от которых мои ноги отрываются от земли.
Я хихикаю, но, когда он отпускает меня, смотрю осуждающе. Мы отходим к деревьям, чтобы члены его ковена смогли спокойно обсудить детали полосы препятствий, а я не подглядела и не подслушала ничего лишнего.
– Так значит, они как минимум сообразили, что пора уже вытащить голову из задницы и начать работать с тобой и твоей магией? – непринужденно спрашивает Каллан. – Ты продолжаешь наши тренировки, или они перевели тебя на свой план?
– По большей части это я учу их тому, как пользоваться новой магией. Я не особо концентрировалась на собственном развитии.
Каллан недовольно ворчит и качает головой.
– Винна, ты не должна ставить их хотелки выше своих нужд. Нельзя полагаться исключительно на грубую силу и холодное оружие. Сейчас, после Пробуждения, ты как никогда должна сосредоточиться на том, чтобы овладеть своей силой. У тебя отлично получалось, ты должна продолжать в том же духе!
– Каллан, я знаю. Просто в моей жизни происходит слишком много всего, но, клянусь, я помню о том, что мне делать. Как думаешь, почему я вам позвонила? Мне нужна помощь. Я понятия не имею, на что способна, а теперь еще и вынуждена помогать понять им, на что способны они. Потому я и здесь.
Он притягивает меня в очередные объятия. Затем кивает подбородком в сторону моих Избранных.
– Не волнуйся из-за них слишком сильно. Они сами разберутся; они всю жизнь прожили, понимая, что такое магия и как ей пользоваться. Им всего лишь нужно научиться различать и отделять разные ветви. Они паладины. Они умеют упорно трудиться, и однажды в их головах все устаканится. Но кто поможет с этим тебе, Винна? Я не пытаюсь никого спровоцировать. Я искренне пытаюсь позаботиться о тебе, но каждый раз, когда они оказываются рядом, ты перестаешь заниматься тем, чем должна. Почему?
– Не говори так, будто я жертвую тем, что нужно мне самой, ради них. Это не так. Я просто пока не нашла баланс. Заниматься, развлекаться, учиться, тренироваться, отбиваться от видимых и невидимых врагов, – я пытаюсь со всем этим разобраться. Если вдруг у тебя есть инструкция по тому, как лучше действовать и ты хочешь ей поделиться, – вперед, но если нет, то лучше не осуждай меня, а помоги справиться.
Каллан усмехается и вздыхает.
– Справедливо. Просто хотел сказать, что я очень сожалею о том, что случилось в доме старейшины Клири, и что мне жаль, что Энох скрыл от тебя правду… от всех нас.
В голосе Каллана слышится горечь, и я мгновение смотрю на него – по-настоящему.
Энох – часть его ковена и его будущий панибрат, и я даже не представляю, как бы чувствовала себя на его месте.
– Мне жаль, что он так с вами поступил. Как вы, ребята? Как ваша жизнь?
– Если честно, мы особо не разговаривали друг с другом. Ну, Энох и Нэш общаются, но для Нэша ситуация другая, не такая, как для нас с Бэкетом. Энох ведь все рассказал ему. С момента, как ты уехала, мы впервые собрались все вместе.
Меня удивляет его признание, и я раздумываю над тем, что мне ответить.
– Думаешь, вы с этим справитесь?
Он пожимает плечами.
– Учитывая, что Энох скрывал от нас это, я не могу не задаваться вопросом, а не скрывает ли он что-то еще. Бэкет чувствует то же самое. Я знаю, что иногда члены ковена не слишком близки и относятся друг к другу скорее как к коллегам, но мы никогда не хотели подобного.
Киваю ему с сочувствием. Он оказался в дурацкой ситуации, и мне бы хотелось сказать или сделать что-то, чтобы немного ее улучшить.
Со стороны тренировочной площадки раздается свист, и Каллан с нетерпением оборачивается ко мне.
– Может, первый заход проведем вместе, раз уж ты заржавела и, очевидно, нуждаешься в том, чтобы кто-нибудь – я – дал тебе пинок под зад и подтолкнул к действию?
Провожу пальцем по рунам на грудине и за ухом, после чего шутливо ему салютую.
– Так точно, инструктор! – выкрикиваю я, изображая солдата.
Каллан смеется, но потом с его лица прямо на глазах исчезает беспечное выражение. Черты ожесточаются, он рвется в бой.
– Тогда сделаем это, черт подери! Погнали!
В меня со всех сторон летит песок, ветер хлещет собранными в хвост волосами прямо по лицу и цепляется когтями за одежду. По всей видимости, Энох решил задействовать в этом раунде все свое чувство юмора, потому что крайне активно пускает в бой песчаные торнадо и молнии. Я призываю Элементальную магию и убираю песок с лица и из своих дыхательных путей.
«Твою мать, будет той еще морокой отряхиваться от этого дерьма», – ворчу себе под нос. Может, кто-нибудь из парней поможет мне с этим? Слышу свое имя, но оно тонет в окружившем меня циклоне, закручиваясь воронкой до тех пор,
