последние сутки. Только сидела, читала Анонимус и переживала.
— И правда жуть, — выдохнула я, едва представив описанную ей картину. — Теперь окончательно поняла, почему мне запретили в академию возвращаться.
— Запретили? Учиться запретили? Вот прямо совсем? — охнула Иланна.
— Не совсем. Запретили учиться в академии Гастана Саррийского, — разом скиснув, пояснила я. — Меня, Алана и вообще всех пепельников из тех, кто выжил, Домен решил перевести в какую-то закрытую военную гимназию. И по словам Алана, это так себе вариант, хотя и более безопасный, потому что покинуть стены гимназии мы сможем только через несколько лет, когда выучимся. Без вариантов.
— М-м… ну, по крайней мере, хотя бы учебу можно продолжить, — протянула подруга.
— Угу, — буркнула я. Утешение было слабым. Мне-то нужна свобода!
Тем не менее разговор с Иланной меня успокоил. По крайней мере с подругой все хорошо. А об остальном обещал позаботиться Айландир.
Поболтав еще немного и подбодрив друг друга, мы договорились связаться завтра к вечеру. На том и расстались.
Новостей и разговоров на сегодняшний вечер было более чем достаточно. Отключив кейлор, я поглубже зарылась в одеяло, а вскоре провалилась в сон.
Но сон опять оказался странный. Такой манящий, такой чувственный… наполненный наслаждением и откровенными ласками, переходящими в ритмичные движения двух сплетенных тел.
Мужские губы, жесткие, жалящие до боли и тут же распаляющие меня вновь, заставляя стонать. Его руки, скользящие по моему телу с уверенной небрежностью, свойственной лишь тому, кто давно изучил и знает каждый его изгиб. Знает все, что может доставить мне удовольствие. И знает все, что может от моего тела получить.
Движения мужчины становятся более резкими, сильными, срывая с моих губ уже не стон, а вскрик. Первый, второй, третий… и это его распаляет еще сильнее. Теперь он больше не сдерживается. Ритм становится более быстрым, рваным. Он доставляет боль, но избежать ее не позволяют сильные пальцы, которые впиваются в мои бедра, сжимая и удерживая так, как нужно ему.
Как в тумане, где-то на границе сознания мелькает, что принуждение — это слишком. Что не этого я хочу. Но мысль, едва появившись, тотчас исчезает под новой волной наслаждения. Эта волна оттесняет сознание и здравый смысл прочь.
И я подчиняюсь. Отдаю всю себя. Растворяюсь под его натиском и принимаю так, как могу, чтобы на пике закричать от его напора и чувства наполненности.
А потом, когда насытившийся мужчина откидывается назад, на подушки, устраиваюсь на его плече.
— Ты потрясающий. Не понимаю, как можно тебя не любить, — выдыхаю я в губы… Александру?!
Да, именно с ним мы лежали в постели, обнаженные и разгоряченные. Именно к нему я прижималась. Его тело, мощное, мускулистое, обнимала как самое желанное во всех мирах и, что самое удивительное, воспринимала это как должное.
А тот, качнувшись на бок, со знакомой усмешкой на холеном, идеальном лице сообщил:
— Поверь, можно. И практически любой, кого ты спросишь, найдет миллион причин доказать тебе обратное.
Но вместо радости от этого факта я ощутила лишь гнев!
— Не буду спрашивать, — заверила я. — Не вижу смысла разговаривать с врагами, желающими нашей смерти.
— Ну, иногда говорить все же придется. И даже улыбаться. И делать дружелюбный вид, — Александр слегка поморщился. — Увы, их пока слишком много.
— Пока? Ты оптимистичен, — я грустно улыбнулась. — Сколько изменчивых у Бури? Не больше двадцати. Из Домена Стужи только я и та неудачная версия без будущего. Тени и вовсе сгинули. А их… их миллионы.
Рука мужчины скользнула к моим волосам, накрутив светлый локон на пальцы.
— Это не важно, крошка, — произнес Александр. — Да, однажды нас почти уничтожили, но мы все-таки выжили и усвоили урок.
— И что-то придумали? — догадалась я и, затаив дыхание, посмотрела на него.
— О, да, — улыбка на лице Александра стала какой-то предвкушающей. — На этот раз, если нас попытаются уничтожить, Буря уйдет не одна. Если нам придется биться до конца, мы захватим с собой всю Иару.
— Как?!
— Буря — Домен, который создавал самые разрушительные заклинания, помнишь? — произнес он. — И за эти столетия ничего не изменилось. Даже наоборот, у нас появился куда более сильный стимул к работе. Так что теперь у нас есть разрушительная магия такой силы, которая может уничтожить даже планету.
Я изумленно охнула. Именно я, поскольку в отличие от той, что была во сне, я уже знала основы магометрии и представляла, сколько на это необходимо сил. Ни одному магу подобного не удержать! Даже десятку магов!
— Но заклинание такой мощи создать невозможно! — выдохнула я. — Даже по самым приблизительным расчетам!
На миг глаза Александра странно сузились, но потом он мотнул головой и кивнул:
— Заклинание действительно не создать, это верно. Но мы создали нечто большее. Прадед использовал тот же принцип, что и предки, и обратился к сущности «Тиа Маттэ». Проводить полный обряд было рискованно, конечно. Слишком долго она голодала и последствия могли быть… неприятными. Даже для нас. Так что пришлось пожертвовать скипетром. К счастью, его и нескольких жертв хватило, чтобы заполнить и усилить с помощью «Тиа» нужную заготовку артефакта. А потом оставалось только создать и сплести управляющее заклинание, что и было сделано. Эту работу завершил мой отец.
— Лорд Балор — мудрейший маг, — произнесла я с уважением. — Я даже не представляю, как должно выглядеть подобное чудо. Не говоря уж о том, чтобы его создать.
— Ну, представлять тебе и не нужно. Я ведь могу просто показать. Если хочешь, — предложил Александр.
Хочу ли я?! Он еще спрашивает!
— Конечно!
Александр понимающе хмыкнул и, сев на кровати, подтянул меня к себе. Потом протянул руку вперед, создавая иллюзию какого-то темного зала. Хотя почему какого-то? Едва завидев впереди знакомую зеркальную раму, по которой, правда вместо ледяной корочки пробегали молнии, я сразу поняла, что это. Зал, где
