Я тоже вскидываю руки, словно принимая на них всю тяжесть Указа.
Приказываю — Разрушайся.
Разрушайся.
Ничего.
Тяжесть так сильна, что, кажется, сейчас или ступни погрузятся в камень или сломается спина. Это уже не огромный валун, это небольшая гора.
Выпрямиться. Я не сдамся.
Словно насмехаясь надо мной, Указ Смерти рывком приближается на шаг, продавливая моё сопротивление, заставляя колени трещать.
Враг торжествующе вопит:
— Сейчас ты сдохнешь!
Я лишь стискиваю зубы. Не дождёшься.
Разрушайся!
Ничего.
Трёхцветная печать стала лишь ближе...
Я на миг перевожу взгляд с неё на мастера Указов и обнажаю зубы в злом оскале.
С кого это льётся пот, Предводитель? С кем это ты не можешь справиться? Неужели со мной? Почему твои плечи дрожат? Может, потому что на них сейчас такая же тяжесть, как и на моих? Ты, год за годом возвышавшийся в золотой клетке секты, готов ли сражаться до конца? Готов ли идти до края, а затем шагнуть за него?
Впиваюсь взглядом в трёхцветную печать. Ты не первая трёхцветная печать в моей жизни. Я справлялся с подобными ещё тогда, когда был всего лишь Воином. Чем ты можешь меня удивить? Что ты можешь противопоставить моему таланту?
Мои губы шевельнулись, отдавая приказ:
— Раз-ру-шай-ся.
Тяжесть стала нестерпимой, колени дрогнули, сгибаясь, но спустя миг я впитал дух из запасной печати и превратил своё падение в шаг вперёд.
Разрушайся.
Линии Указа смерти дрогнули, расплылись на миг, но враг восстановил их.
Я же сделал второй шаг вперёд.
Казалось бы, я должен стать ближе к печати Смерти, но нет. Она дрогнула и тут же сместилась назад, прочь от меня.
Я хрипло рассмеялся, заставив мастера Указов вздрогнуть.
— К-ха-кха-ха-ха!
Кивнул своим мыслям. Я сильней, я выносливей, я терпеливей, я талантливей. Я сумел оттолкнуть чужую печать, заставил её стать ближе к создателю. Так тоже неплохо. Поглядим, можно ли убить мастера Указов его же печатью Смерти.
Не вышло.
Я сумел сделать три шага, а затем что-то случилось. Хотелось бы мне верить, что это я всё же сумел рассеять трёхцветную печать, а не мастер Указов развеял её, но как бы там ни было, печать исчезла.
Тяжесть на моих плечах исчезла вслед за ней, от неожиданности я качнулся, рыкнул:
— Стоять!
А затем Рывком опередил мастера Указов, оказавшись у него на пути.
Я отлично знал его имя, не раз слышал за все те дни, что старик рассказывал мне свой план. Но к чему мне знать имя сектанта, который умрёт, послужив мне точильным камнем?
Что-то полыхнуло слева, за зданиями. Раздался короткий, тут же смолкнувший крик. Кажется, кто-то из тех, у кого нет амулета-пропуска, попытался пробраться внутрь. На помощь хозяину поместья или попробовать нагреть здесь руки?
Сколько мы тут уже сражаемся? Сто вдохов, триста?
Я с мрачной усмешкой спрашиваю:
— А что с твоей силой, фальшивый Предводитель? Неужто заёмные силы заканчиваются?
Он молчит, лишь облизывает пересохшие губы, пятится, затравленно оглядываясь.
Я же гляжу на амулет в его руках. Теперь видно, что и форма, и материалы немного отличаются от моего. Если его артефакт и мой положить рядом, то можно будет сказать, что они действуют одинаково, но вышли из рук разных мастеров. Хотя бы это утешает. За время путешествия по землям сектантов моё мнение о Стражах, Императоре и, вообще, Империи и так качнулось в не лучшую сторону.
Нужно заканчивать.
Я шагнул и замер.
Один цвет на ощущения. Два цвета на мысли. Три цвета на саму душу. Чтобы создать двухцветную печать, нужно окрашивать ту «краску» которой рисуешь печати, своей стихией. Именно в подобной тренировке помогал артефакт, который дал мне Шандри, глава Академии.
Как помогал этому мастеру Указов вот этот артефакт, который он судорожно сжимает в руках?
