будем терять времени.
На удивление просто не оставалось времени, так как весь наш маленький, но отважный отряд двинул вперёд по коридору. Никто не преграждал нам дорогу, никто не спешил остановить нас. И тем самым всё это лишь больше походило на чёртову ловушку, в которую мы прёмся по собственному желанию. **#*#**! Не уж-то никто кроме меня этого не понимает⁈ Но слова почему-то застревали в горле, а ноги сами несли вперёд, заставляя не отставать от своих попутчиков.
— Сзади!
Возглас Кромвеля заставил нас обернуться. В длинном коридоре замелькали тени, в которых угадывались очертания изломанных непропорциональных тел, не успевших завершить трансформацию. И где они суки прятались до этого? Чёртова вонь грязной и запрещённой магии перебивала всё, даже наши поисковые заклинания.
— Нужно уходить! — всё-таки заорал я. — Мы ещё сможем пробиться наружу. Если же дойдём до купола, будем окружены.
— Поздно, — обречённо сказал Лавлиен. — Жребий брошен.
Со стороны купола полился грязный багровый свет, зловеще подсвечивая арку входа. А все мы ощутили ещё больше возросшее давление.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Кромвель.
— А то, что если мы не остановим этот **#*#**, то **#*#** будет уже нам. Мы не успеем уйти достаточно далеко. Ты же не хочешь повторить судьбу этих бедолаг?
Маг кивнул в сторону забесновавшихся и уже не скрывающих своё присутствие тварей позади нас.
— Твою мать! — выругался Кромвель. — Ну так пошли!
Несмотря на цейтнот мы не стали врываться в неизвестность и под своды купола заходили осторожно. Всегда пугает, когда враг спокойно взирает на твоё появление. Вдруг ты начинаешь понимать, что, возможно, вовсе не он твоя цель, а ты его. Так было и сейчас.
Трое магов, стоявших чуть дальше от центра купола, даже не шелохнулись, завидев нас. Они лишь позволили себе оторвать свои взгляды от старательно начерченного перед ними круга. Когда я был тут зимой, ничего подобного на грязном полу не было. А сейчас пыль была расчищена, а на шершавой поверхности красовался сложный рисунок, состоящих из подозрительно багрово-красных линий. В круге лежал целый ворох жертвенных камней, шипящих и таявших, словно ледышки, брошенные на сковородку. А дальняя стена рябила цветными перламутровыми всполохами, словно неисправный прибор. И именно оттуда тянуло этой давящей мерзостью, терзающий саму суть человеческого естества. Словно в наш мир проникало что-то, пытавшееся вытеснить его законных обитателей и занять их место.
А в голову запоздало лезли слова Малека, о которых я напрочь забыл до этого момента. «Мост может открыть лишь маг 5-й ступени или полный круг магов 4-й». Круг был, прямо перед нами, или же…
— Мастер, — обреченно выдохнул Кромвель, подтверждая мои самые страшные опасения. — Мазай держи проход от тварей, Тиммель, попробуй ненадолго занять этих двоих по краям. Главное не дайте им ударить нам в спину. Лавлиен, вместе мы сможем его одолеть, верь в нас.
Кромвлель решительно посмотрел на своего старого друга, а тот на него.
— Может и так, старина, — ответил Лавлиен. — Может и так… Но не в этот раз.
Что-то переменилось в нём, а может Кромвель слишком хорошо его знал. Но когда бывший главный маг Заставы ударил, мой наставник был готов. Хитрый щит не стал поглощать впечатавшееся в него заклинание, полное всё того же мерзкого дерьма. Вместо этого его раздробило на мелкие осколки, которые швырнуло ядовитыми брызгами во все стороны. Я и Тиммель успели прикрыться щитами, а Лавлиен и Кромвель разорвали дистанцию.
Вдруг о себе заявил колдун, стоящий по центру.
— Я вижу ты окончательно определился с выбором! — его голос был низким и обволакивающим, заставляющий прислушаться. — Но не повреди ценного гостя. Ему тоже уготована особая роль.
Я было подумал, что так он окрестил Кромвеля, но взгляд его почему-то был чётко направлен на меня. И что-то в его голосе, а затем и во внешности, показалось мне до боли знакомым. Да это же тот самый ублюдок из Корпугара, который отдал приказ резать нас на том алтаре!
— Вам же двоим я предложу лишь раз, — невозмутимо сказал он, обращаясь уже к Кромвелю и Тиммелю. — Вы покорно склонитесь пред нашим повелителем и вверите свои жизни в его руки. Или же умрёте здесь, и всё равно послужите ему, пусть и в качестве свежего корма для вон тех зверушек.
В подтверждение сказанному, из коридора раздался слаженный не то скрип, не то рёв, изрыгаемый из более чем десятка мерзких глоток тварей, прослышавших про обещанную добычу. Они уже вовсю скребли входную арку своими когтями, но пока не решались зайти внутрь, будто ожидая приказа или разрешения.
И если взвесить все расклады, то именно этот путь оставался единственной возможностью к бегству. В то, что я смогу прорваться наружу через ещё не окрепших демонов, верилось куда больше, чем в нашу победу над колдунами и предателем. Каким бы превосходным боевым магом не был Кромвель, но совладать со всеми сразу, он точно не сможет. Не говоря уже о том, что перед нами мастер, а мы с Тиммелем лишь…
— А у меня к тебе другое предложение, — вдруг юный маг сделал шаг вперёд. — Как на счёт того, чтобы перед смертью хорошенько помучаться? Тебе уже скоро будет всё равно, а мне станет чуточку приятней, глядя на твои гримасы и кривляния. Считай это своим покаянием передо мной. Ведь есть же за что, не правда ли?.. Хирузен.
— Кто ты, **#*#**, такой?..
Впрочем, ответа колдун, названный Хирузеном, ждать не стал, обрушив сразу два заклинания на удивившего всех нас Тиммеля. Прямо под ногами старшего слуги ковена образовалось тёмное пятно, из которого, извиваясь по полу, на юного мага ринулись щупальца-тени. Над головой же вражеского мастера сформировалась целая плеяда разноразмерных фиолетовых и чёрных сфер, без промедления устремившихся туда же.
Когда оба заклинания достигли цели, Тиммеля окутал щит, похожий на мыльный пузырь молочного цвета, поглотивший всю силу колдовства, и ставший от этого на несколько тонов темнее. Тут и там в его переливающемся полупрозрачном полотне теперь можно было заметить грязные разводы.
— А ты не терял времени зря, Хирузен. Выучил что-то новое. Или получил очередную подачку от своего хозяина?
— О, у меня найдётся чем ещё тебя удивить, — спокойно ответил тот. — Я смотрю, ты всё ещё скучаешь по своей дочурке, Протерус. Так сильно, что всё это время не оставлял надежды меня поймать? Ну
