течение многих лет.
– Если что-то пойдет не так… нам остается только использовать вихрь. И чем меньше нас будет, тем лучше, – произнесла я то, что мы обсуждали уже много раз. – Я выведу Гилберта, Луку и остальных, если наш план не сработает. Обрати внимание, я буду с ними.
Глаза Лис предательски блеснули, и она заморгала, чтобы не полились слезы.
– Да, я знаю.
Тетя с явным усилием заставила себя улыбнуться.
– Послушай, моя дорогая. Я тут подумала, что, когда все закончится… я бы хотела уехать с тобой на несколько дней.
– Ты имеешь в виду отпуск?
Для Лис отпуск был первым номером в списке худших слов. Работая адвокатом в кураториуме, в дни отпуска она в основном сидела над своими актами, до которых не дошли руки в рабочее время.
– Ты вообще знаешь, что это такое? – спросила я. – Потому что… в отпуске у тебя есть… – Тут меня передернуло. – У тебя есть свободное время. – Это было номером два в ее списке самых плохих слов.
– Очень, очень смешно.
Лис улыбнулась, на этот раз по-настоящему.
– Я просто подумала… мы с тобой могли бы провести время вместе. Я давно планировала это сделать, но твое обучение закончилось так быстро, а Гилберт всегда был занят. Потом я хотела подождать, когда закончится вихревая гонка. А потом…
Она махнула рукой, что могло означать примерно следующее: а потом кураториум в Нью-Лондоне был сожжен, ты была похищена мятежниками, наш руководитель оказался безумным, и разразилась мировая война.
– Да. Но после всего…
Я нежно сжала ее руку:
– Я с удовольствием отправилась бы с тобой куда-нибудь.
Лис погладила мою щеку и поцеловала в лоб. Когда она снова моргнула, подозрительный блеск в ее глазах исчез – она снова контролировала себя.
Эллистер помахал мне рукой, прежде чем закрыть дверь, и я долго смотрела им вслед.
Я безмолвно сказала Лис все, что не смогла произнести, когда мы стояли у транспортера.
Спасибо, что ты приняла меня, хоть и не знала, кто я на самом деле.
Спасибо, что я никогда не чувствовала себя обузой.
Я пообещала себе, что поговорю с ней об этом.
После того как все закончится.
События оставшегося утра пролетели стрелой. Инструктажи проходили прямо на лугу перед защитной стеной. Там царила суета – повсюду собирались солдаты, как люди, так и мутанты, все они были одеты в синюю униформу бегунов. В небе летали дроны, выстроенные по какой-то сложной системе. Они освещали своими огнями землю, а на земле на определенном расстоянии друг от друга были расставлены прожекторы.
Гилберт, Арисса, Натаниэль и руководительница кураториума Нью-Йорка стояли на трибуне. Я едва видела их поверх голов других солдат, но то, что они говорили, не было для меня чем-то новым.
Я знала их план, знала, как все будет проходить, до мельчайших деталей.
Предполагалось, что «Красная буря» будет двигаться к стене с трех сторон. Более мелкие подразделения – слева и справа от Небесных ворот. Но главная их сила придет… вместе со Скай-Сити. По словам Гилберта, большинство солдат «Красной бури» сидели в транспортерах. А сам город, вероятно, был укомплектован по минимуму. Перед теми, кто находился в нем, стояла одна цель – использовать чудо-оружие.
Все самое главное должно было произойти у Небесных ворот: как только они будут взорваны, солдаты проникнут в город. По крайней мере, так думал Натаниэль.
Гилберт пошагово спланировал оборону защитной стены. Грундеры и другие мутанты должны были расположиться на деревьях, подальше от гравитационных сенсоров. Их задача – постараться сделать так, чтобы «Красная буря» не смогла подойти слишком близко к стене.
А моя задача – с помощью вихрей отвести как можно больше солдат «Красной бури» от мегаполиса.
Вихревые бегуны на стене должны были обеспечить защиту от огня с помощью своих сенсоров. Если они поразят сенсорами достаточное количество противника, мы выиграем битву.
Так, по крайней мере, было в теории. А на практике был этот чертов воздушный город со своим новым оружием.
На случай поражения тоже был разработан сценарии. Если мы не удержим Небесные ворота, если стена рухнет, у нас были списки мест в Нью-Йорке, которым угрожала особая опасность, и их надо было защищать до последнего. Мы знали, какими путями могла бы двигаться «Красная буря» до здания кураториума в Нижнем Манхэттене, и эти пути предстояло перекрыть. Если они попадут в кураториум, город можно считать потерянным.
После того как Гилберт, Арисса и Натаниэль снова привели всех солдат к присяге, был показан пропагандистский видеоролик о «Красной буре»: о том, как Хоторн готовит своих солдат к предстоящей битве.
Но я смотрела исключительно на Бэйла. Он стоял рядом с Хоторном и Греймсом и выглядел так, как всегда выглядел на подобных видео. Пустые глаза, прямая осанка, мгновенное послушание в глазах, когда Хоторн заговаривал с ним.
Я знала, что Бэйл на видео был моим Бэйлом, потому что все это снималось не больше трех часов назад. Он должен был играть эту роль, и любое фальшивое моргание могло выдать его. И все же я отчаянно искала какие-то знаки, хоть что-нибудь, что свидетельствовало бы о том, что это действительно мой Бэйл.
Но знаков не было.
– Это хорошо, – сказал Фагус, стоявший рядом со мной во время инструктажа. – Он положил руку мне за плечо. – Это означает, что все идет по плану. Не волнуйся.
Не волнуйся.
Это было невозможно. Потому что с тех пор, как Бэйл ушел, я не могла подавить в себе чувство тревоги. Темное и уродливое, оно вело к чему-то.
И именно по этой причине в моем списке был еще один важный пункт.
Она ушла добровольно.
Эти слова со вчерашнего дня не выходили у меня из головы. Так сказала Рокс, когда мимо нас вели перебежчиков из «Красной бури».
Инженер, которую Натаниэль взял с собой, бежав от Хоторна. Как я полагала, она была уведена против воли… И вдруг – добровольно.
С тех пор меня не покидал вопрос: почему?
Почему она порвала с Хоторном? Почему она сделала это практически перед предполагаемой победой?
Это не имело смысла.
С ребятами мы договорились встретиться на улице после выдачи оружия; выдача происходила на нижних уровнях стены. Я как раз шла туда… Однако решила заглянуть в еще одно место.
Я стояла на одной из внешних платформ. Палатки перед стеной уже были убраны. Дневная жара достигла своего пика, в воздухе висела духота, и у меня сильно разболелась голова. Атлас терся о мои ноги, и я провела рукой по теплому мху на его спине, а затем направилась
