полную катушку, что от него, собственно, и требовалось. — А-а-а!.. Или ты со своими штанами говорил? Ну тады заканчивай, дрочун! Тебе важное дело поручили! Пройти сто шагов туда и сто шагов обратно, на!..
— Концерт по заявкам… — тихо прокомментировала Кострома.
— Дай я на его рожу посмотрю! Я его запомню, сука! — крики из-за стены показывали, что если Мелкий кого-то хочет против себя настроить, то план будет выполнен на все сто, сто пятьдесят и даже двести процентов.
— Как бы стрелять всё-таки не пришлось! — усмехнулся Дунай. — Мелкий, ты это… Осторожнее по чужим мозолям.
— Ша! Я чо? Я всё понимаю! Спокуха! — шёпотом ответил штатный гопник, а затем проорал в сторону стены: — Слышь, кому там мой кочан нужен? Вылезай, на! Погляди, извращенец! За погляд денег с убогих не возьму!
— Да нужна мне твоя рожа!.. — присовокупив пару непечатных слов, не оценили из-за стены.
— То нужна, то не нужна… Чо ты, как баба? Где главмудилы твои?
— Ща тебе будут мудилы! — ответила стена если не визгом, то чем-то к нему очень близким.
— Да оставь ты свой пёсий хвост в покое! Люди вокруг! Приличные, а не как ты!
Первая любопытная голова появилась над стеной метрах в пятидесяти правее нас. Следом — ещё одна. Группа 'кукушат не была однородной. И пока одни собирались прятаться и не отсвечивать, другие очень хотели посмотреть, что же там происходит.
— Давай, Русый! Твой выход! — я потормошил костяные пластины своего питомца. — Покажи им, где тут выгул собак!
— У-у-у-у-у! — ответил тот со знанием дела и потрусил к стене.
Мы-то орали во всё горло, но на опасную дистанцию старались не подходить. Одного придурка с арбалетом достаточно, чтобы весь концерт сорвать. Но Русый — это случай особый… Он осторожно проскочил открытое пространство, подкрался к стене — и как взвыл!..
К нему тут же присоединилась Хромая, Шрам с сёстрами… А потом издалека откликнулись все звериные обитатели внешнего города, завывая практически в унисон.
Голов над стеной прибавилось. Матов из-за стены стало ещё больше. Хаос внутри лагеря «кукушат» нарастал в геометрической прогрессии. Периодически мелькали деревянные каски бойцов, пытавшихся понять, что за мозговыносящее шоу происходит снаружи.
Но это они зря… Русый не стал размениваться на мелочи. Навывшись всласть, он вздёрнул ногу у ворот и пустил туда струю. При этом умудрился так метко вбить её между неплотно подогнанных брёвен, что большая часть просочилась внутрь. И это, естественно, вызвало новые крики возмущения.
Кто-то из охраны не выдержал, попытавшись высунуться с арбалетом наперевес. Видимо, хотел покарать наглое животное. Но это он напрасно! Я только схватился за оружие, как Мелкий поднял револьвер и выстрелил в воздух, заставив смельчака тут же скрыться за стеной.
— Я те щаз стрельну, живодёрина! — пообещал гопник. — Животных надо любить! Понял ты, скотина?
— Твоё животное ссыт нам на ворота! — возмутился новый голос из-за стены.
— Щаз оно ещё на них насрёт! — агрессивно хрустнув шеей, завёлся гопник. — Мой зверь!.. Понял? Где хочет, там и гадит!
— Это наша собственность! Нельзя тут гадить!
— Да вы охренели!
— Не дайте ему насрать!
— Да нахрена вам сдался собачий сортир⁈ — возмутился Мелкий, а потом великодушно проорал: — Хотя ладно! Владейте, самозахватчики!..
Голов над краем стены становилось всё больше. Шума внутри — тоже…
И, наконец, настал момент, когда из-за стены опасливо выглянул не кто иной, как Лев!
