– Уважаемый мастер, я понимаю важность моей задачи. И сделаю все от меня зависящее, чтобы…
– Наивное дитя! – Вновь покачал головой Всевидящий. – Я помогаю вам не ради спасения трех миров! Вернее, не только ради этого. Все, что я делал с того момента, как увидел ваше возрождение, я делал ради спасения двух самых дорогих для меня друзей. Пройдя свой путь до конца, я знаю, вы спасете их. Большего мне и не нужно. Ваши последователи, бывшие чиновники Восточного дворца, мечтали вернуть вас как можно скорее, и я помог им создать ключи от сердца. Вы обретете силу и спасете моих друзей. Вы благодарите меня, но, на самом деле, я не заслуживаю благодарностей. Ведь я использую вас.
– Это ничего… – Сун Жулань никак не ожидал от Всевидящего подобных слов. – Разве есть что-то постыдное в желании спасти друзей? Конечно, нет! Но кого именно я должен спасти? Как мне их найти? И что с ними случилось?
– Ваше человеческое сердце, действительно, полно сострадания! Мои бедные друзья! – С губ Ван Цзыляна сорвался тяжелый вздох. – Она горячо любила и столь сильно ненавидела, была так опечалена и разочарована, что впала в одержимость. Более двухсот лет она не может обрести покой. А он… То, что с ним случилось, хуже одержимости. По крайней мере, пусть ты и одержим, твое сердце живо. Если же сердце умирает, душа остается запертой в теле, точно в клетке. Это пустое существование! Ты ни жив, но и не мертв, ничего не хочешь, ни к чему не стремишься. Это не свобода от страстей и не прозрение, это абсолютный мрак. Вот что случилось с моим несчастным другом.
– Уважаемый мастер, – ахнул Сун Жулань, – я могу избавить от одержимости. Но не думаю, что огонь очищения способен спасти того, кто… оказался в подобном положении.
– Нет, вы сумеете! – воскликнул Ван Цзылян. – Мой друг сможет спастись, если захочет. Но некому убедить его. Я верю, вы сможете это сделать. Только вы!
– Но кто он, ваш друг? Где мне искать его? Вы увидели, что я встречусь с ним на своем пути, так ведь? Но как я узнаю его?
– Сразу узнаете. Владыка Востока, я прошу вас о помощи не просто так. Между вами крепкая духовная связь! Быть может, только вас он и послушает.
– Все равно не понимаю! Скажите прямо, кого мне искать и что надо делать. Как же я помогу, если не знаю, что нужно делать?!
– Поймете уже очень скоро, – загадочно улыбнулся Всевидящий.
«Да что же это за наказание такое?! Что он с таким упорством скрывает?» – подумал Сун Жулань. Он остался в полном недоумении.
* * *
– Наставник, А-Яо сопроводит наших гостей за пределы школы и позаботится о них в пути.
Ван Цзылян кивнул. Его первый ученик, Ван Ю, уже несколько минут с совершенно унылым выражением лица топтался в дверях.
– Наставник, – наконец вновь заговорил молодой человек. – Братья и сестры пожелали бодрствовать всю ночь, чтобы проводить вас.
– Не нужно! Последние дни выдались хлопотными, всем нужно как следует отдохнуть. Я уйду, когда луна поднимется высоко-высоко над горой Суншань, и ее белый свет озарит мой павильон. К тому моменту я успею попрощаться с каждым учеником и каждой ученицей. И я надеюсь, что успею попрощаться с последним гостем.
– Наставник, у нас будут еще гости? Кого-то нужно сопроводить?
– Нет, А-Ю, он в этом не нуждается.
Ван Ю в недоумении уставился на наставника. Он все смотрел и смотрел на Всевидящего, который так и не оторвался от рукописей. Непрошеные слезы покатились по щекам юноши, и он принялся утирать их рукавом. Ван Цзылян наконец отложил кисть.
– Подойди, А-Ю, сядь рядом со мной. Я чувствую твое горе. Наставник даже на один день – отец на всю жизнь. А я растил тебя с малых лет и лучше других тебя знаю. Тебе не следует оплакивать меня.
– Но как же, наставник…
– Жалей тех, кому суждено умереть безвременной смертью. Для меня же уход станет освобождением. Я прожил очень долгую жизнь. Когда я, наконец, обрету свободу, мне ни о чем не придется сожалеть. Потому, А-Ю, просто порадуйся за своего наставника.
