была уверена, что задала вопрос вслух, но Тени зашлись шелестящим смехом, в котором звучало нескрываемое злорадство.
– А Утешитель? Каратели?
Тени издали противное хихиканье.
– Утешитель Йенар и его Каратели не служат ни Закону, ни Предкам. Лишь самим себе, а значит – нам. А этот славный юноша, которому пришлось помешать, – Тени испустили гадкий смешок, – сперва немножко упрямился. Но его страсть к тебе, маленькая дремера, и ненависть к сопернику – было одним удовольствием их раздувать.
Мне стало так мерзко, что даже страх немного отступил.
– Чего вы хотите?
Тени, задрожав, исторгли плотоядный рык, от которого у меня заложило уши:
– Мы хотим поглотить тебя. Твою любовь. Целый мир… Пока сами не станем целым миром.
В наступившей тишине я вдруг различила биение своего сердца.
Мою любовь?
И тут до меня дошло. Я дремера, мое присутствие привлекло Теней сюда, как запах крови – хищников. А значит, Кинн еще жив.
– Сначала ты станешь нашей, маленькая дремера, и вместе мы поглотим мальчишку, которого ты так желаешь. Разве ты не этого хочешь? Сделать его безраздельно своим? Навсегда?
Кровь застучала у меня в висках. Я представила Кинна, его серые глубокие глаза, его улыбку. И выдохнула:
– Нет.
По Теням прошла рябь, как от брошенного в воду камня.
– Маленькая лгунишка, ты вечно всем врешь, даже себе. Но нас ты не обманешь. Иди к нам. Ты наша.
Со второй попытки я встала.
Перед глазами замелькали воспоминания: морщинистое лицо Гаэна, вид на Зеннон с террасы, портрет родителей, взгляд Кинна исподлобья, статуя Деи в Садах; улыбка Кинна, когда он смотрит на карту; плачущее лицо дяди, так похожее на лицо отца; доброе лицо Матери-Служительницы во дворе Башни Изгнания, застенчивая улыбка Олеа, глаза Нери – близко-близко, Ланда с рукой на животе; глаза Кинна, когда он держит мою руку в своих ладонях; Хейрон, спиной ко мне, перед тем как его поглотили Тени; и снова Кинн – как он смешно жмурится от солнца…
В моей груди возникло странное жжение, а по лицу потекли слезы.
Теперь и вправду конец.
Хрипло, еле выговаривая слова, я произнесла:
– Не троньте Кинна. Возьмите меня, но его оставьте в живых!
Тени засмеялись, словно сухие ветки заскребли друг о друга, но в их смехе прозвучала неуверенность.
– Ты не можешь нам приказывать, маленькая дремера…
– Оставьте Кинна в покое!
Я не раздумывая шагнула к ближайшей Тени и коснулась ее.
И Тень внезапно развеялась, как дым от сильного ветра, а я пошатнулась и, как сраженная, упала прямо в объятья тьмы.
Кто-то звал меня по имени.
В бессвязной темноте я почувствовала, как чья-то рука трясет меня за плечо. Со свистящим вдохом я приоткрыла глаза и заморгала, ослепленная светом. Попытавшись заслониться от него, я поняла, что тело меня не слушается, и от бессилия застонала.
– Тихо-тихо, не торопись, – раздался негромкий голос, и я тут же распахнула глаза.
На меня смотрел Кинн. Взгляд его лучился от облегчения и радости.
– Мы… умерли?
Мой шепот вышел совсем тихим, но Кинн меня понял.
– Я тоже сначала так подумал, но это место подозрительно не похоже на Чертоги вечности, как их описывают. И вообще я надеялся, что хотя бы после смерти будет не так больно.
Он улыбнулся и, тут же сморщившись, тронул кровоподтек на подбородке. Только тут я заметила, что к прежним синякам и ссадинам на его бледном лице добавились новые, а нижняя губа сильно разбита.
На меня обрушился шквал ощущений: запахи влажной земли и травы, стрекот насекомых и голоса птиц, синева ясного неба, освещенного восходящим солнцем.
Мы живы.
Мы должны были умереть, но каким-то образом остались живы.
Я улыбнулась и заплакала от осознания этого. Кинн, ничего не говоря, положил руку мне на плечо, и в совместном молчании мне стало легко и спокойно.
Наконец я попробовала сесть. Тело казалось таким неповоротливым, будто меня прибили к земле. Кинн помог мне, и я оперлась на него, чтобы не упасть обратно. И тут в примятой траве я заметила одежду Хейрона. Меня скрутило от страха и внутренней боли, и я вцепилась в плечо Кинна.
Он тихо спросил:
– Вира, что здесь случилось? Когда я очнулся, вас рядом не было. Сначала подумал, что вы укрылись в храме, а потом… потом увидел Теней. – Его голос упал. – Они стояли в отдалении, не приближались… Я всё ждал, что они двинутся, но они так и стояли на расстоянии. И тогда я пошел искать тебя, но, когда нашел, ты лежала без сознания… А рядом я заметил черную униформу. Значит, Хейрона?..
Я вспомнила потемневшие глаза Хейрона, его шепот, поцелуи и прикосновение горячих пальцев. Крики Теней и оглушительную тишину. И миг, в который Хейрона не стало. И поняла, что никогда не расскажу об этом Кинну. Хейрон уже заплатил за свой поступок – ценой собственной жизни. Пусть это останется моей тайной.
– Мы с Хейроном поругались. Из-за… всего. Я убежала от него, не хотела его слушать. И тут пришли Тени. Неожиданно. Я до последнего их не слышала. А когда услышала, они уже были здесь. Утешитель не рассказал Хейрону о том, что я могу слышать Теней. И он… не поверил. А когда он их увидел, уже было поздно. Он не успел… не успел разбудить камни. И Тени его поглотили.
Против воли на мои глаза опять навернулись слезы. А Кинн, помрачнев, посмотрел туда, где Хейрон лицом к лицу встретил смерть.
– Они со мной говорили, Кинн.
Он непонимающе взглянул на меня.
– Кто?
– Тени. Они говорили со мной. Я их понимала.
Кинн широко раскрыл глаза:
– Как такое возможно?
Я устало покачала головой.
– Наверное, потому что на мне их метка. Они называли меня «маленькая дремера»…
Кинн молча ждал, пока я не продолжила:
– Я всегда думала, что Тени страшны, потому что поглощают людей. Но они ужасны сами по себе. Они чистое зло, Кинн. Им доставляет удовольствие играть с нами, разжигая наши страсти. Они специально уничтожили Псов, чтобы сделать мне больно. Они… – я едва не проговорилась про Хейрона, но осеклась. – Они повлияли на Утешителя и Карателей. И на Амри, наверное, тоже. И они не остановятся, пока не поглотят весь мир.
Меня пробрала дрожь.
– Но почему мы с тобой остались живы? Почему Тени к нам не приближались?
– Не знаю. Тени проговорились, что ты еще жив, что… оставили тебя напоследок. И я… –
