Белеза разглядела, как далеко в море вздымаются волны, гребни которых венчали пенные короны. Она слышала жуткий грохот, который с приближением тучи становился оглушающим.
Но на берегу бухты еще сохранялась тишина, царило спокойствие. Не чувствовалось ветра. Стояла чудовищная духота. Контраст между приближающимся буйством природы и давящей тишиной на берегу казался нереальным. Внизу стали просыпаться слуги и с хлопаньем начали закрывать ставни. Какая-то женщина громко вскрикнула от страха. Однако большинство людей в форме, похоже, еще спали и совершенно не замечали приближающегося шторма.
Как ни странно, но загадочный грохот лесного барабана все еще продолжал рвать утреннее спокойствие на побережье.
Белеза посмотрела на лес и почувствовала, как по спине пробежали холодные мурашки. Ничего необычного она там не увидела, кромку леса ничто не нарушало. Однако воображение девушки рисовало ужасную черную фигуру, которая била в причудливый барабан, присев под темными деревьями и бормоча странные заклинания.
Белеза отогнала эту призрачную картину и снова посмотрела в сторону моря, где разрезающие небо молнии сине-голубым цветом чертили свои кривые символы. В их коротких ослепительных вспышках она увидела мачты корабля
Заромо, лагерь корсаров на берегу, песчаный гребень южной оконечности бухты и мрачнеющие с приближением шторма скалы северного края. Все это выступало с такой отчетливостью, какую давал только солнечный свет.
Завывание ветра становилось все сильнее и громче. Постепенно проснулись люди в главном доме. По лестнице затопали ноги. В громком голосе, принадлежавшем Заромо, Белеза услышала нотки страха.
— Почему меня не предупредили об этом шторме с запада? — злобно проорал корсар. — В такой шторм все может случиться. Если корабль сорвет с якоря…
— В это время года не бывает штормов! — спокойным голосом произнес Валенсо, выскакивая из своей комнаты с побледневшим лицом и растрепанными волосами, в одной ночной рубашке. — Это работа… — следующие слова графа были заглушены дробным топотом ног, когда он взбегал по лестнице в обзорную башню.
Корсар, не отставая, поспешил за ним.
Белеза испуганно присела на стул у своего окна. Рев ветра становился все сильнее, пока, наконец, не заглушил все другие звуки, кроме сумасшедшего грохота неведомого барабана в пугающей лесной чаще. Казалось, что дробный звук барабана поднялся на тон выше и стал триумфальным.
Шторм с тяжелым гулом обрушился на песчаный берег, пригнав перед собой высокий вспененный гребень мощной, длиной в милю, волны. На берегу разразился самый настоящий ад. Спокойствие и тишина еще минуту назад умиротворенного сонного берега превратилась в бурлящую преисподнюю. Ливень хлестал по берегу. Гремел гром, а взбесившийся ветер с ревом налетал на деревянные строения форта.
Побережье содрогнулось под натиском стихии. Сметая все на своем пути, волны мгновенно накатились на прибрежную полосу песка и залили большой лагерный костер корсаров.
В блеске сверкающих молний, пробивающих плотную завесу ливня, Белеза увидела, как ветер сорвал и в одно мгновение унес прочь палатку корсаров, а сами люди медленно побрели в направлении форта, словно нагруженные большим грузом, передвигаясь с огромным трудом, прикладывая огромные усилия, потому что бушующий шторм норовил швырнуть их на землю и покатить, вздымая песчаные фонтанчики.
В свете вспышки следующей молнии девушка увидела, как корабль Заромо сорвало с якоря и с чудовищной силой бросило на береговые утесы.
Шторм утих, и утреннее солнце показалось на ясном, голубом, вымытом дождем небе. Пестрые птицы, вылетев из спрятанных от постороннего глаза убежищ, перелетали с ветки на ветку и пели утренние песни. На свежих зеленых листьях, как бриллианты, блестели капли дождя.
У ручейка среди кустов и деревьев леса пригнулся светловолосый человек, чтобы вымыть руки в чистой ключевой воде. Он отдалился от своих соратников, и теперь его окружали только деревья и неумолкавший птичий щебет.
Прекратив плескаться, он внезапно поднял голову. Вода стекала по мокрым волосам и тоненькими ручейками струилась между его лопаток. Человек напряженно прислушался, схватился за меч и начал пристально вглядываться в ближайшие кусты, которые неожиданно раздвинулись, и неизвестный мужчина, огромного роста и крепкого сложения, взметая песок, направился прямо к пирату. Глаза светловолосого пирата расширились, когда он увидел плотно облегающие штаны, высокие сапоги с широкими длинными отворотами, развевающийся плащ и головной убор — одежду, бывшую в моде около ста лет назад. В руке пришелец держал широкий меч.
Узнав подходящего мужчину, пират побледнел.
— Ты! — не веря своим глазам, выдохнул он. — Во имя Митры. Ты!..
Проклятье сорвалось с его искаженных губ, когда он поднял свой меч. При звоне клинков, испуганно и непрерывно вереща, пестрые птицы взлетели с ветвей ближайших деревьев.
Клинки ударились друг о друга. Посыпались голубые искры, и песок захрустел, завихрился под ногами вступивших в схватку мужчин. Металлический звон стали завершился глухим ударом, и пират, захрипев, опустился на колени. Рукоятка меча выскользнула из его ослабевших рук, и пират рухнул на окрасившийся в красное песок. Последним усилием, он пошарил рукой, нащупал свой пояс, что-то вытащил из него и попытался поднести к губам, но тут по его телу пробежала дрожь, пальцы разжались, и жизнь покинула пирата.
Победитель нагнулся над вытянувшимся телом и высвободил из сведенных судорогой пальцев то, что было зажато в них…
Заромо и Валенсо стояли на берегу и мрачно смотрели на деревянные обломки корабля, уныло собираемые их людьми. То были жалкие остатки мачт и разбитые доски. Шторм с такой силой ударил корабль Заромо о прибрежные скалы, что не осталось ни одной целой доски, ни одного не поврежденного бруса или распорки.
Немного позади них стояла Белеза, обнимавшая руками Тину, которая прижималась к девушке. Белеза была бледна и задумчива, без всякого интереса она прислушивалась к разговорам. Ее угнетало сознание того, что она стала беспомощной пешкой в чужой игре. При этом ей было все равно, как закончится эта игра: проведет ли она остаток жизни на этом безотрадном берегу или, став женой бесчестного, презираемого ею человека, вернется к цивилизованной жизни.
Заромо грубо и неприлично выругался.
— Сейчас не время для штормов, — мрачно пробурчал граф, повернув свое осунувшееся, с заостренным носом лицо к людям, которые медленно собирали на берегу обломки корабля с останками оснастки. — Думаю, это не случайность… Шторм наслали, чтобы разбить корабль и сделать невозможным мое бегство отсюда. Бегство?.. Я сижу, как крыса в ловушке, словно кто-то задумал все это. Нет, не только я, мы все в западне…
