Ознакомительная версия.
На небе все чаще возникали грозные знамения, но Олег убедил Окоема толковать их все как предвестников победы над агафирсами. На горизонте то и дело поднимались облака пыли, это съезжались наспех набранные войска гелонов. Турч не знал, смеяться или плакать. Зажиточные гелоны приезжали как на ярмарку: на повозках, с кучей слуг, даже с бабами, которые быстро превратили лагерь... который и раньше не был боевым, черт-те во что.
Правда, оружия навезли с избытком. К изумлению Турча, мечи и топоры оказались хорошего качества, а доспехи так и вовсе встречались настолько прочные, удобные и красивые, что хоть самому Скифу в подарок. Видно, даже у самых мирных землепашцев сохранилась любовь к оружию, и они в свободное от работы время, когда можно просто лежать и смотреть в небо, ковали, клепали, соединяли, наносили затейливые узоры, и теперь их мечам могли позавидовать самые знатные воины из числа закаленных агафирсов.
Лазутчики на легких конях перебирались на ту сторону реки, для них был оставлен проход, следили за дорогами, ловили признаки приближения большого войска агафирсов или хотя бы первых отрядов. Турч пытался как-то упорядочить свое разношерстное войско, но на него обижались, никто не хотел слушать дурацких приказов, а место для будущей схватки с врагом каждый хотел выбирать сам.
— Уже в двух конных переходах! — донесли однажды лазутчики. — Их не меньше чем сто тысяч!
— Кто? — спросил коротко Турч. Молодой сотник разложил на земле камешки, Турч присел рядом. Сотник объяснял:
— Вот здесь идет легкая конница!.. Следом — тяжёлая, все в кожаных латах. Справа и слева два вспомогательных войска по десять тысяч конников...
— А пехотинцы? — спросил Турч нетерпеливо. — Где идут пехотинцы?
— Их нет, — ответил сотник. — Все на конях... Да не просто на конях...
— А что еще?
— Да нет, просто... Я видел отряды, где все кони гнедые, видел другие, где только на вороных конях, а есть и такие — что на буланых. К чему бы это?
Турч стиснул зубы. Это значило лишь, что надвигается отлично слаженное войско. Если даже коней сумели подобрать в масть, то и доспехи в порядке, мечи и топоры наточены и не соскочат в разгар схватки. Надвигается настоящее войско, закаленное во многих сражениях, битвах. Знающее, как одерживать победы даже над опытным противником... А что им эти землепашцы с мечами, которые ковали себе больше для хвастовства?
Он прикрыл глаза и как наяву увидел это массу войск, что движется в изумительном, с точки зрения землепашца, порядке. Они, конники, умеют ехать шеренгами так, что ни одна конская морда не выдвинется дальше других, а стоит протрубить в рог, перестроятся в ровный квадрат, если же протрубить иначе, то молча и без суеты, не делая ни единого лишнего движения, встанут широким или вытянутым клином, что пробьет любую оборону.
Сейчас агафирсы идут молчаливые, как призраки, даже кони не ржут, не машут хвостами. Все двигаются как плывущие по реке тяжелые бревна, но стоит по сигналу ринуться в атаку, как из тысяч глоток вырвется этот звериный клич агафирсов «ура!», от которого холодеет кровь, подгибаются ноги, а оружие валится из рук.
Лучники все не прибывали, зато явился с внушительным отрядом владетельный воевода Нешутич. Только телохранителей вокруг него было две сотни, здоровенные крепкие воины, хорошо вооруженные, да две тысячи тяжеловооружённых конников. Турч уже знал, что Нешутич успел повоевать еще до того, как Гелон основал свой город, потому Нешутич продолжал готовить своих людей к войнам, он не очень-то верил, что миролюбие Гелона никогда не оставит.
Лиха беда начало, вскоре прибыли воеводы Зорян и Крыжень, с ними одна пехота, если не считать трех сотен лёгкой конницы, зато обоз прибывал целую неделю. Турч озверел, ибо теперь это было похоже на гигантский лагерь не то спившихся разбойников, не то заблудившихся переселенцев. От рева скота не стало слышно человеческой речи, а телеги скрипели так оглушительно, что птицы падали замертво.
Не дождавшись натиска агафирсов, он послал лазутчиков. Те донесли, что агафирсы встали лагерем все там же, в двух конных переходах.
В лагере гелонов тут же начались пляски, песни. Не видавшие брани вояки праздновали победу, агафирсы устрашились, эти агафирсы — молодцы против овец, а против молодцов сами овцы, струсили, вот-вот повернут обратно, а не стоит ли, братцы, ударить на них сейчас, пока они не разбежались...
Турч едва не хватался за меч, стараясь навести порядок в этой вольнице. Куда делось спокойствие и миролюбие кротких гелонов, когда в руках очутилось оружие, а враг показался не так уж и страшен!
— Это ловушка! — орал он до хрипоты. — Это им будет подарком, если нападем на их лагерь!.. Они на ночь вообще окапываются!.. Там ров и вал, вас половина поляжет раньше, чем сойдетесь грудь в грудь!.. Что за безголовые...
К счастью, боевой порыв не поддержали. Большинство решили благоразумно ждать, а когда агафирсы явятся большую часть побить, а остальных взять в плен, чтобы было кому крутить мельницы да копать рвы.
Агафирс с двумя опытнейшими полководцами, Октарасом и Панастом, скрыто выехал к реке и с высокого холма на берегу наблюдал за беспорядочным лагерем гелонов. Он не слезал с боевого жеребца уже десять лет, крохотные земли Миш сумел превратить в немалую державу. В его державе, теперь уже в его, все работало на войну, а дети с колыбели приучались к реву труб и грохоту боевых барабанов. И он знал, как и его полководцы, что эта галдящая толпа гелонов, гордо называющая себя войском, все же представляет страшную силу... если реку перейти вот прямо сейчас.
Да, у них ни капли умения воевать, даже мечи и топоры не умеют держать как следует, но в жилах эти землепашцев течет кровь мужчин, а неумение воевать такие олухи восполняют личной отвагой и беспримерным мужеством. Они не только в состоянии выдержат удар его железного войска, но и опрокинуть, погнать, а потом помереть от ран и изнеможения уже на захваченном поле.
Потому он держал войско в лагере, а сам с мудрым Октарасом и верным Панастом наблюдал, наблюдал, наблюдал. Дни жаркие, на стороне гелонов в тени небольшой рощи поместились немногие, остальные изнывают на солнцепеке, река кишит купающимися, выходит из берегов. Те, кто из рощи уходил к реке ополоснуться от пота, находил свои места занятыми. Вспыхивают потасовки, вот-вот прольется кровь...
В то же самое время его агафирсы не ропщут, хотя тоже на солнце, у них нет даже рощи. Сурово и мужественно переносят зной, как раньше переносили морозы, голод, тяжелые переходы. Помнят, что всегда возвращаются с победой, с награбленным золотом. А Гелония, как знают все, самая богатая и зажиточная страна, а люди в ней не воины, а сплошь пахари. Женщины там все молодые и прекрасные, а тела их как молоко с медом...
Ознакомительная версия.
