кармашка на поясе пузырёк.
– На, понюхай. Ты сам поймёшь, что здесь не яд, а настой сонных трав.
Маг откупорил склянку, осторожно принюхался.
– Я чувствую валериану, пустырник…
Он ещё раз втянул воздух.
– Ромашка… И ещё какой-то оттенок, не могу разобрать.
– Немножко химии. Крохотная доза флунитразепама.
– Не знаю такую траву.
Пленник улыбнулся.
– Тебе не стоит переживать.
Маг одним глотком опрокинул содержимое склянки. Пожевал губами, впитывая послевкусие, потом поднял глаза на пленника.
– Ложиться?
Короткий кивок.
«Ещё не поздно всё изменить! Ты можешь всех сжечь и сбежать! Мы и дальше будем поглощать души и становиться сильнее!».
– Ой, да заткнись ты уже, – пробурчал маг себе под нос и вскарабкался на алтарь. Улёгся лицом вверх и закрыл глаза.
Прежде чем провалиться в сон, он услышал обрывки фраз:
– Премедикация уже прошла. Вводите в наркоз, сейчас отцентрируем аппарат и начнём.
– А плечо он мне всё-таки вывихнул, когда мы собирались его фиксировать…
* * *
Он проснулся. Голова была ясной, без всяких голосов и прочих странностей. Где-то пикал монитор, в коридоре раздавались чьи-то далёкие шаги.
Открыл один глаз, осмотрелся.
Обычная больничная палата с белыми стенами, кафельным полом и большим окном, выходящим на обширный парк.
Он сомкнул глаз и открыл второй. Пещера никуда не делась. Стены с коптящими факелами были на месте, кровать превратилась в алтарь, а за углублением в стене тихо потрескивал огонь.
Двумя глазами смотреть было совершенно невозможно. Больничная палата из левого накладывалась на пещеру из правого. Стены, двери и окна располагались в одинаковых местах, но воспринимались совершенно иначе.
Левая рука функционировала как положено. Он откинул одеяло, сел на постели-алтаре и попробовал поднять правую руку. Она висела плетью, вялая и беспомощная, и лишь на кончиках пальцев мерцали остатки тех стихий, которые теперь уже были неподвластны.
Широкая дверь распахнулась.
Левый глаз увидел мужчину в белом халате, который уверенно вошёл в палату, правый же воспринял того самого пленника в оборванной одежде, что пытался изловить его посреди леса.
– Как вы себя чувствуете?
Маг пожал плечами. Теперь он уже не был магом и всё вспоминал.
– Нормально.
– За последние двое суток приступов у вас не было, даже несмотря на снижение дозы антиконвульсантов. Сама операция прошла хорошо. Мы разделили полушария путем рассечения мозолистого тела, и теперь ваша эпилепсия стала ограниченной. Приступы ещё могут развиваться в правой руке, но теперь сознание уже не будет утрачиваться, а дозу противосудорожных можно будет существенно снизить, если не отменить их вовсе. Галлюцинации, вероятнее всего, уже исчезли.
Маг сдержанно кивнул.
– Что-нибудь ещё вас беспокоит?
– Нет, больше ничего.
Пленник в белом халате улыбнулся и отметил что-то в своём планшете.
– Тогда советую немного отдохнуть. Эффект от операции начинает проявляться постепенно.
Маг вернулся на постель-алтарь, прикрыл глаза и попытался пошевелить правой рукой.
«Что, хочешь вернуть всё как было? Ну тогда придётся поработать. Готов?».
Один день в Подмосковии
Ева Я
Так крепко держат сумку с чем-то важным, решил Тимоха, развернулся и деловито пошёл вслед за мужчиной в костюме. Тот несколько раз обернулся, но неприметный Тимоха в поле его зрения не попал. Среднестатистическая внешность сильно помогала в его нечестном деле. Мужчина шёл к метро. В толпе спешащих и невнимательных москвичей стырить сумку несложно. Прямоугольная из светло-коричневой кожи сумка крепилась к ремешку карабином. Мужчина прижимал сумку рукой к бедру. Если бы она висела чуть выше, в районе талии или ближе к груди, шансов у Тимохи не было бы. На эскалаторе он держался через два человека – не слишком близко, чтобы вызвать тревогу, не слишком далеко, чтобы ненароком упустить. Кольцевая линия уже не была загруженной.
Это случилось быстро, резко и пару часов назад. Тимоха дёрнул сумку на себя, когда двери почти закрылись, и, как смазанный маслом, выскользнул из вагона. Состав, двигающийся в противоположном направлении, начинал мигать красным светом и медленно сдвигать двери. Тимоха в три прыжка пересёк платформу и оказался в отъезжающем вагоне. В погоне он не сомневался, поэтому выскочил на следующей станции и ещё примерно час менял ветки, избегал станций с полицейскими и собирался тусить в метро до полуночи. Натянув кепку пониже, он сел в последний вагон состава, идущего на конечную фиолетовой ветки, и занырнул в сумку. Улыбка испарилась. Ни денег, ни телефона, ни даже паспорта в коричневой сумке не было. Только плоская бутылка с чем-то тёмным, типа коньяка, без этикетки.
Тимоха открутил серебряную крышечку и понюхал. Отдавало чем-то ягодным и сладким. Домашний шмурдяк, решил Тимоха, и пригубил. Из середины вагона на него неодобрительно косилась старушка. Тимоха приподнял бутыль, намекая, что пьёт за её здоровье, и пригубил.
– Ох, пробирает! – выдохнул он и залпом опорожнил тару.
Бабка вытаращила глаза, перекрестилась и выскочила на следующей остановке. Тимоха медленно погрузился в сон. Он не услышал шагов проверяющей, махнувшей машинисту, что состав свободен и его можно гнать в депо, не заметил, как в вагоне стало темно, а двери с глухим щелчком заблокировались. Зато он почувствовал, когда его потрясли за плечо, а потом ущипнули. Сколько проспал, Тимоха не знал. Во времена его молодости, когда за поездку в тупик ещё не карали штрафом, Тимоха пару раз ночевал вот так, застряв в вагоне. Сейчас – другое дело. Как получилось, что его не заметили, он не понял. Видимо, всё-таки заметили, раз разбудили, подумал он и открыл глаза.
На него смотрели трое. В полумраке вагона Тимохе показалось, что два низких мужика похожи друг на друга, словно копии, а дама рядом с ними смотрит на Тимоху только одним глазом, второй косил в сторону. Готовясь наглостью и громкостью избежать штрафа, Тимоха сел ровно и прижал к себе сумку.
– Это не он, – безапелляционно сказал один мужик.
– Но в нём эликсир, – резонно отметила дама. – Я чувствую. Он его выпил.
– А где избранный? – глуповато раскрыл рот второй.
– Твою мать! – взревела Ведьма.
– Князь нас убьёт, – прошептал первый.
Пока они перекидывались репликами, Тимохины глаза успели свыкнуться с полумраком и разглядеть паникующую компашку. Мужики и вправду оказались одинаковыми, а дамочка, казалось, обладала авторитетом. Левый глаз у неё действительно косил, как будто хотел улизнуть с лица. Никто из них не походил на контролёра, машиниста или представителя власти. Да и разговоры велись крайне странные с мелькающими словами «эликсир», «избранный», «Князь» и «трындец».
– Отменять нельзя! – вскрикнула дамочка. – В следующий раз портал откроется через одиннадцать лет. И если думаете, что Князь согласиться ждать, то вот что я скажу: он выпотрошит
