Мне дальше, прочь от суеты, вглубь богатых кварталов, где пришлось снять амулет невидимки.
А вот и нужное поместье. Не знаю, что заставило мастера Указов поселиться именно здесь — прихоть или желание получить хоть немного мнимой свободы — но мне же легче.
В ход пошёл первый амулет. Командира стражи. Я просто использовал камень старика и накинул шнурок на шею. Защита поместья состояла из трёх поясов, и глава северной стражи имел право войти за ворота поместья. Вернее, это право имел тот, кто носил нужный амулет.
Старик не знал, какие точно формации охраняют богатые кварталы, но уверял, что незачем рисковать, пытаясь с помощью амулета невидимости подойти к поместью мастера Указов, а тем более проникнуть в него. Мол, он у себя постарался защититься от таких умников, а значит, так наверняка поступили и остальные, пусть и другими способами.
К этому моменту и одежда у меня была под стать — халат, очень похожий на халат главы стражи.
А ещё, у меня было его лицо. Фатия под руководством деда ещё раз усовершенствовала мою маску. Теперь в ней можно было хранить несколько готовых образов, а не каждый раз вдох за вдохом вылеплять новое лицо заново.
Очень удобно.
Два стражника, что стояли перед входом, при виде меня вытянулись, крепче сжимая древка копий. Я молча, стремительным шагом проскочил мимо них. Ни походку, ни голос, ни ширину плеч я подделать с помощью маски не мог. Но они и не заметили, что здесь что-то не так.
Я успел пройти лишь шагов двадцать, как откуда-то слева выскочил слуга и низко передо мной склонился:
— Старший, рад приветствовать вас. Я сейчас доложу господину о вашем визите. Что привело вас сюда, старший?
Я буркнул:
— Я на ходу должен рассказывать?
Слуга поспешил ещё раз поклониться:
— Прошу простить меня, старший. Давайте, я провожу вас в гостевую беседку?
Я коротко кивнул, кляня про себя добросовестного слугу. Нужно же было ему отираться у входа?
— Старший, сейчас я прикажу...
Что он там собирался приказать, я так и не узнал. Слуга замолк на середине фразы и рухнул на пол, едва я повесил на него «Сон десяти тысяч вдохов». Я закатил тело под скамью и быстро огляделся.
Кажется, и впрямь никто не заметил.
Из беседки я вышел с тем же лицом главы северной стражи, но в простом, невзрачном халате слуги. Мне нужно пробраться за линию дорожек и сада. Туда, куда могут пройти только слуги.
Сначала я надел второй амулет и только потом, миновав приметные кусты, сдёрнул первый. Старик уверял, что так безопасней, чем с помощью одного амулета проходить сразу два пояса защиты поместья. Возможно, эти амулеты и хороши, раз даже могут знать, жив ли тот, для кого их создали или нет. Но только не тогда, когда за дело вместе берутся мастер Указов и лучший артефактор этих земель. К ним понадобилось добавить лишь небольшой гравированный камень, и я стал для них их спящим хозяином.
Влево, вправо, снова влево.
Хозяин поместья, мастер Указов секты Жуков, вечером обычно пил чай в восточной части своего поместья. Да, сегодня в секте были важные гости, но он был из тех, кого Жуки не очень любили выставлять на всеобщее обозрение. А может быть, этого не любил он сам.
По плану старика сейчас я должен был использовать ещё одну свою сильную сторону — умение подкрадываться незаметно, не выдавая своего намерения, и одним ударом убить мастера Указов. Раньше, чем он хоть что-то сообразит. Повторить то, что когда-то провернул будущий Орден Морозной Гряды с семьёй Тарсил. Лишить секту Жуков мастера Указов, а их людей — навязанной им верности и обязанностей.
Как он там наставлял меня?
«Они, конечно, беспокоились о его Возвышении, ведь чем сильней мастер Указов, тем на более сильных идущих он может наложить свои печати. Но всё его Возвышение — это тысячи трав, десятки пилюль и несколько выпитых средоточий. Он редко покидал стены города и всегда делал это в окружении многочисленной охраны. Он не умеет сражаться. Да, у него есть отличный амулет, но что этот амулет против твоего удара, Леград?»
Старик хотел, чтобы я убил мастера Указов в спину. Но что мне до желаний старика? Разве я мог упустить такой шанс, как сражение с мастером Указов?
