множество статуй людей и тэнгу. Будь это обыкновенный храм, у дальней стены непременно стояла бы исполинская статуя Нефритовой Пророчицы – вовсе не ками и не бога, а простой смертной, которая в свое время достигла просветления. Однако, как я уже успел догадаться, храм стерегли тэнгу, которые считали себя выше всякого просветленного смертного. Так что вместо погруженной в медитацию зеленой великанши на стене вырезали огромного дракона, свернувшегося кольцами. Его оскаленная пасть нависала над алтарем из темного дерева и золота, посреди которого на подставке покоился длинный лакированный футляр. Но постамент, на котором располагался алтарь, не пустовал.
Перед алтарем спокойно стоял человек с длинными белыми волосами. В руке он держал длинный блестящий клинок. Его лицо было скрыто за светлой маской óни, гротескной пародией на моих собратьев, с красной зубастой пастью и рогами на лбу.
Я расплылся в улыбке, узнав аристократа из воспоминаний Тацуми. Если он здесь, то и она, должно быть, тоже.
– Они но Микото, – протянул я, шагая ему навстречу. – Или правильнее будет – Тайо Дайсукэ из Клана Солнца? Где же твои дружки, лучник-ронин и эта занудная девица-мико с лисой-полукровкой? – Ответа не последовало, и я усмехнулся. – Стало быть, ты один? Неужели тэнгу всерьез верят, что можно в одиночку помешать мне отнять Драконий свиток? Или это ты так пытаешься повторить нашу первую встречу на мосту?
– Ты не тронешь Драконий свиток, демон, – невозмутимым, ледяным тоном отчеканил человек и вскинул меч, готовясь дать мне отпор. – Честью клянусь, я буду ценой собственной жизни защищать его и этот храм.
Я покачал головой.
– Один воин из людского рода не сможет меня остановить, и местным стражам это известно. – Я с кривой усмешкой пошел дальше, подняв Камигороши. С каждым шагом мой голос делался все громче. – Но так уж и быть, я подыграю этому фарсу, лишь бы сдвинуть дело с мертвой точки. Ни на миг не поверю, что мы тут одни, но раз уж хочешь финальной схватки, смертный, то с удовольствием подарю тебе благородную смерть и отделю головушку от тела.
Они но Микото на мгновение замешкался, а потом сошел с возвышения и занес меч высоко над головой, направив на меня острие.
– Тогда потанцуем.
Он прыгнул вперед – быстро, пожалуй, даже слишком быстро для человека. Я увернулся от первого удара – лезвие меча пролетело всего в нескольких дюймах от моей головы – и сам бросился в атаку, рассчитывая разрубить худое тело пополам. Аристократ развернулся с завидной ловкостью, уходя от встречного удара, и повторил свой выпад.
Этот танец продолжался несколько минут: мы уворачивались, парировали, отскакивали от вражеского меча и атаковали в ответ. Нужно признать, Они но Микото оказался искусным бойцом. За свою долгую жизнь в царстве смертных я встречал несколько воинов, превосходно владевших мечом, и Тайо, безусловно, входил в число лучших.
Вот только он при этом оставался человеком. А я по-прежнему ненавидел играть по правилам.
Тайо снова пошел в атаку – в этот раз удар был точным и яростным и должен был меня обезглавить, но я ловко увернулся и вскинул Камигороши. Металл громко лязгнул о металл. Я перехватил меч одной рукой, а вторую сжал в кулак и ударил аристократа в висок. Он отлетел в сторону, с глухим стуком врезавшись в колонну. На полу осталась кровавая клякса. Они но Микото с трудом стал подниматься.
Я с улыбкой шагнул вперед и остановился в нескольких футах от противника, наблюдая, как он встает на колени. Половина его лица была залита кровью, светлые волосы покрылись алыми пятнами. Из правого рукава торчал острый обломок кости – бедолага сломал руку.
– Ой, прости, смертный! – насмешливо взмолился я, когда аристократ поднял голову и посмотрел на меня. – Я нарушил правила? Забыл упомянуть, что людской закон мне не писан.
– Демон, – Тайо скрипнул зубами… и встал на ноги, сжимая меч здоровой рукой. Сломанная неуклюже повисла, но воин все равно вскинул оружие и взглянул на меня с вызовом. – Окажи мне такую честь, позволь умереть на ногах.
Я улыбнулся.
– Как пожелаешь.
Камигороши сверкнул стальной вспышкой во мраке, и человеческая голова слетела с плеч, стукнулась об пол и закатилась за колонну. Обезглавленный труп на краткий миг замер, пошатнулся и тоже упал, заливая деревянный настил кровью.
Я зевнул.
– Что ж, это было забавно. Предсказуемо, но забавно. И что, других препятствий не будет? Только один жалкий человечишка с мечом? – Тени вокруг продолжали хранить молчание. Я вздохнул. – Что ж… – пробормотал я, повернулся и направился к алтарю, оставшемуся без охраны. – Тогда возьму свиток и пойду, пожалуй. Не стесняйтесь мне помешать, если…
Однако стоило мне шагнуть на постамент, как у ног взвился дым, а подо мной появился сияющий круг с символами, которые я мгновенно узнал.
Магический круг для ритуала подчинения.
В зале – то тут, то там – статуи оборачивались столпами дыма и исчезали, уступая место мрачным, суровым тэнгу. В их глазах читалась ледяная решимость. Они встали по контуру круга. В воздухе зазвенели голоса – тэнгу начали ритуал, который должен был подчинить демона и вернуть его в Дзигоку.
Хоть я и угодил в ловушку, все равно расплылся в хищной улыбке. Она близко. Ее пока не видно, но приметы лисьей магии бесспорны. От статуй и пола с самого начала веяло волшебством кицунэ, и стоило признать, что лисичка стала куда искуснее управляться с иллюзиями, раз сумела их так долго поддерживать.
Твоя лисичка где-то рядом, Тацуми. Надеюсь, тебе понравится то, что случится, когда я ее найду.
– Хакаимоно!
Мико вышла вперед вместе с рычащим комаину и взмахнула офудой. По другую руку от нее стоял дайтэнгу храма. Лицо у него было красное, а нос напоминал древко метлы. В когтистых лапах он сжимал посох и держал его перед собой, точно щит. Старик тоже затянул ритуальную песнь. Хор голосов тэнгу эхом отдавался от колонн. Магический круг у меня под ногами сделался алым.
– Тебе тут не рады, демон! – крикнула мико, и бумажная лента у нее в руке засветилась. Священные слова, написанные на ней, вспыхнули. – Тебе ни за что не забрать из этого святилища фрагмент свитка. Пускай нам придется заточить тебя на целую тысячу лет, Драконья молитва не попадет в твои грязные руки!
Она швырнула в меня офуду. Лента полетела – стремительно и точно, как стрела, потрескивая от сокрытой в ней духовной энергии. Хор тэнгу стал громче, а лента засияла белым.
Я поднял меч и рассек ленту надвое. Ее половинки безвольно опустились на землю.