Чем можно окрасить «краску» для печатей? Духовной энергией из первого средоточия? Неплохой вывод, очень необычный. Но может ли это быть настолько вывернуто? Всё же путь к Небу — это путь постепенных шагов вперёд.
Я небрежно отбил наручем какую-то слабую технику, которую вдруг вспомнил мастер Указов, затем прикрылся Панцирем от взрыва какого-то артефакта.
Жалкие попытки. Ты ещё меч у одного из своих мёртвых стражников подбери. Ты хоть знаешь, как его держать?
Итак, путь к Небу. Духовная энергия, стихия, дух.
Если окрашивать «краску» для печати нужно духом, то где я его возьму? У меня даже второго средоточия нет, не то что третьего.
Мысль, что до этого я считал именно дух этой «краской» для печатей Указов я старательно отогнал. А вот мысль о том, что у мастера Указов напротив меня тоже нет третьего средоточия, я, напротив, обкатал со всех сторон.
А он ещё и набрался сил отправить в меня новую трёхцветную печать. Мелкую, но всё такую же смертельную.
Я лишь молча шагнул вперёд, принимая на себя её тяжесть и заставляя её зависнуть на середине пути между нами.
Разрушайся.
Запас в артефакте? Вероятно. Но у меня тоже есть запас. Если уж он помог мне справиться с дарсовой меткой Вора Трав, то неужели не поможет в такой малости?
Я рванул одну из нитей, что сковывала цветок метки Вора в моей груди. Это проще и быстрей, чем вытягивать новую из сгустка силы Виостия.
Не могу сказать, что это было просто, что это было быстро, но мастер Указов ещё не успел полностью отчаяться, ещё сражался за свою жизнь, когда я создал свой первый трёхцветный Указ.
Глаза мастера Указов расширились:
— Ты? Как ты...
А затем ему стало не до разговоров — я отправил в него своё творение. Красный, синий и зелёный цвета имперской печати. В центре алым единственный символ — Смерть.
На этот раз я точно знал, что он сам развеял свой Указ, чтобы сопротивляться моему удару.
Теперь уже моя печать замерла ровно посередине между нами. Я снова давил на него, заставив его сделать ещё шаг назад и споткнуться.
Пока он поднимался с земли, я успел сделать ещё два шага.
Да, тяжесть на плечах становится всё сильней, но это ничего не значит.
Удивительно, но вспомнились слова первого мастера Указов, которого я встретил в своей жизни. Те, которые он в Школе Ордена Морозной Гряды обращал к своему ученику.
«В чём ты превосходишь этого создателя Указов? Ты талантливей его?»
Его ученик тогда сказал, что нет. У меня другой ответ. Да, я талантливей. Я только что создал трёхцветную печать. Сам. Без помощи амулета Стражей или богов, пусть их дарсы сожрут.
«Массовые Указы истощают силу души.»
Только не со мной. Моя душа идёт к Небу, и я иду к нему вслед за ней, не забывая при этом делать запасы.
«Ты должен сознавать свой предел.»
Многие годы я считал, что я лишь один из многих, а вокруг меня множество более талантливых. Теперь я знаю точно — у меня нет пределов.
Между мной и мастером Указов десять шагов. Да, всё это говорил не он. Всё это говорили не мне. И что это меняет?
Я приказываю вслух:
— Умри.
Вливаю в трёхцветную печать столько силы души, сколько только могу, заставляя её линии ярко светиться.
И она словно ломает преграду, за мгновение преодолевает оставшиеся пять шагов, достигает мастера Указов и исчезает.
Вместе с его жизнью.
Он валится вперёд так, что у меня не остаётся сомнений — он мёртв. Я сотни раз видел, как умирают люди, попавшие под мой Указ или смертельную технику. Разом, мгновенно, за неуловимую долю мига преодолев границу, что отделяет живого от мертвеца. У меня нет сомнений, что я убил своего противника.
Хочется победно скалиться, рычать или кричать от восторга, оттого что я сумел, устоял, справился. Что я в честном и справедливом поединке мастеров Указов оказался быстрей. Даже то, что пилюля сделала моего противника Предводителем, ничего не изменило в итоге.
Снова за зданиями полыхнула техника, напомнив мне, что ничего ещё не закончилось.
Теперь пора дать старику Тизиору повод начать рвать горло и тыкать Жукам, что совсем обнаглели, приютили Вора Трав, тем более что сейчас самое время — мастер Указов секты Жуков мёртв.
