В любом случае котелок придется выбросить — если Гвай и Эйнар предложили его отмыть, а потом прокалить на огне, то Асгерд с Конаном решительно этому воспротивились. Дело в том, что у асиров (Асгерд происходила родом из Нордхейма) и киммерийцев существует неписаный, но нерушимый закон, гласящий, что если исходящая от тела нечистота коснулась любого предмета, связанного с употреблением пищи, от такового предмета следует немедленно избавиться, чтобы не навлечь гнев богов — любая трапеза есть священнодействие, вкушение божественных даров. Следовательно, нечистота может оскорбить Незримых.
Гвай согласился с этими доводами, злосчастный котел был отнесен на пятьсот шагов ниже по течению реки и выкинут в заросли осоки. Засим, невозмутимая как богиня Фрейя Асгерд извлекла из мешков с поклажей запасной походный котел и с помощью Эйнара вновь принялась за труды — поскольку никто не желал оставаться голодным.
Тем временем вернулся Гнедой: судя по окровавленной морде, сартак славно поужинал, скорее всего, завалив лань или некрупного оленя. Конан в который раз подумал о том, насколько странный скакун ему достался — по виду лошадь лошадью, а повадки хуже, чем у иного леопарда. Но умен мерзавец, этого не отнимешь.
Гнедой прошелся по лагерю, ненадолго задержался у сваленных в кучу вещей, шумно обнюхал мешки и отправился к речке, на водопой. Киммериец обратил внимание на то, что вид у сартака был слегка озадаченный — будто учуял что-то…
— От костра не отлучаться, — приказал Гвай, когда котел был утвержден на углях и начал закипать. — Хотя бы один из нас постоянно должен находиться в лагере. Есть у меня нехорошее подозрение, что мы обзавелись донельзя странным попутчиком, который преследует нас от самого Райдора.
— Если это так, то к нечистой силе он не относится, — немедленно дополнил Эйнар. — Действует при свете солнца, лошади не беспокоятся, да и наши амулеты молчат.
Броллайхэн был абсолютно прав. Каждый охотник носил на шее оберег в виде серебряной головы волка. Если неподалеку использовалась черная магия или разгуливала нечисть, амулет становился холодным и начинал вздрагивать. Однако сейчас охранная магия Ночной Стражи молчала, не предвещая никакой опасности.
…Дозвольте пожелать всем вам доброго вечера, — из темноты неожиданно послышался отлично знакомый охотникам голос. — Могу я присоединиться к вашей трапезе?
В круг света костра вошел человек, облаченный в широкую черную хламиду с капюшоном и церемонно раскланялся с Гвайнардом. Если быть точным, это был не совсем человек, а еще точнее — совсем не человек. Компанию Ночных Стражей решил навестить старинный приятель и незаменимый помощник в делах — Рэльгонн из Рудны, упырь, вампир и просто очень хороший друг Гвая и всех остальных райдорских охотников на монстров.
— О, кого к нам на огонек занесло, только посмотрите! — обрадованно воскликнул киммериец. — Ты где гулял последнюю седмицу, морда вампирская?
— Конан, когда же ты научишься достойному обхождению? — огорчился Рэльгонн, сбрасывая капюшон, под которым действительно обнаружилась самая настоящая вампирская морда — желтые глаза навыкате, тонкие синеватые губы за которыми скрывались ужасающие конические зубы, длинный крючковатый нос, серо-белая пергаментная кожа и острые, прижатые к лысому черепу уши. Тут Конан оказался непогрешимо прав — покажи эдакое страшилище любому непривычному человеку, со страху штаны намочит.
— Извините, что так долго не навещал, — упырь запросто присел к костру, не забыв перед тем извлечь из складок своего балахона весьма вместительную баклагу и передать варвару. — Вот, это в качестве извинений — перед тем, как заглянуть к вам, слетал в Пуантен, на винодельню «Золотая Лоза». Не подумайте, вино я не украл! Честно взял из хранилища, оставив на месте сосуда четыре золотых аурея, вино-то очень дорогое.
Охотники согласно покивали, отлично понимая, в чем тут дело.
Во-первых, рудненские упыри-каттаканы отличались от людей обостренным чувством справедливости, почти невероятной честностью и трепетным отношением к чужой собственности.
Во-вторых, не было ничего удивительного в том, что Рэльгонн смог так запросто «слетать» в Пуантен — благодаря уникальной способности «прыгать через Ничто», каттаканы могли за долю мгновения преодолевать любой расстояние в пределах Хайборийского мира. В-третьих, Рэльгонн был очень благовоспитанным вампиром и наверняка посчитал, что семидневное отсутствие, за время которого Стражи гадали, что могло приключиться с каттаканом, ранее являвшимся в гости каждый вечер после заката, потребует возмещения.
— …Кажется, мы нащупали ниточку, ведущую к тайне Врат Миров, — неторопливо повествовал упырь, глядя в пламя костра своими замечательными золотыми глазами. — Собственно, все минувшее время мы занимались только этой проблемой, и я не мог уделить время для визита. Потом расскажу в подробностях… Сегодня вечером я нагрянул в ваш дом на Волчьей улице, но домоправительница, госпожа Тюра, сказала, что вы уехали на Закат. Пришлось догонять.
— Догонять! — фыркнул Конан. — Мы-то ехали полный день, с рассвета, а ты способен за один миг очутиться где угодно!
— У людей тоже есть недоступные каттаканам способности, — парировал Рэльгонн. — И, поверьте, они не менее впечатляющи, чем прыжки сквозь Ничто. Итак, я слушаю вас, друзья. Что такого случилось? Отчего вы спешно отправились на Закат? А самое главное — требуется ли моя помощь?
Гвай рассказал. Про письмо от Хранителей, про загадочную историю с исчезновением большого отряда охотников, про странности с сапогами и пропавшим, а потом внезапно появившимся амулетом, про змей… Даже про изгаженный котелок поведал. Сам Гвайнард не видел особой связи между всеми этими событиями, но Рэльгонн, как существо, обладающее логическим складом ума, призадумался.
— Что происходит в баронстве Лотар, я разведаю нынешней же ночью, — уверенно сказал упырь. — И попробую отыскать ваших потеряшек. Для этого придется поднять на крыло всех моих родственников, ну да ничего — они засиделись в Рудне, надо поразмяться! А вот странности с мелкими пакостями меня весьма настораживают.
— Мелкие пакости?! — снова взорвался Конан. — Если ты думаешь, что наср… гм… нагадить в котелок — это мелкая пакость, то у нас разные представления о жизни!
— А разве я когда-либо отрицал последнее? — не без иронии спросил Рэльгонн. — Оставим частности, и подумаем о главном. Со вчерашнего дня вы начали чувствовать на себе чье-то неусыпное, внимание, верно? Кто-то таскает мелкие вещицы…
— И сапоги! — напомнил варвар.
