Ознакомительная версия.
– А если бы ты мог уйти? – спросил Эрик.
Обжора хмыкнул, не отрывая взгляда от поля брани. Пробормотал:
– Гляди-ка, обтесался немножко народец… С покойника сапоги стянули – то дело понятное, хорошие сапоги больших денег стоят. Но руки на груди сложили уважительно, чего-то пробормотали, извиняясь. Возникают какие-то понятия, возникают… Если бы я мог уйти? Может быть, начал всё заново. Хаос беспределен, но и мысль разумная бесконечна, надо лишь помочь им работать вместе, соединить порядок и волшебство, создать между ними буфер. Теперь-то я лучше понимаю, что и как надо делать. Если бы принял кто-то мою ношу – сам, добровольно. Она нелёгкая, конечно.
– Да говори уж, – пробормотал Эрик.
– Любой отец мечтает о том, чтобы сын продолжил его дело, – сказал Обжора небрежно. – Ну, конечно, если душа к тому лежит, если способности есть… Без души за такое дело браться никак нельзя!
– Мне кажется, без души вообще ни за что браться нельзя, – сказал Эрик и смущённо отвёл глаза. – Но я ведь ненавижу магию!
– Любовь часто начинается с ненависти, – ответил Обжора. – Магия – не медовый пряник, чтобы каждому дураку нравиться. Это сила, порой грозная и жестокая. С ней надо уметь работать. Гасить при нужде. В верное русло направлять. Тогда она будет не только рушить, но и строить.
– Я бы мог попробовать, – сказал Эрик осторожно. – Если, конечно, ты думаешь, что я могу справиться…
– А как же Нотти? – спросил Обжора. – Сейчас даже словом не перемолвишься?
Эрик вздохнул. Взглянул на взмывшего ввысь ало-золотого дракона.
– Ну… ничего же ещё не окончено, верно? Вернусь, поговорю… Ты вроде как ходишь туда-сюда? А почему мне нельзя?
– Да можно, – сказал Обжора. – Я вообще тебе скажу, сынок. Глупость я сделал, что всё на себя взял: и строить, и рушить. У Драконов с Единорогами, может, и не всегда удачно выходит, но зато им всяко веселее.
Он помолчал, а потом добавил строго:
– Так ты уверен? Не шутишь?
– Не шучу, папа, – ответил Эрик.
Обжора повернулся. Полез в карман своего комбинезона и достал здоровенный разводной ключ – с метр длиной, не меньше. Торжественно протянул Эрику.
– Держи.
– Что это?
– Как что? Ключ!
– Просто разводной ключ?
Обжора возмущённо покачал головой:
– Ключ – это символ! Я тебе и скрипичный мог подарить! И ключ от интернет-банка! Но этот, поверь, куда универсальнее! Это – ключ от Мира Прирождённых. Скипетр и держава, венец и трон. Всё вместе. Берёшь его – принимаешь пост.
Эрик постоял, глядя на толстого широкоплечего дядьку, смотрящего на него с ожиданием. Потом протянул руку, взял ключ и сказал:
– Беру.
Ключ казался холодным, как лёд, и раскалённым, как уголь из топки. Гибким и струящимся, как вода, невесомым, как порыв ветра. И одновременно – живым.
На миг Эрику показалось, что силуэт Обжоры заколыхался, изменяясь. Что вместо несуразного кряжистого человека стоит перед ним подросток не старше его самого… статный мужчина с короткой бородкой… женщина с добрыми глазами…
А потом исчез и Обжора, и мир вокруг.
* * *
Эрик исчез. Сева ощутил это сразу, словно кто-то в плечо толкнул. Нет, он не пропал, не сгинул навсегда… просто сейчас ему лучше побыть одному, там, где он должен быть. А сам Сева смотрел на сестру.
На сестру-Дракона. На блистающую в небе алую и золотую чешую. На раскинутые над миром крылья.
– У тебя всегда было хорошо с Огнём и Воздухом, сестрёнка, – сказал он.
Почтенный Фалар Благонравный приплясывал рядом, совсем несолидно для пожилого гнома. И кричал:
– Сбылось пророчество! Сбылось! Когда женщина взойдёт на трон Дракона, Срединный Мир изменится! Уйдёт эпоха зла и недоверия, придёт эпоха добра и понимания!
Всеволод подумал, что это вряд ли. И пророчества лукавы, и женщины бывают жестоки, и люди всегда найдут повод не верить друг другу. Но ему хотелось надеяться, что гном прав.
