– сонно протянул он, распахнув глаза. – Ты был так измучен, что я позволил тебе проспать весь день.
– И у тебя это хорошо получилось. Если бы я когда-нибудь складывал свою одежду хотя бы наполовину так же хорошо, как ты, мать посвятила бы меня в рыцари. Подумать только, тебе всего лишь шесть зим! Ты прекрасно справляешься.
Довольный Судама рассмеялся:
– Где ты был?
– Выполнял кое-какие поручения. Судама, как ты смотришь на то, чтоб устроить себе длинные выходные?
– Выходные? – Судама вскочил в мгновение ока. – Да! Разумеется! А что такое выходные?
Карна почесал в затылке:
– Выходные – это время, проведенное на озере или у холмов, вдали от службы, чтобы все заботы ушли прочь.
– Значит, никакой работы по дому? Да! Да! Когда мы отправляемся?
– Полегче, пантера, – сказал Карна, подталкивая его обратно к кровати. – Я все распланировал. Ты собирайся, хорошо? Не сейчас. Сначала поспи. Я оставлю тебе немного бульона. Судама, не сейчас! Сегодня ты будешь для меня просто занозой в заднице! – Глаза Судамы озорно блеснули, и Карна покачал головой. – Я собираюсь встретиться с царевичем Дурьодханой, чтобы поговорить с ним. Когда я вернусь, мы поговорим с тобой.
Карна не мог не восхититься невинностью мальчика, когда он легкомысленно кивнул и притворился, что снова засыпает. Рештские дети не оставались невинными слишком уж долго, но его племянник был другим. Он не страдал от нечистот, которые засоряли жизни остальных. Он нес свои стрелы в открытую. И он заслуживал лучшей жизни. Карна собрался и решительно вышел из дома. И стоило ему закрыть дверь, как он услышал, как Судама вскочил с кровати, собирая одежду. Улыбаясь, он отправился на Гребень, полный решимости уйти.
Он пересек мутные лужи, заполнившие колеи на дороге, а затем поднялся по склону, ведущему к Воронам. Одноногий старик проковылял мимо на костылях и кивнул Карне. Из дверного проема на Карну смотрела изможденная женщина, больше походящая на скелет. Торговец за плохо обставленным прилавком перебросил ему спелое яблоко, но Карна уже заметил на прилавке сгнившие, покрытые мухами фрукты и вернул дар щедрому торговцу, а затем едва увернулся от стайки оборванных детей, игравших на пыльных улицах. Карна был доволен собой. Всего половину лета назад ему приходилось петлять между кучами мусора на улице. В районах, где проживали решты, по большей части вообще не было канализации. А та, что была, воняла гнилью, и лучше всего себя там чувствовали жирные крысы и злые мухи. Но по слову Дурьодхана здесь уже появились крышки, установленные на каждом желобе в его районе.
Люди Карны были счастливы.
Грандиозный праздник, устроенный Дурьодханом в Воронах в честь его девятнадцатых именин, также снискал ему поклонников. Весь Хастинапур танцевал, пел и пировал, состязаясь практически во всем, и эти состязания были доступны для всех каст. Соревнования проводились не только в стрельбе из лука, как обычно. Призы также вручались за лучшее владение пращой и посохом. К сожалению, никто, кроме кшарьев, не участвовал, но это было только начало.
А еще проводились конкурсы на лучшего скрипача, на самого быстрого табунщика, загоняющего овец в сарай, на лучшего метателя дротиков и на лучшего танцора, а также конкурсы по разгадыванию загадок.
Этот праздник проводился Дурьодханой впервые, с его помощью он надеялся объединить людей. Это, безусловно, сделало его популярным в Воронах. Карна был уверен, что Дурьодхана продолжит свою работу по развитию, даже когда Карна уйдет. По крайней мере, он на это надеялся.
Вскоре он достиг узкого моста, который вел к розовым стенам Короны, и, увидев стену, разделяющую город, Карна не мог не нахмуриться.
– Сегодня больше не нужны работники, решт, – сказал один из солдат, охраняющих мост. – Попробуй завтра.
Карна расстегнул плащ, показывая знак в виде короны Союза, приколотый к его тунике, – разрешение на вход. После восстания Красных Клинков решты допускались в Короны только при наличии разрешения, которое в основном выдавалось тем, кто работал в Коронах и в Гребне в качестве слуг. Иногда сюда также допускались конюхи и лучшие ремесленники.
Солдаты неохотно расступились, Карна вошел в Короны и нахмурился, разглядывая совершенно иной мир, расстилающийся по эту сторону стены. В Коронах дома были украшены скульптурами. При этом в районе наминов могло быть четыре этажа, в районе кшарьев – три этажа и в районе драхм – два этажа. Перед каждым домом виднелась разбитая лужайка, окруженная садами алых и фиолетовых цветов. При этом не было пределов высоты для официальных зданий, и потому Короны могли похвастаться красивыми жреческими анклавами и Залами Гильдий, расположившимися на улицах, засаженных с обеих сторон деревьями, склонившимися друг к другу и сплетенными ветвями, как косы невесты.
И над всем этим возвышался Гребень.
Дойдя до вершины, Карна окончательно замечтался. Он размышлял, какой будет его жизнь теперь, когда он решил продать свой дом и уехать из Хастинапура. Он мог отдать свой меч в услужение торговцу или сесть на корабль и отплыть в Египет с Судамой, чтобы самому увидеть великих сфинксов. Лишь бы оказаться подальше от людей, которых я предал. Было ясно, что Дурьодхана больше не нуждался в нем, поскольку Юдхиштир был сослан в Варнаврат и больше не представлял угрозы трону. Вдобавок у царевича в ближайшее время должна была появиться весьма преуспевающая жена. Карна чувствовал, что Шакуни и Мати великолепно поладят – они словно из одной ткани были покроены. Нет, Дурьодхане не нужен был еще один фальшивый друг – друг, который осквернил его постель и похитил его заключенных.
Внезапно он услышал утренний звон колоколов, разносившийся от Дома Закона до храма Вайю. Звон распространялся по всем Коронам и был слышен даже в Воронах. За зубцами на валу Гребня виднелись лучники.
– Господин Карна! – окликнули его, он обернулся и увидел спешащего к нему пажа с татуировкой в виде чешуи под левым глазом. – Господин Карна, мы искали вас! Царевич Дурьодхана желает вас видеть!
– Что случилось? – серьезно спросил Карна, уже заранее зная ответ. Новость о побеге Савитра, должно быть, распространилась со скоростью Проклятого Пламени. – С царевичем все в порядке?
– Все в порядке, хвала Вайю. – Паж на мгновение замолчал и нерешительно добавил: – Мой господин, старый Рагха послал меня передать послание, которое, как он клянется, нельзя доверить Ворону… – В глазах пажа светился страх. – Сыновья царя Панду и царицы Кунти больше не принадлежат этому миру. Их особняк в Варнаврате загорелся; все они сгорели заживо.
Карна потерял дар речи.
– За