Выглянул он очень удачно, позволив Русому навалить кучу прямо под его носом. После чего мой питомец гордо потрусил назад, вовсю виляя мохнатой задницей.
— Ну и фто фсё это знасит? — прогнусил Лев, зажав пальцами нос и буравя меня взглядом.
— Дядя, ты тупой? Чо не понимаешь⁈ — Мелкий не уловил, что пора переходить к следующему номеру в концерте, и продолжил на бис.
— Добрый день, Лев! — поздоровался я. — Кто там у вас нынешний глава группы? Ты?
— Ну предположим… — неохотно ответил тот. — Только я переговоры не веду! Мы всё сказали!
— А я не переговоры пришёл проводить! — я усмехнулся. — Я требую выдачи преступников! Баринов Тимофей и Синицын Дмитрий обвиняются в попытке предумышленного убийства должностного лица, известного как Ольша. Между прочим, помощника действующего мэра города! Также они обвиняются в организации похищения члена группы учёных Татьяны, с целью последующего использования в качестве подневольного рабочего!..
В тот момент я думал только о том, что несу лютейший псевдоказённый бред… Но, как и предупреждали меня Мелкий, Дунай и Кострома — это работало. На первых же фразах Лев, уже скрывшийся за стеной, высунулся обратно…
И почему-то очень внимательно меня дослушал.
— Бездоказательные обвинения! — наконец, сообщил он. — Да и вообще… Кто дал вам право что-то требовать?
— Как кто? — удивился я. — Это разрешение было выдано мне действующим мэром города!
— Он больше не мэр! — отмахнулся Лев, теряя ко мне интерес и снова скрываясь за стеной.
— А меня ты, Лёва, тоже успел сместить? — громко поинтересовался Ольша, снимая шляпу и выходя вперёд. — Или ты просто радостно меня похоронил, как только твои дружки всё тебе донесли?
Наверно, в последний раз над этой частью скалы, где приютилось Алтарное, такая тишина была ещё до прибытия колонистов…
Над стеной снова показалась голова Льва, который долго всматривался в ожившего мертвеца. Видимо, не верил в то, что видит его своими глазами.
— О-о-ольша? Это ты? — наконец, неуверенно спросил он.
— Нет, ля! Жена твоя! Глаза разуй, кротяра слепой!.. — не удержался Мелкий, а потом драматично уставился на стену. — Стена? Ты ли это⁈
После чего посмотрел себе под ноги и радостно заорал:
— Земля!!! Землица!!! Не верю своим глазам!
— Ха-ха-ха! Всё-всё, Мелкий, дорогой, спасибо!.. — Ольша смеялся вполне искренне и от души. — Лёва! Ты когда подался в Капитаны Очевидность? Или мне пару интересных историй рассказать из твоей деятельности, чтобы доказать, что я — это я?
— Не ожидал тебя увидеть живым… — осторожно заметил Лев.
— Оно и видно, что не ожидал! — покивал Ольша.
— Ты можешь зайти! — предложил Лев.
— Ноги моей не будет в лагере, пока моего убийцу не выдадите! — с отчётливо шекспировскими интонациями отрезал Ольша. И даже повернулся невзначай: мол, оценила ли публика. — Где Баринов и Синицын?
— Мы не выдаём своих! — насупился Лев.
— Значит, свои для тебя — это те, кто воткнул мне ядовитый шип в плечо, приложил по затылку и оставил связанным умирать в подсобке мэрии? — громко удивился Ольша. — Вот это… Не новость! Но вообще-то, Лев, их требую выдать я! А я — пока ещё часть группы!
— А зачем ты привёл чужих под стены? — возмутился Лев.
— Какие же мы чужие? — удивился я. — Мы самые что ни на есть свои!
— Вано, катись на буй! — огрызнулся Лев, а потом замер, нервно глядя на ящик, который передал мне Трибэ. — Как? Откуда?..
— Во-о-от! Видишь! — обрадовался я. —
