нам!
Сабин едва заметно кивает, и я призываю Элементальную магию и возвожу перед нами стену из земли. В нее с ревом влетает гризли размером с машину и пробивает ее когтями. Сабин использует свою Элементальную магию, защищая нас со спины, но я не могу сосредоточиться на его действиях из-за тянущихся ко мне зубов и когтей.
Я призываю длинный меч на смену коротким. Обхватываю свободной рукой рукоять и создаю копию своего оружия.
Медведь вызывающе рычит, и я кричу в ответ, бросаясь на него. Я вливаю магию в свои конечности и делаю два огромных шага, после чего подпрыгиваю в воздух, точнехонько избегая когтей, нацеленных на мой торс. Я разворачиваюсь прямо в полете и вонзаю мечи в спину гризли. Они входят глубоко в его плоть, по инерции притягивая меня к нему на спину. Он рычит от боли, и я тут же призываю новые мечи, чтобы попытаться снести этому ублюдку голову.
Едва успеваю уклониться от его когтей, когда он тянется за спину, пытаясь сбросить меня, и вонзаю лезвия в толстые мышцы, защищающие его горло. Рев перерастает в полный боли вой, а я уже думаю, что он вот-вот упадет на землю и примет смерть, как вдруг замечаю еще одного медведя, несущегося прямо ко мне.
Я предпринимаю последнюю попытку добить зверя подо мной и готовлюсь к встрече с очередным гигантским гризли. Чем, блядь, питаются эти засранцы, мутагеном? Напрягаюсь, готовясь принять неизбежный укус; надеюсь только, что обещанный куш спасет меня от участи быть разорванной надвое.
Вдруг из ниоткуда на медведя налетел серый волк, и спустя мгновение по земле покатился рычащий клубок. Торрез… Я немедленно призываю длинный меч, подскакиваю и замахиваюсь над шеей гризли. Голова отлетает от тела, но я поднимаю взгляд и замечаю, что на Сабина надвигаются двое. Бегу к нему и запускаю метательные ножи в того, кто уже почти подобрался к моему партнеру. Целясь в глаза и нос зверя, кидаю один клинок за другим, а сама думаю только о том, сможет ли Сабин дать отпор второму медведю, потому что я совершенно точно не смогу справиться с обоими.
Гризли отмахивается от летящих в него ножей и поднимается на задние лапы, защищая голову. Я призываю короткие мечи, проскальзываю к лапам медведя и перерубаю мышцы, удерживающие его на весу. Лезвия доходят до самых костей, и, чтобы усилить эффект, я призываю еще парочку мечей и вонзаю в толстый живот. Из моих легких выходит весь воздух, когда эта шерстистая масса весом с чертову тонну, не меньше, впечатывает меня в землю. Игнорируя панику, заставляю себя сосредоточиться и изо всех сил кромсаю вонючее тело.
Вся в крови, с выскальзывающими из рук мечами, наношу последний удар и чувствую, как лежащий на мне медведь умирает. Каким-то волшебным образом мне удается выбраться из-под него. Но едва высвободившись, я вижу, как гризли, с которым сражался Торрез, вспарывает ему живот. Я пытаюсь закричать, но из моего рта не вылетает ни звука, потому что легкие отказываются впускать воздух. Мое сердце разбивается на куски, когда Торрез с вываливающимися внутренностями воет от боли в луже собственной крови, а медведь надвигается на него, чтобы добить.
Во мне закипает магия Стража, и руны загораются яростью. Фиолетовое пламя вырывается наружу и обрушивается на медведя. Тот отлетает в сторону, а я подползаю к истекающему кровью волку, но, склонившись над ним, совершенно не понимаю, к чему прикоснуться и можно ли его исцелить – настолько он изранен.
Черт! Черт! Черт! – мысленно кричу я, собирая внутренности Торреза и пытаясь впихнуть их обратно в тело. Торрез не двигается, и меня ужасает то, что это может означать. Из горла вырывается сдавленное всхлипывание, глаза скользят по изорванной груди, пытаясь заметить малейшее движение. Я вливаю в Торреза потоки Целительной магии, но толку никакого, и я в отчаянии кричу.
Провожу испачканными кровью ладонями по шерсти вокруг его глаз.
– Не уходи! Пожалуйста, не уходи! – умоляю я, беспомощно гладя волчью морду и осознавая, какая же я идиотка.
Торрез был прав, меня тянет к нему, и это не какое-то сверхъестественное чувство. Он нравится мне. Я хочу его. Но я его вот-вот потеряю.
«Пометь его, Винна!» – кричит в моей голове Бастьен.
«Я не знаю как!» – кричу в ответ; мое признание врезается в дерево напротив и рикошетом прилетает обратно, разрывая душу.
«Сплети свое желание с магией, Винна. Я прочитал об этом в записях, что дали тебе чтецы. Избранные обладают связью, которая может его спасти, но ты должна решить, чего хочешь».
Второй раз за сегодняшний день я призываю магию Стража и умоляю ее спасти Торреза. Я не сплетаю свое желание – я требую чертового повиновения.
Мои руки загораются темным фиолетовым светом; одной рукой я накрываю голову Торреза, а другой – его израненное тело. Я наполняю его магией Стража и объявляю своим. Он вздрагивает, и на моих глазах раны начинают медленно срастаться. Цепляюсь за краешек надежды, что каким-то образом это сработает.
Снова раздается рычание. Я вскидываю голову и вижу, как в нашу сторону несется тот самый медведь, подпаленный моей магией. Издаю воинственный крик, отказываясь подпускать этого ублюдка. Посылаю в Торреза еще один сильный магический импульс и, поднявшись, разворачиваюсь к оборотню. Активирую руны на пальцах ног, и в моих руках появляются две шипастые булавы. Металл больше не отливает синим блеском рунической магии, как было раньше, – вместо этого он пропитан фиолетовым оттенком магии Стража.
Бросаюсь к оборотню. Этому подонку будет больно, очень больно. За мной, как мантия, струится фиолетовая магия; я резко подаюсь в сторону и одну за другой обрушиваю обе булавы на морду зверя, заставляя его пошатнуться. Одна булава застревает в черепе, и я призываю еще одну. Булавы – не самое практичное оружие в моем арсенале: я могла бы покончить с этим быстрее, искромсав оборотня клинками, но я хочу, чтобы он страдал. Хочу, чтобы с каждым новым шипом, приближающим его к смерти, он понимал: не смей трогать то, что принадлежит мне!
Гризли замахивается на меня, но я даже не чувствую, как его когти рассекают мне бок. Опускаю булаву ему на голову, затем вмазываю апперкотом по морде. Оборотень снова замахивается, и в этот раз я обрушиваю шипастую сферу на лапу, дробя сначала кости ладони, а затем – мощным ударом второй булавы – предплечья. Раскручиваюсь на месте и, пользуясь импульсом своего вращения, вонзаю одну булаву ему между глаз, а другую – в горло. Мощный череп прогибается, и медведь падает на землю. Я готовлюсь нанести последний удар, как