– Это слишком трудно! – воскликнул юноша.
– Боюсь, ты прав, – вздохнул Ван Цзылян. – Но надеюсь, ты поймешь меня и сумеешь вместе с братьями и сестрами принять мой выбор. Даже бессмертные не могут жить вечно. Проживая сотни лет, мы, в конце концов, вступаем в круг перерождений. Я научил тебя всему, что должен знать глава школы. Уверен, ты хорошо позаботишься о братьях и сестрах! В будущем ты сможешь наставить нового Всевидящего и передать ему все знания, собранные поколениями прорицателей. Повелитель судеб подаст знак, и в скором времени ты отыщешь нового Всевидящего.
– Я так боюсь, что не справлюсь, наставник! Мне очень стыдно!
– Тебе нечего стыдиться. Ты тот, на кого возложена огромная ответственность. Ничего удивительного в том, что ты сомневаешься, нет. Но ты должен верить в себя. Знай: братья и сестры во всем поддержат тебя.
Все, что я могу сказать о будущем, я записал для вас. Более мои глаза ничего не видят. Ныне три мира как никогда близки к краху, грядет множество битв. Я вижу отчетливо: императорская звезда уже зажглась. Тот, кому суждено объединить под своей властью земли Тянься, появился на свет. Злая сила стоит за его спиной. Времена его правления будут тяжелыми, но, если три мира уцелеют, наступят светлые дни. Страдания, как и радости, не могут быть бесконечными.
Многое, что ждет вас впереди, увы, не изменить, но я пояснил, как сделать будущее наименее болезненным и защитить тех, кто в этом особенно нуждается.
– Благодарю за наставления! Я исполню каждое ваше поручение, – с готовностью объявил Ван Ю.
– Но не забывай и о себе. Ты только начинаешь жить. В это непростое время не расставайся с близкими.
В уголках глаз Ван Ю вновь собрались горючие слезы.
– Наставник, простите мою дерзость! Позвольте спросить, вы отказались от вознесения и так торопитесь уйти потому, что ваши погибшие любимые зовут вас? Вы тоскуете по ним, потому и угасли на наших глазах… Вы хотите вместе с ними отправиться к Желтым источникам?
– Я недостоин вознесения, А-Ю, а мои друзья никогда бы не позвали меня за собой. Я им больше не нужен, хоть они и нужны мне. А-Ю, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, я только-только вставал на путь совершенствования. Тогда казалось, все дороги открыты передо мной, и с даром прорицания я смогу изменить мир к лучшему. Я собирался путешествовать с лучшим другом и завоевать сердце удивительной девушки. Я тоже искал простых земных радостей. Но все, что я имел, было разрушено, уничтожено моими же руками. Все дорогие моему сердцу люди погибли из-за меня. Многие годы я потратил на то, чтобы исправить совершенные ошибки. Но желая спасти одного, я боюсь погубить другого. Того, кто не заслуживает подобной несчастливой судьбы. Быть может, я так спешу уйти потому, что боюсь увидеть результат своих стараний. Боюсь, что снова поступил неправильно.
– Не говорите так, наставник! Разве вы можете совершить ошибку?
Ван Цзылян лишь грустно улыбнулся.
* * *
Стоило только Ван Цзыляну поднять кисть, как погасли огни. Теперь лишь лунный свет, льющийся в окно, мало-мальски освещал комнату. Свет окутал, точно покрывалом, застывшую у самого окна высокую фигуру. С южной стороны Пагода Познания не имела дверей, а главные ворота на ночь наглухо закрывались. Чтобы попасть в Пагоду и тем более проникнуть в покои Всевидящего, нужно было либо подняться по отвесной каменной стене, либо спуститься с неба.
– А-Фэн, я надеялся, что ты придешь. Хотя бы сегодня, – губы Ван Цзыляна тронула улыбка. – Потому я и пригласил того смертного юношу из семьи Чжао. Не посети он меня, ты бы не пришел, верно?
– И зачем я тебе понадобился? – Услышал бессмертный прорицатель холодный голос гостя. – С нашей последней встречи минуло немало сезонов. Прошлое давно осталось в прошлом.
– Верно. Так много времени прошло! Ни одна человеческая жизнь… А-Фэн, этот чай я лично заварил для тебя. Тот самый чай, который так нравился тебе при жизни, – бессмертный прорицатель протянул гостю глиняную пиалу, но тот лишь отмахнулся [86]. Лицо Ван Цзыляна исказило страдание.