– Сева, – внезапно сказал отец. – Прости, но так выходит…
– Я всегда думал, что у неё получится стать настоящим Драконом, – ответил Сева. – Ты же не против, папа?
Виктор встревоженно посмотрел на него. Потом спросил:
– А как же ты, сын?
Спросил с напряжением. Сева знал, что отец всегда видел его наследником и продолжателем рода. Хотя, может быть, больше любил строптивую Нотти, чем послушного сына, проводящего все дни в тренировках.
– Я – это я, – сказал Сева. – Ты же не перестанешь меня любить, если мой выбор тебе не понравится?
– Это твой выбор, – попытался уклониться от ответа отец.
Мама строго на него взглянула и прошептала:
– А ну, не дави на ребёнка!
– Не перестану любить! – сказал отец. – Давай уж…
Сева улыбнулся…
Огорчать папу очень не хотелось.
Он вновь посмотрел на родителей, на гордость в их глазах. Сказал:
– Нотти молодец. Правда, пап?
Виктор кивнул. Спросил:
– Ну, а ты разве нет, сын?
Сева собрался с духом.
– Пап, я не готов.
– Что? – Виктор, казалось, не поверил своим ушам. – Но ты же…
– Да, я обернулся, – подтвердил Сева. – Ведь так было надо. Но… папа… – он перевёл взгляд на Тэль, – мама… Я пока не готов. Простите. Мне нужно ещё найти себя. Я… прости, отец, прости, мам. Я не могу пока стать вашим наследником и идти вашим путём.
– Тебя никто не торопит, – быстро сказала Тэль. – Так ведь, милый? Сева, ничего страшного в том, что ты хочешь лучше подготовиться. Ты проявил настоящую мудрость и осторожность.
– Дело не в этом, – Сева вздохнул. – Я же был на Крайнем Востоке. Вы, наверное, давно там не появлялись. А там… там плоховато. Там не справится один Дракон, там не поможет один Единорог. Я над этим уже несколько дней думаю. Так нельзя, как ты делаешь, папа. Ты не можешь разрываться во все стороны, и полагаться на наместников тоже не дело. Но есть орден охотников на чудовищ, только их надо поддержать, помочь. Я смогу.
– То есть я неправильно правлю? – сказал Виктор с напором.
Сева поёжился.
– Правильно. Но нерационально. Нам нужна настоящая, разносторонняя поддержка на местах. Не просто кланы магов, не просто местные правители, а всякие необычные структуры. Орден охотников. Какая-нибудь… церковь Хаоса и Порядка. С эльфами надо выстроить правильные отношения, нельзя же всё время бояться удара в спину? Я вот думаю, молодёжные лагеря, эльфийско-человеческие… Но это потом, вначале охотники. В сельских районах много молодёжи, которой нечем заняться, и если им расписать поинтереснее, как это здорово, сражаться с чудовищами…
Виктор растерянно посмотрел на сына. Спросил:
– Думаешь – пойдут на чудовищ? Крестьянские дети?
– Так на тебя же пошли! – ответил Сева осторожно.
Виктор задумчиво покачал головой:
– Сын… я не знаю, кем ты в итоге будешь, Драконом или Единорогом… Но мне кажется, что ты в любом случае станешь Владыкой.
– Так ты меня отпустишь? – спросил Сева. – Я буду иногда возвращаться, конечно…
Виктор шагнул к нему, обнял.
– Как я могу тебя не отпустить? Ты выбрал свою дорогу, и это очень интересный путь! И мы с мамой сами тебя там отыщем!
– И я, и я тоже! – совсем не по-драконьему пискнула Нотти, вернувшись в человеческий облик.
Подошла Тэль, обняла их всех. И они замерли, потому что перед любым путём есть время прощания.
* * *
Ветер дул им в лица, гнал прочь серые тучи, словно расчищая дорогу. Они были одни.
– Как ты считаешь, – спросил Виктор, заглядывая в глаза Тэль. – Правильный ли выбор я сделал?
– Почему ты спрашиваешь, милый? – Тэль не отвела взгляд.
– Потому что я сделал его сам.
– Ты Владыка. Ты всегда решаешь сам.
Виктор улыбнулся:
– Ну… Хотелось бы, конечно. И всё же – ведь я мог поступить иначе, но я принял решение и определил не только свою судьбу, но и твою, и детей…
– И всего Срединного Мира, да и не только Срединного, – заметила Тэль, улыбаясь.
Ознакомительная версия.
