— Даже так? — граф, полный подозрений, удивленно поднял брови.
— Отдайте мне в жены вашу племянницу, — напрямую потребовал корсар.
Белеза возмущенно вскрикнула и с негодованием вскочила с кресла.
Валенсо тоже поднялся, лицо его побледнело Его пальцы судорожно стиснули бокал, словно он намеревался запустить его в голову своему надоедливому собеседнику.
Заромо не пошевелился. Его руки сжимали крышку стола, пальцы скрючились и напоминали когти. Сам он сидел совершенно неподвижно. С почти невозмутимым видом. Только глаза его блестели страстью и угрозой.
— Как вы могли отважиться..? — воскликнул Валенсо.
— Вы, кажется, забываетесь, граф Валенсо! — спокойно проговорил Заромо. — Мы не при дворе Кордавы, мой лорд. На этом пустынном берегу, омываемом безбрежным морем, больше ценится не благородство, а сильные мускулы и, разумеется, оружие. А здесь у меня преимущество, уж об этом-то я позаботился. Другой хозяин живет в вашем дворце в Корзетте, а все ваше состояние покоится на дне соленого моря. Если я не предоставлю в ваше распоряжение свой корабль, то вы весь остаток жизни проведете отшельником на этом чудном песчаном берегу. Вам, — продолжал Заромо невозмутимо, — не придется раскаиваться, если мы породнимся. Под новым именем и с огромным богатством Черный Заромо начнет свою жизнь среди дворянства цивилизованного мира. Вы получите зятя, которого не придется стыдиться в Корзетте.
— Вы сошли с ума! — граф рассерженно вскочил. — Вы… Что это? Что за шум?
Это был перестук легких ножек. В банкетный зал вбежала Тина. Она рассеяно сделала реверанс и поспешила к Белезе, которая тяжело дышала, ее щеки пылали.
— Тина! Как ты здесь оказалась? Я думала, что ты находишься в своей комнате!
— Так оно и было, — ответила девочка, переведя дыхание. — Но я потеряла нитку кораллов, которую вы, моя леди, мне подарили… — девочка подняла ее вверх, демонстрируя. Это было дешевое украшение, но Тина любила его больше всего, больше остальных вещей, потому что это был первый подарок Белезы. — Я очень боялась, что вы не позволите мне искать ее, если узнаете, моя дорогая леди, где я оставила. Я попросила жену одного солдата помочь мне выйти из форта и снова вернуться назад домой. Но только очень прошу вас, моя леди, не требуйте от меня назвать имя этой доброй женщины. Я пообещала ей, что не выдам ее. Я нашла свою коралловую нитку на берегу, где купалась сегодня утром. Накажите меня, если я сделала что-то плохое.
— Тина! — простонала Белеза и прижала хрупкое тельце девочки к себе. Я тебя еще никогда не наказывала. Но ты не должна покидать форт, на берегу расположились корсары, да и дикие племена пиктов могут незаметно подкрасться к нашему форту. Пойдем, я отведу тебя в твою комнату и помогу тебе сменить промокшую одежду.
— Да, моя леди, — пробормотала Тина. — Но сначала позвольте мне рассказать о черном человеке…
— Что? — невольно сорвалось с губ Валенсо. Бокал выскользнул из его пальцев и со звоном разбился об пол. Кусочки стекла разлетелись в стороны. Граф обеими руками вцепился в полированную крышку стола. Его фигура согнулась, словно в мощное тело попала молния. Лицо исказилось и мертвенно побледнело. Потерявшие цвет глаза глубоко запали в глазницы.
— Что ты сказала, девочка? Повтори, пожалуйста, — задыхаясь, добавил граф глухим голосом. Он так грозно и дико смотрел на ребенка, что та испуганно прижалась к Белезе. — Что ты сказала? Повтори!
— Черный человек, мой лорд, — произнесла испуганная Тина, глядя на побелевшее лицо графа.
Белеза, Заромо и обслуживающие стол слуги обеспокоено смотрели на осунувшегося, бледного графа.
— Когда я бежала к пруду с морской водой, чтобы найти свою забытую утром ниточку кораллов, я увидела его. Ветер сильно дул и жутко стонал, а море кипело, словно потревоженное каким-то страшным происшествием… и тут… появился он. Он приплыл на странной черной лодке, окруженный голубым светом, который, конечно же, не исходил от факелов или свеч. Человек вытащил свою черную лодку на берег около южного рога нашей бухты и направился к черному лесу. В тумане он показался мне настоящим гигантом
— высокий, сильный, страшный…
Валенсо пошатнулся, словно ему неожиданно нанесли смертельный удар кнутом. Он схватился за горло и поспешно сорвал с шеи золотую цепь. Со страшной гримасой бешенства на лице он торопливо затолкал цепь в карман и вырвал девочку из объятий Белезы.
— Ты — маленькое лживое чудовище! — прохрипел он.
— Ты лжешь! Ты все выдумала! Ты слышала, как я говорил во сне, и теперь ты это сказала, чтобы помучить меня. Признайся, что ты лжешь, пока я не оторвал твою лживую голову от плеч!
— Дядя! — испуганно воскликнула Белеза и схватила графа за руки, пытаясь освободить Тину от грубой хватки внезапно обезумевшего Валенсо. — Вы в своем уме? Что ты делаешь? Что происходит? Что все это значит?
Граф со злобным ворчанием оторвал ее пальцы от своей шероховатой руки, развернулся и сильно оттолкнул. Белеза упала на руки Гальбро, который смотрел на происходящее с нескрываемым удивлением.
— Пощадите, мой лорд, — всхлипнула Тина. — Я не солгала вам!
— Я повторяю, ты лжешь, противная девчонка! — прохрипел разгневанный Валенсо. — Гобелез!
Слуга, появившийся на зов графа, равнодушно схватил ребенка и сорвал с нее тонкое платье. Он поднял Тину и завернул ее слабые ручонки за худенькую спину. Несчастная отчаянно билась и молотила ножками, но слуга был сильнее.
— Дядя! — вскричала Белеза и постаралась освободиться от рук Гальбро, в которых явно чувствовалось неприличное возбуждение. — Вы, должно быть, сошли с ума, дядя! Не можете же вы… О, не можете же вы… — отчаянный крик придушенно застрял в ее горле, когда Валенсо потянулся за кнутом из плетеной воловьей кожи с вычурной рукояткой, украшенной драгоценными камнями.
С дикой яростью граф хлестнул девочку кнутом, и на ее худенькой спине, между голыми лопатками, вздулась красная полоса.
Крик Тины больно резанул Белезу, дрожь пробрала ее до самых костей. Ей стало плохо. Мир перед ее глазами внезапно зашатался и стал расползаться.
Словно в кошмарном сне, она видела солдат и слуг, но в выражениях их лиц не было никакого сочувствия или жалости. Надменное лицо Заромо тоже стало частью этого невероятного кошмара.
Белеза почти ничего не замечала в этом кровавом тумане, который неотвратимо надвигался на нее. Она видела только бледное дрожащее тельце несчастной Тины, хрупкая спина которой до самой шеи покрывалась вспухающими красными полосами, крест — накрест пересекающими друг друга. Она не слышала ничего, кроме детского крика боли и тяжелого дыхания Валенсо, который, сверкая сумасшедшими глазами, избивал девочку и бешено ревел.
