Мальчика сковало страшное оцепенение ‑ даже кричать не было сил. Да и все равно это не помогло бы... Он вспомнил своих маму и папу только‑только они отметили вместе Новый год, а через три дня должны были отправиться на своем корабле в увлекательное путешествие к Большому Барьерному рифу. Такая счастливая и дружная семья... Ничто не предвещало страшной беды... Невыразимая горечь пронзила его сердце, а глаза наполнились слезами. Наверняка прошло больше суток, они сбились с ног в его поисках. Спасатели прочесывают прибрежную полосу, но его тело никогда не будет найдено... Он единственный сын в семье... Теперь уже можно сказать, что "был" ‑ очевидно, что ему осталось жить всего лишь несколько минут... Он никогда больше не увидит своих родителей, а они ‑ его. Никогда!.. И он не единственный, с кем это случилось, и, что самое ужасное, ‑ не последний! Очевидно, что много детей, сейчас беззаботно играющих на морском берегу, через некоторое время будут лежать на этом ложе смерти. И никто, никто не знает, что здесь такое происходит!..
...На самом нижнем уровне бункера километровой глубины располагался этот самый зал, постоянно погруженный в зловещий полумрак. Это было самое главное, самое "священное" помещение бункера. Глубже его уже ничего не было ‑ только земля. Это помещение было одновременно резиденцией Президента Великого Магистрата, который носил титул "Гранд‑Приор". Зал представлял собой гигантскую круглую чашу ‑ чем ближе к центру, тем ниже был здесь пол. Почти в самом центре стоял трон Президента. А точно в центре, между троном и жертвенником, находилось темное углубление ‑ колодец диаметром в три и глубиной в два метра. Пол в этом углублении не был облицован ‑ только голая каменистая антарктическая почва.
Стены, освещенные факелами, были расписаны зловещей символикой: перевернутые и обведенные окружностью пентаграммы, соединенные вместе три шестерки, пирамиды со вставленным в нее глазом, шестиконечные звезды... На стене висел огромный звездно‑полосатый флаг, а на своде помещения, точно над черным колодцем, была прикреплена мумифицированная козлиная голова. Этой самой голове, символизирующей князя тьмы, поклонялись аж с двенадцатого века ‑ сначала тамплиеры, потом розенкрейцеры, потом масоны словом, вся "мировая закулиса". Она была их самой ценной реликвией. До падения мондиалистского режима она хранилась в масонском темпле американского городка Чарльстон, куда была перевезена из Европы вскоре после образования Соединенных Штатов. Минуло тринадцать лет, а голову Бафомета так и не могли найти...
Все скамьи, расположенные по концентрическим окружностям, были тесно заполнены людьми. На них была самая разная одежда ‑ здесь были представители трех основных инфернальных оккультных течений. Их главы как раз стояли у жертвенника... В тесноте, да не в обиде... У них ведь объект поклонения один и тот же, только обрядовая сторона несколько отличается...
Вот в распахнувшихся "президентских" воротах показалась процессия. Во главе ее выделялся невысокий пожилой человечек, облаченный в черный балахон. Когда факел осветил его лицо, Джесси на секунду даже забыл об ужасе ‑ им овладело изумление! Он вспомнил школьный урок, посвященный новейшей истории Советского Союза! Почти три десятилетия прошло!.. Да, он постарел, но его можно было легко узнать!..
...Если бы каким‑то чудом здесь оказался Денис Лебедев, то он с не меньшим изумлением узнал бы антихриста из своего сна ‑ странного и страшного сна! Вещего, как оказалось, сна!..
Завидев человечка, все присутствующие мгновенно, словно подброшенные пружиной, вскочили со своих мест и начали неистово хлопать в ладоши. Вот человечек прошел на свое место и встал возле трона. Члены его свиты заняли места на скамьях вблизи места Гранд‑Приора.
Несколько минут продолжалась бурная овация. Наконец, Гранд‑Приор вытянул руки перед собой, и мгновенно воцарилась тишина. Тут же все присутствующие сложили на груди ладони, согнулись пополам и неторопливо поклонились ему ‑ настолько низко, насколько возможно. А, может, и не совсем ему, а черному колодцу ‑ тем более, что и сам Гранд‑Приор низко поклонился в том же направлении...
Наступила торжественная тишина. В центр зала вышел церемониймейстер. Обернувшись лицом к колодцу и низко поклонившись ему, он открыл рот и вдруг громко, выразительно и протяжно запел на одной и той же ноте:
‑ А‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑а!..
Так продолжалось около минуты. Звук "А" плавно перешел в звук "О":
‑ О‑о‑о‑о‑о‑о!.. О‑о‑о‑о!.. О‑о‑о, Сатана, брат людей!.. ‑ наконец, начал произносить членораздельные фразы церемониймейстер. ‑ Приди, приди, Сатана‑а‑а‑а‑а!.. Прими нашу жертву, Сатана‑а‑а‑а‑а‑а!..
Еще раз поклонившись колодцу, церемониймейстер удалился. Открыл рот Гранд‑Приор:
‑ Братья! У нас сегодня знаменательный день. Этот день войдет в историю ‑ наши ученые на верном пути, который вновь приведет нас ко всемирной власти. Вчерашнее испытание прошло успешно. Мы продемонстрируем свою волю всем ‑ то, что произойдет через несколько часов, послужит первым звонком для общины. Это будет началом конца общины. И вновь править миром будут сильные!.. Но по традиции, мы должны принести жертву Сатане. Сатана отблагодарит присутствующих и дарует нам удачу. Сначала мы принесем в жертву этого невинного отрока, а потом ‑ двенадцать общинников, дерзнувших бросить вызов мирозданию!.. Приди, Сатана, и возьми жертву во славу твою!.. Приди, приди, Сатана‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑а!..
Послышалось пение ‑ тот же протяжный звук "А"... Но на этот раз его произносил не один человек, а все присутствующие члены "мирового правительства". Сначала еле слышно, а потом все громче и громче. Они стояли с полузакрытыми глазами, монотонно покачиваясь, с каким‑то отрешенным выражением на лице...
Наконец, минут через пять в центре черного колодца, на самом его дне, появилась яркая светящаяся точка. С каждой секундой она медленно, но неуклонно становилась все ярче и ярче, увеличиваясь в размерах. Вот она стала уже не точкой, а пятном света. Но свет этот был хотя и яркий, но как будто необычайно холодный и мертвый... С течением времени оказалось, что это даже и не пятно. ЭТО было гладкой объемной чашей перевернутого основанием вниз параболоида вращения ‑ сначала над землей показалась его верхушка; а потом высота и диаметр основания все увеличивались и увеличивались, словно этот параболоид постепенно выползал из‑под земли...
Пение не прекращалось ни на миг. Интонации присутствующих и выражение их лиц уже успели резко измениться ‑ было отчетливо видно и слышно ликование... Все громче и громче, все радостнее и радостнее...