Опустив взгляд, я медленно, семеня и изображая шаркающую походку какого-нибудь старика, приближался к месту чаепития своего противника.
Любой случайный гость мог бы решить, что он пьёт чай под деревом один.
Но я не был случайным гостем, я отлично видел висящие в пустоте печати Указов. Рядом с мастером Указов Жуков стоял невидимый телохранитель.
Пять вдохов, десять, двадцать вдохов, тридцать вдохов и его Указ стал моим.
«Сон».
Мастер Указов вздрогнул, расплескал чай, когда невидимый телохранитель рухнул в двух шагах от него.
— Что за?! Фок, Фок!
Я шагнул с дощатого настила на камень дорожки и подсказал:
— Он спит.
Мастер Указов вскидывает на меня удивлённый взгляд:
— Орзуф? Что ты... — замолкает и отшатывается. — Ты не Орзуф! Умри!
Вот оно. Вот то, ради чего я сюда пришёл.
В мою сторону несётся печать. Чужая печать. Сектантская печать уже привычного мне вида — несколько небольших вместилищ для символов, соединённых линиями. Сейчас все они, кроме одного, пусты. Главным условием вписан только один символ Древних.
Смерть.
Я впиваюсь взглядом в печать.
Не такая, как моя. И дело даже не в том, что она сектантская, сейчас я умею делать их не хуже, чем коренной сектант, дело в том, что она меньше моей. Когда я использую свой талант для нападения, то моя печать появляется над противником и она большая, зависит лишь от количества влитого духа и силы моего желания.
Здесь же всё не так. Талант этого мастера Указов и впрямь не похож на мой.
Но мне от этого не легче.
Я знаю точно, что нельзя допустить, чтобы эта печать коснулась меня, нельзя допустить, чтобы она даже оказалась близко.
Время замерло, потянулось медленно, словно патока.
Разрушься. Разрушься. Разрушься!
Печать пролетела две трети расстояния между нами, когда я всё же сумел разорвать одну из её нитей. Печать тут же выцвела и растворилась бесследно.
Я облизал почему-то пересохшие губы и хрипло заявил:
— Моя очередь. Умри.
Я использовал сектантскую печать. Она появилась высоко над головой моего противника и вышла в пять шагов шириной.
Он захрипел, вскинул руки, словно отталкивая что-то, выругался.
Вдох. Ему понадобился вдох, чтобы разрушить мой удар и остаться в живых.
Часть кроны дерева, под которым он пил чай, почернела, начала осыпаться.
Я поморщился. Глупо вышло. Стоило ли жалеть в начале телохранителя, тратить на него силы, чтобы потом забыть про него?
Мастер Указов остался жив, а вот телохранитель у его ног умер — его печати исчезли за мгновение.
Выходит, что мастер Указов может позволить чужому Указу коснуться себя и не подвергнуться его влиянию?
Буду знать, но испытывать на себе не буду.
Надо мной появилась ещё одна печать, огромная, да ещё и с дырой посередине. Не печать, а широкое кольцо, пояс, который накрыл всё поместье, кроме дерева и двух человек возле него.
Тысяча вдохов. Страх. Бежать в город.
Печать провисела всего миг, тут же развеянная мастером Указов, но этого хватило.
Слева за садом заголосили сразу несколько женщин.
Мастер Указов прищурился:
— Ты кто такой? Морт?
Я пожимаю плечами:
— Ты думаешь, я сюда пришёл разговаривать?
— Покажи своё настоящее лицо!
Мгновение я медлю, а потом касаюсь пальцами висков. Но нет, маску я и не думал снимать, я лишь влил в неё немного силы так, как это объясняла Фатия. Вдох и теперь я Атрий. Этого будет достаточно.
Мастер Указов со страхом выдыхает:
— Я тебя не знаю. Откуда ты взялся? Что тебе нужно?
Я улыбаюсь:
— Разве ты ещё не понял? Я пришёл, чтобы сразиться с тобой и убить тебя.
— Стража! Стража!
В пальцах мастера Указов лопается какой-то амулет. По плану старика такого не должно было случиться, но если он решил, что я буду его послушным мечом, то он ошибался. По плану ведь должен был быть переполох в городе? Пусть этот переполох начнётся в самом сердце города — в резиденции главы секты или где там вторая часть амулета мастера секты?
