главной дороги съезд к реке?
Волков и почти все офицеры, въехав на пригорок, смотрели на реку. Линау тут неширока совсем, тридцать, может, тридцать пять шагов, дорога уходит в воду и на том берегу выходит из нее.
– Глубоко тут?
– Да нет, господин, вашему коню по брюхо, – сообщил Матвей.
– Коню по брюхо?
Это еще больше осложнило дело. Значит, с телег придется снимать груз – как оставить муку в телеге, которая будет залита водой? – переправа затянется до утра, это было намного дольше, чем он рассчитывал.
– Отчего же его зовут Овечьим, если там коню по брюхо?
– Да черт его знает, господин. – Пастух пожимал плечами.
– А второй брод?
– Меньше мили отсюда, – Матвей махал рукой вдоль дороги и реки, что шли на восток, – отсюда не видать, потому как берег там сильно зарос.
– И так же глубок тот брод, как и этот?
– Чутка мельче, – говорил проводник, – но чутка. На ладошку.
– Гренер! – крикнул Волков.
– Да, полковник! – Капитан кавалеристов тут же подъехал к нему.
– Что говорят разъезды?
– Говорят, что вокруг ни души.
Это было очень, очень сейчас важно, чтобы где-нибудь вдруг не появился враг. Кавалер покрылся испариной, но вовсе не от иссушающей майской жары. Именно сейчас наступал момент принятия решения. Важного решения. Он смотрел на капитана, ожидая более развернутого ответа, и тот добавил:
– Ни души на этом берегу. На том мои люди еще не были.
Волков снова взглянул на реку, потом на дорогу и снова на реку. Если враг знает о его обозе, то обязательно попытается напасть. Обозу нужен лагерь. Непременно нужен лагерь. Да и не только обозу. Но как страшно отдать этот приказ, приказ о переправе, не зная наверняка, что тебя не встретит на том берегу враг. Офицеры молчали. Только Брюнхвальд тихо произнес:
– Господин полковник, тянуть нельзя, через два часа начнет темнеть.
Волков уже собирался заговорить, как к группе офицеров на всем скаку подлетел посыльный.
– Господин полковник…
– Ну говори.
– Меня послал старший конюший Вальц…
– Ну говори, говори…
– Господин капитан Пруфф вздумал перед мостом, что над ручьем, встать и менять коней, а прежде хочет их поить, а пушки свои поставил так, что на мост больше никому не въехать. Когда его просят откатить пушки, чтобы другие проехали, он ругается, кричит, чтобы ждали. Говорит, что, пока он не проедет, других к мосту не пустит, потому что, мол, телеги и так весь мост разбили, его большая пушка может и в воду свалиться. Говорит, что вообще хочет звать саперов, чтобы мост укрепить. А за ним еще сотня телег, не меньше, все стоят, ждут его.
– Я разберусь, – сразу вызвался Брюнхвальд.
– Нет, Карл, – покачав головой, ответил полковник. Он понимал, что тянуть с переправой больше нельзя. – С этим я сам разберусь, у вас будет дело посложнее. Капитан Гренер!
– Да, полковник.
– Командование разъездами передайте заместителю, а сами со всеми своими людьми переправляйтесь на тот берег. – Волков указал рукой. – Вот тут. Осмотритесь и, если никого не найдете, дайте отмашку капитану Рене. Рене!
– Будет исполнено, господин полковник, – отвечал капитан кавалерии.
– Я, полковник! – тут же отозвался родственник Волкова.
– Тот берег крут, как только выйдете на него, сразу ищите у воды холм для лагеря. Не будет холма, так любое место в пятидесяти шагах от реки подойдет.
– Я все сделаю.
– Инженер Шуберт, бегом, бегом за людьми капитана Рене и сразу, где вам он укажет, начинайте ставить частокол и копать ров.
– Да-да, конечно, – отвечал инженер.
– Капитан Роха, вы направляетесь следом за Шубертом.
– Будет исполнено.
– Капитан Бертье, для вас особое дело.
– Прекрасно, рад особым делам, – отвечал храбрец.
– Пройдетесь до следующего брода.
– До того, что скрыт лесом? – Бертье указал рукой на восток.
– Да, тихонько доберетесь туда, но сразу в воду всей ротой не лезьте, сначала отправьте разведчиков на тот берег, если там никого, начинайте переправляться. Переправившись, станьте там в зарослях, но к лагерю пока не идите… Подождите.
– Понятно. Постоять в засаде? – догадался Гаэтан.
– Да, дождитесь сумерек. Если вдруг на лагерь нападут, проявите себя ударом во фланг врагу. А если нет, так в сумерках ступайте в лагерь.
– Ясно, полковник. Хороший план.
– Ротмистр Джентиле.
– Да, сеньор полковник, – с изящным ламбрийским акцентом отвечал командир арбалетчиков.
– Вы отправитесь с Бертье, капитан Бертье старший.
– Как вам будет угодно, сеньор полковник. – Джентиле учтиво поклонился.
– Карл!
– Да, полковник.
– Вы с вашей ротой остаетесь в резерве. Тут, на месте. Как только капитан Рене даст вам знак, что лагерь готовится, начинайте переправлять на тот берег телеги. Пока меня нет, вы за старшего.
– Не извольте беспокоиться, господин полковник, – отвечал Карл Брюнхвальд.
Волков комкал повод в руках, видя, как первые всадники Гренера уже выходят из воды на том берегу. Он очень надеялся, что враг не знает о том, что он начал переправу. Дальше требовались только слаженность работы частей, грамотность офицеров да милость провидения. Все решения были приняты, приказы были отданы. Теперь не о чем волноваться, но он очень переживал, как в молодости перед тяжелым делом. И все-таки Волков прекратил смотреть на реку и идущих к воде людей Рене, повернулся и поехал решать вопрос с капитаном Пруффом.
Капитана Пруффа мало кто любил: и вздорен, и сварлив, и готов при любой возможности завести склоку. Но к людям своим, хоть и бывал требователен, он относился хорошо, при этом всем человек он был дело свое знающий и ответственный. Приказ, если ему не нравится, возьмется оспаривать и станет бубнить что-то до хрипоты. Но раз уж получил приказ, то будет его исполнять, тянуть как вол лемех. Со злостью, но молча. Так было при холмах, когда сам Пруфф и люди его, выбиваясь из сил, таскали тяжелые пушки по сырой глине и кустам.
И теперь Пруфф был в принципе прав, что стал перед мостиком перепрягать лошадей, выпрягая уставших и впрягая отдохнувших.
Ручей, что тек в Линау с юга, проел небольшой овраг, который взрослому мужчине оказался по пояс. Казалось бы, ерунда, но попробуй перевалить через такой ручей, если у тебя тридцатипудовый воз с двумя меринами. Вот местные и поставили хлипенький мостик – телегу мужицкую, конечно, выдержит, но вот как тут до сих пор проезжали кареты с четверками коней – непонятно. Впрочем, может, они тут и не ездили: глушь.
– Надо было сначала мои пушки по мосту провезти, – ворчал капитан артиллерии, по привычке кривя недовольно губы, – а уж потом эти бесконечные возы тянуть.
Волков не отвечал. Смотрел, как пушкари в овраге пытаются укрепить
